Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий
Странно, но, идя по тихой улочке, она ни разу не оглянулась. И даже отворив заросшую хмелем калитку, не бросила короткого взгляда по сторонам.
Это удивило Бобовника: растяп и верхоглядов связными не назначали. Его самого Гаврилов со Студеным неоднократно экзаменовали, прежде чем доверить опасную работу. Тем не менее он скользнул к закрывшейся калитке и заглянул внутрь участка. Прежде всего его интересовало наличие собаки. На свое счастье, ни пса, ни конуры он нигде не приметил.
Немного в глубине – сразу за палисадником с сиренью и жасмином – стоял добротный деревянный дом с резными ставнями. Левее виднелся сарай, а за домом темнел большой фруктовый сад. Возможно, дальше на немаленьком участке были и другие постройки, но за деревьями и кустарником Ян разглядеть ничего не смог. Да и солнце уже зашло за горизонт, погрузив московские окраины в темно-синие сумерки.
Спохватившись, он глянул на часы и заторопился к выходу из тупика. За поворотом, на пересечении с проездом Соломенной Сторожки, Бобовник заметил двух мужчин.
– Борька! – радостно прошептал он, признав в одном из них старого знакомого.
* * *Минуло больше часа с той минуты, как недавно назначенный связным Ян Бобовник попрощался с сержантом Луфиренко и исчез в дубовом молодняке. Узкий лесок тянулся вдоль правого берега мелкой речушки, в нем не заблудишься, в другую сторону не свернешь.
«Куда же он подевался?» – переглядывались разведчики.
– Можа в селе что приключилось? – переживал ефрейтор Дробыш.
– Кто его знает? – невесело отвечал сержант. – Подождем…
Подождали еще полчаса. Потом чуток отошли назад и заняли другую позицию, но так, чтобы видеть полянку, на которой встречались со связным. Но и следующие полчаса ожидания не принесли желанного результата: Бобовник на лесистой тропе так и не появился.
– Дольше оставаться здесь я не имею права, – с тяжелым сердцем проговорил сержант. – Уходим.
Бойцы поднялись. Пристраивая на груди немецкий автомат, Дробыш заметил:
– Ежели и задержался по серьезным причинам, то не страшно. Лишь бы живым из села выбрался. А выберется, так не маленький – найдет дорогу до лагеря.
К вечеру, после нескольких часов тяжелого восхождения, разведчики прибыли в лагерь. Луфиренко тотчас доложил начальству о происшествии.
Гаврилов и Студеный не на шутку встревожились. Бобовник мог попасть в лапы к гитлеровцам, и кто знает, чем эта катастрофа обернется для отряда. Фашисты умели допрашивать, могли развязать язык любому.
Спустя четверть часа Николай Степанович приказал сниматься с обжитого места и уходить выше в горы. До наступления темноты отряд плутал по лесистым склонам, отдаляясь от перевала Маски. Подходящее место для лагеря нашли у подножия горы Эмула-кая. Ровная площадка под кронами смешанного леса, неплохой обзор на север и юг.
В палатках на первую ночь разместили женщин и двух больных. Кое-как переночевали, а утром занялись обустройством: копали землянки, натягивали маскировочные сетки, заготавливали дрова, искали поблизости источники питьевой воды…
Две недели командир и начштаба не отправляли людей в долину. Затем снарядили группу разведчиков, чтобы те проводили в Бахчи Агишева. Алим шел на задание без связного. Приказ гласил: разведать обстановку в селе, по возможности отыскать Ильяса, расспросить, что да как.
Агишев справился с задачей, и к вечеру группа без происшествий вернулась в лагерь. Агишев доложил о спокойной обстановке в селении, пастух Ильяс был жив-здоров. Он поведал о том, что последняя встреча со связным Бобовником не состоялась, а дней десять назад гитлеровцы и полицаи расстреляли во дворе комендатуры молодого мужчину. Сам Ильяс расстрела не видел, но ставшая свидетелем казни женщина довольно точно описала жертву. В описании пастух узнал связного Бобовника. Однако никаких арестов в селении не последовало.
– Значит, геройский был младший лейтенант, – заключил Гаврилов. – Не смалодушничал. Не выдал никого. Не рассказал о партизанском отряде.
* * *Настойчивость Екатерины была вознаграждена: следующим связным Гаврилов назначил ее. Но с одним непременным условием – девушка должна соблюдать максимальную осторожность. Конечно же, она поклялась смотреть в оба и действовать в Бахчи-Эли строго по наставлениям старших товарищей. На том и сошлись.
Первый раз она спустилась в село с тем же Агишевым в шумный базарный день. Паренек аккуратно провел ее мимо бурлящей площади, показал издалека комендатуру с трепыхавшимися на ветру флагами, усиленный пеший патруль и казарму, устроенную немецкими властями в бывшей начальной школе.
Узкими закоулками Алим привел девушку к заброшенному амбару. Вместе с ней обошел почерневшее здание по трескучему прошлогоднему сухостою, помог протиснуться в приоткрытую полусгнившую дверь. Вдыхая запах пыли, навоза и перепревшей соломы, Екатерина запоминала описание внешности старого пастуха Ильяса.
Через несколько дней она впервые отправилась в село в качестве связной и в установленное время встретилась в амбаре с пастухом. Гаврилов, Студеный и другие партизаны в этот день очень волновались и переживали за девчонку. Но она прекрасно справилась с заданием и доставила в отряд важнейшие сведения о недавно размещенной воинской части вермахта в крымском городе Карасубазар.
На следующей неделе Лоскутова спустилась с разведчиками в долину во второй раз, потом в третий…
А в понедельник, 18 мая 1942 года, группа в лагерь не вернулась.
Глава шестнадцатая
Крым, село Кокташ
18 мая 1942 года – сентябрь 1945 года
Москва, 2-й Астрадамский тупик
сентябрь 1945 года
«Господи, неужели это конец?» – дрожащими пальцами она пощупала торбу: внутри лежали завернутые в тряпку сухари и порванные женские ботинки. Оружия у нее не было. Николай Степанович Гаврилов категорически запретил связным носить с собой в Бахчи-Эли оружие. Если тамошние полицаи или патрульные остановят и обыщут, то это станет смертельным приговором.
В овражке продолжали греметь взрывы. Похоже, немцы не собирались брать пленных. Они просто хотели уничтожить немногочисленную группу партизан.
Один парнишка из Судака был ранен, другой волок его в кусты. Молоденький проводник Агишев хрипел, умирая под склоном овражка. Ефрейтор Дробыш, прячась за пнем поваленного дерева, бил короткими очередями из немецкого пистолета-пулемета. Неподалеку от Кати лежал Луфиренко с зажатой в кулаке гранатой-лимонкой.
– Беги, Катька! – приказал он.
– Как беги?.. Куда?.. – обомлела она.
– Дуй вниз по овражку, покуда нас не обложили со всех сторон.
– А вы? Нет, я не могу… – пролепетала девушка.
– Брось мямлить! – рассердился пожилой солдат. – Ты связная и шифровальщик! Ты нужна отряду пуще боеприпасов! Вишь, фашист наседает, едрит его в преисподнюю! Беги, кому сказал!
Схватив свою торбу и пригнувшись, она бросилась вниз по дну оврага. Влетев в густой кустарник шагах в пятидесяти от места боя, девушка запнулась, упала и дальше поползла на четвереньках.
Позади не смолкала стрельба. Потом бахнул очередной взрыв, Луфиренко вскрикнул, и стрельба прекратилась.
Расцарапав в кровь лицо, руки и коленки о колючие ветки, Екатерина сделала еще с десяток шагов и остановилась.
Нет, не могла она уйти. Не имела права. Товарищи дрались и погибали на дне неглубокого овражка, и какие бы убедительные слова ни подбирал старший группы, а естество ее так поступить не позволяло. Отбросив бесполезную торбу, она решительно зашагала обратно.
И ведь вернулась бы и, подобрав чужое оружие, вступила бы в бой. Но не успела. Пробив густую листву, рядом тюкнулась в землю немецкая граната.
Катя вздрогнула. Тут же грохнул взрыв, обдав ее жаркой волной и отбросив в густой кустарник.
* * *Долгое время сознание ее будто несло по течению бурлящей извилистой реки. Оно то всплывало на поверхность, чтобы за несколько мгновений хлебнуть воздуху и отдышаться, то уходило под толщу мутной темной воды. В моменты прояснения ей казалось, что тело с какой-то необъяснимой неловкостью переваливалось, ворочалось, натыкалось на препятствия в виде острых камней. Глаза едва открывались, понять она ничего не могла: свет чередовался с тенью, а тень – с полным мраком. До слуха сквозь слюдяную пелену доносились размеренный шорох листвы, тяжелое дыхание, незнакомый женский голос. Потом ее вновь накрыло холодной волной и потащило ко дну…
