Антон Чиж - Пять капель смерти

— И все? И больше ничего?

— Разве не достаточно?

— Я должен знать все, чтобы принять меры.

Софья Петровна взглянула на брата:

— Родион, ты ничего от меня не скрываешь?

— Ну что ты, Соня. Как я могу. Говоришь, голос был мужским?

— Да откуда мне знать, мужской или женский! Я испугалась за девочек!

— В котором часу телефонировали?

— Родион, ты меня не слушаешь! Я тебе уже раза три повторила, что мы решили пойти гулять около двух… Или трех… Но не позже четырех. Это точно…

Можно успеть доехать до города из Шувалова и отомстить таким способом. Как они в принципе могут осуществить убийство? Ворваться в дом? Или бросить бомбу на улице? Или выстрелить в окно с противоположной крыши? Это методы эсеров, но не Полонской и Лёхиной.

— Соня, а почему не телефонировала мне на службу?

Софья Петровна растерялась лишь на долю секунды:

— Какой ты бесчувственный! Я чуть было с ума не сошла, а ты требуешь внимания к себе! Родион, что нам делать?

— Выполни мою просьбу и не покидай дом.

Это совершенно невозможно, ведь у нее намечена встреча с очаровательной Еленой Холодовой, которая принесет бенгальскую смесь. Девочкам нужен свежий воздух.

— Повторю: залог безопасности — осторожность. Надо вытерпеть дня три.

— И это все?

— Остальное уже мое дело.

В гостиной проснулся телефон.

— Опять… Это! — прошептала Софья Петровна.

Ванзаров поднял слуховой рожок.

— Ванзаров у аппарата…

— Почему от вас нет вестей?

— Здравствуйте, Николай Александрович, не хотел беспокоить без надобности.

— Что произошло сегодня на даче Окунёва?

Поступление информации у начальника Особого отдела полиции поставлено отменно. Наверняка милый Заблоцкий уже настрочил рапорт о происшествии.

— Возможно, там была она. Сказать определенно не могу.

— Джуранский попал в нее?

— Ротмистр, к счастью, близорук. Он в корову не попадет с трех шагов.

— Что искала?

— Не имею представления.

— И все-таки? — настаивал Макаров.

— В доме заметны следы обыска, причем не одного. Каких-то явных признаков воровства обнаружить не удалось. Или их нет, или тщательно подчистили.

— Прошу утроить усилия. — И полковник отключился.

Узнав, что тревога была напрасной, Софья Петровна попросила сесть с ней рядом. В запасе у нее была еще неприятность.

— Родион, ты можешь связаться с начальником полиции Казани?

— По полицейскому телеграфу?.. Извини, Соня, зачем тебе казанская полиция?

Софья Петровна протянула разорванный почтовый конверт.

— Вот, прочти…

— Голова моя немного болит, словно об нее стул сломали. Расскажи своими словами…

Софья Петровна горестно вздохнула:

— Изволь, хотя твое равнодушие к родственникам ранит меня глубоко.

— Соня, просто скажи, что случилось в Казани.

Ему предъявили лист, исписанный бисерным почерком.

— Троюродный племянник моей мамы по папиной линии — сын Натальи Михайловны, если тебе что-то говорит это имя, — Аникий, студент Казанского университета, попал в дурную ситуацию.

Ванзаров потер предательски слипающиеся глаза:

— Что случилось с юношей? Первая любовь и все такое?

— Он пристрастился к опию.

— К чему пристрастился?

— К опию, Родион… Тебе известно, что это значит?

Извинившись, что головная боль не дает сосредоточиться, Ванзаров отправился к телефонному аппарату. Появился крохотный шанс нанести ответный удар.

РАЗДЕЛ «ПРИКЛЮЧЕНИЯ»

Купчиха Левина при расчете с извозчиком, на котором она подъехала к своему магазину на Большом проспекте в доме № 27, оставила в санях шелковый ридикюль, в котором находилось шестьдесят бриллиантов. Г-жа Левина спохватилась немного спустя и задержала извозчика. Доставленный в участок извозчик назвал себя Шадаковым. Он утверждал, что найденный им ридикюль не открывал. Однако при тщательном осмотре ридикюля в нем был найден только один бриллиант. Это дало основание к дальнейшим розыскам, которые привели к тому, что в сиденье, наполненном овсом, а также в снегу во дворе было найдено сорок четыре бриллианта. Извозчик не сознался в присвоении бриллиантов.

Началась стачка рабочих в СПб и на заводе «Франко-русского общества» (до 2500 душ). Был слух о беспорядках на заводе Обуховском.

До глубокой ночи он телефонировал чиновникам сыскной полиции и задавал один вопрос. Никто не мог ответить вразумительно. Ванзаров даже Курочкина привлек, и Афанасий обещал с раннего утра заняться поиском. Но информация требовалась немедленно.

Дело казалось таким простым: где в столице раздобыть опий.

Теоретически, опий в Петербурге можно найти у зубных докторов: порошок использовался для обезболивания. Этот вариант сомнителен. Дантисты дорожили своим именем, а больше всего боялись лишения врачебного патента. Опий могли продать только в крайнем случае и близким знакомым. Искать среди них — трата времени.

Еще одно место, где водился опий, — общежития китайских рабочих в Новой Деревне. Китайцы осторожнее зубников: продавали белый порошок только своим. Оставались подпольные курительные салоны. Специальной борьбы с ними не велось потому, что особой статьи в законах империи, наказывавшей за употребление опия, не было. Полиция разгоняла то или иное сборище любителей опия, но регулярно ими не занималась и учета не вела. К тому же в таких местах собиралась в основном приличная публика.

Потеряв надежду, Ванзаров телефонировал Лебедеву. Разбуженный криминалист долго не мог понять, что от него хотят. Когда ему в третий раз повторили вопрос, Аполлон Григорьевич вспомнил, что у него имеется личность, которая сможет помочь. Если захочет. Через час он телефонировал с приятным известием: человек согласен встретиться. При одном условии: хочет лично убедиться, что полицейский не причинит вреда тем, к кому его отведут.

Осведомитель назначил встречу в ресторане «Доминик».

Ради дела, Николя, я на многое способен. Вы это знаете. И себя не жалею, и людей не пощажу. Но всему же есть мера! Чтобы с утра пораньше вытащить меня из постели ради безумной идейки! На такое способен только Ванзаров. Ни для кого больше, даже для министра, не оторвусь от подушки. Нечего сказать: чуть свет, а я у ваших ног. В общем, чтобы скрасить раннее пробуждение, иду, курю свою замечательную сигарку, аромат волшебный, народ от него шарахается, как обычно. Вижу — маячит знакомый силуэт. Весь в нетерпении. Наверняка уже с четверть часа под окнами ресторана прогуливается. Хочет пообщаться со знатоком опийных салонов. Ничего без Лебедева толком сделать не можете, да!

Так вот. Приближаюсь незаметным тигром, он как раз спиной повернулся. Только хотел его треснуть, поворачивается и заявляет:

— Если хотите незаметно подойти к жертве, потушите сигарку. На морозном ветре запах выдает вас за десять шагов. Доброго утра…

Что за личность несносная!

— Прекрасное утро, друг мой! — говорю. — Что это вас заинтересовали нелегальные места употребления опия? Хотите побаловаться?

— Это очевидно, — отвечает. — В номере «Сан-Ремо» нашли пустые баночки. На квартире и даче Окунёва их нет вовсе. Логично предположить, что состав, который вы называете сомой, у барышень на исходе. Этим можно объяснить их визит на дачу.

— И что из того?

— Остатки жидкости им нужны для новых свершений. На себя тратить не будут.

— С чего вы решили, что они сому пробовали?

— Как узнать эффект, не попробовав на себе? А вещество, как убедил нас доктор Цвет, имеет свойство затягивать. Без наркотика они, скорее всего, не могут обходиться. Значит, будут искать замену. Думаю, остановятся на опии.

— Вывод шаткий, но проверить не мешает, — говорю. — Хочу взять с вас слово: с моим протеже быть предельно деликатным и простить некоторые странности. Обещаете?

Ванзаров дал слово быть дипломатичным.

— А где наш Железный Ротмистр? — спрашиваю.

— Поблизости.

Друг мой совсем в нетерпении: достал часы, посмотрел и огляделся. Да только не заметил, как на другой стороне Невского проспекта остановилась пролетка. На проезжую часть соскакивает дама, сует в лапу извозчика мелочь и давай наперерез, не обращая внимания на экипажи и ползущую конку. Ну, наконец-то!

Говорю:

— Помните: терпение и выдержка. Будьте джентльменом, берите пример с меня.

Дама, заставившая хвататься за вожжи извозчиков, головы не повернула на возмущенные крики. Идет не по-женски прямой, грубой походкой, край юбки не придерживает.

Я котелок снял, Ванзарова в бок пихнул. Он тоже приготовился.