Алексей Чертков - И белые, и черные бегуны, или Когда оттают мамонты
Гулидов возлежал на высокой, королевских размеров кровати с балдахином. Здесь спокойно можно было разместить ещё с десяток человек, которые даже при желании вряд ли помешали бы друг другу во сне. Многочисленные подушки кем-то были заботливо убраны в изголовье. Белоснежное постельное бельё с вышитой на ней монограммой в виде двух переплетающихся между собой английских «S» и небольшой короной над буквами хрустело и стонало от одного прикосновения к нему.
Красивая сказка закончилась, когда он попробовал высвободить затёкшую правую руку, прикованную наручником к стальной трубе, выполненной в виде скобы и аккуратно вмонтированной в спинку кровати. Немного подёргавшись, Гулидов понял тщетность своих попыток высвободиться. От неравной схватки с механическим приспособлением пленник быстро выбился из сил и вскоре заснул.
Проснулся он от нестерпимого желания чихнуть. Кто-то щекотал ему в носу и легонько проводил по щеке пушистой щёточкой для сбора пыли. «Гулидов, ну просыпайся, просыпайся, проказник!» – донеслось до него сквозь дрёму.
Он открыл глаза и увидел стоящую рядом с кроватью изящную даму в строгом чёрном траурном платье. Широкие поля стильной шляпы и тёмная, в чуть заметную белую крапинку вуаль скрывали её лицо. С высокой тульи ниспадала широкая атласная лента, прикрывающая глубокий вырез на спине шалуньи.
– Наконец-то открыли ясны очи, граф. – Стеллка убрала с лица вуаль и нарочито обиженно прикусила нижнюю губу.
– Как изволили почивать? Хороша ли перина? Не жестковаты подушки из лебяжьего пуха? – продолжала она издевательским тоном.
– Ты? Здесь? Зачем? – только и выдавил из себя Гулидов.
– А где же мне ещё быть? Это ты у меня в гостях, а не я у тебя, птенчик. Не с тобой же по съёмным квартирам с тараканами и крысами мыкаться. Прошли те времена, давно прошли. А помнишь, как я была в тебя влюблена? До одури, самозабвенно! Чуть ли не на край света готова была за тобой в одном платьишке бежать. А ты… Скотина ты, Гулидов! Форменная скотина!
– Слышишь, того… сними эти браслеты. Рука затекла, мочи нет.
– Не проси – не сниму. Да за то, какую ты позавчера заварушку по телеку устроил, тебя не то что к кровати, тебя в кандалы заковать надо и в подземелье к крокодилам засунуть. Сверху ещё крышкой дубовой придавить, чтобы не всплывал. Хотя оно известно – гавно не тонет.
– Раньше ты не была такой кровожадной. С кем поведёшься, от того и наберёшься… Правильно говорят.
– Не была! С вами, козлами, поживёшь – не такой сукой станешь. На, смотри!
Стеллка взяла в руки пульт, понажимала на нём разные кнопки. Мягкий прозрачный тюль напротив кровати чуть вздрогнул и плавно уехал в сторону. Из простенка выкатилась массивная тумба со встроенным в неё плазменным экраном.
Флегмат-ведущий программы «Петровка, 38» беспристрастным голосом зачитывал с суфлёра последние криминальные новости: «Вчера ночью отряд спецназа штурмом взял загородную резиденцию российского олигарха Викентия Рвачёва, известного в криминальных кругах по кличке Лариончик. Охрана опального банкира оказала вооружённое сопротивление. В результате спецоперации правоохранительные органы изъяли большой арсенал огнестрельного оружия и боеприпасов, около трёх килограммов наркотиков, запрещённую на территории Российской Федерации ваххабитскую литературу, а также в больших количествах неучтённую российскую, иностранную валюту, драгоценности, антиквариат, похищенный из хранилищ музеев, и другие ценности.
Было освобождено двадцать заложников, незаконно удерживаемых на территории резиденции в специальных бункерах. Ими оказались граждане России, Украины, Узбекистана, Таджикистана, стран Балтии. В ходе продолжительной перестрелки пять бандитов было убито. Сам банкир был найден в своём кабинете без признаков жизни. Среди бойцов спецназа также имеются потери и раненые. Возбуждено уголовное дело, которое находится под личным контролем Генерального прокуратура. Проводится следствие».
– Слушай, слушай! Вот чего ты натворил! По всем каналам с раннего утра об этом только и кудахчут. А вот и свеженькая информация! – Стеллка включила CNN, где очкастый ведущий в клетчатой рубашке и в весёленькой разноцветной бабочке лихо тарабанил заготовленный редакторами текст:
– Криминал. По запросу российской стороны полицией Франции в парижском аэропорту имени Шарля-де-Голля задержан находящийся в международном розыске бывший министр финансов Московской области господин Карманов. Вопрос об его экстрадиции на родину будет решаться в установленном законом порядке.
Напомним, что днём ранее в своей резиденции был найден мёртвым кандидат в губернаторы одного из отдалённых северных регионов, крупнейший российский банкир господин Рвачёв. Наблюдатели считают смерть банкира обострившейся внутренней борьбой властных элит из кремлёвского окружения за влияние на президента России и началом нового этапа передела финансового сектора страны.
Таинственное исчезновение бывшего президента компании «АТОКА», председателя наблюдательного совета Sobirunbank господина Нипорукина и президента «Международного промышленного банка развития корпораций» господина Пузачёва, случившееся накануне известных событий, только подтверждает мнение наших аналитиков.
– Ух ты! Лихо! – только и успел произнести Гулидов, чем вывел из себя расположившуюся в глубоком кожаном кресле Стеллку.
– Урод! Скотина! Мразь! Ты испоганил мне жизнь! Всюду, где появляется твоя мерзкая физиономия, следуют одни неприятности. Почему ты не сгинул, не утопился, не свалился с обрыва, не провалился в тартарары со своими идиотскими идеями добра и благодетели? У-у-у… Прекрати лыбиться! Это сущее наказание видеть твою нахальную усмешку! Я ненавижу тебя, Гулидов! Всем сердцем! Всеми фибрами своей души! Ты мне омерзителен, противен! Ты – исчадие ада, несущее только беду, гадости и бредни! О, как же меня угораздило связаться с таким кретином пятнадцать лет назад?! Нет, я тебя уничтожу! Испепелю, сотру в порошок, чтобы никто, слышишь, никто больше не пострадал от твоих дурацких деяний! Ты своим поганым рылом влез туда, куда я тебе не велела! Была разыграна блестящая комбинация: Рвачёв – в губернаторы, я – в сенаторы от малюсенького автономного округа. Он такой крохотный, что они там, за кремлёвской стеной, махнули бы рукой, что какая-то баба-недоучка влезла в вашу грёбаную политику. Рвачёв переделывает законодательство под себя, объединяет регион, но неожиданно гибнет в автокатастрофе, как тот глава Алтайского края… Меня назначают губернатором огромного региона, и наконец-то я становлюсь той, кем являюсь на самом деле, – миссис Стеллой Смит! Как торжественно звучит! А, Гулидов?
– Прямо Екатерина Великая! А не Стеллка из Засрайска!
– Заткнись! Я уже пять, слышишь, пять лет, как обручена с гражданином США Полом Смитом. Мой красавчик, мой идеал! Какая стать, выправка, моя гордость! Мы разработали эту спецоперацию. Я подогнала к Викентию этих трусоватых банкиров, объединила их вокруг него. Чего стоило удержать этих разновозрастных шакалов в одной стае! Я, я, а не твой дружок бегала по кремлёвским коридорам, где лаской, где задницей, а где и шантажом запугивала, умасливала этих жадных чеширских котов! Обещала им манну небесную! А сколько бабулей на всё это торжество демократии ушло! Уму непостижимо!
– Задницей? Чего-чего, а это ты точно умеешь…
– Молчи, ничтожество! И всё это летит в тартарары из-за одного прохвоста, которого я же сама и посоветовала нанять для избирательной кампании в регионе. Да уж, мы, русские, не головой думаем, а…
– Правильно, опять задницей, – развеселился Гулидов.
– Что имеем, тем и работаем. Выбирать не приходится – не чистоплюи, как некоторые, – обиделась миссис Смит. – Как же вы все, недобитые праведники, мне надоели! Постоянно суёте свои длинные носы, куда вас не просят. Всё за Россею радеете, за её духовный потенциал печётесь. А нет никакой духовности! Была, да вся вышла! Вместе с беспробудной пьянкой испарилась, с ворьём и повальной глупостью! Где они, ваши мнимые добродетели? Вас режут, как стадо баранов, ноги вытирают, а вы всё это глотаете и с жизнью в прятки играете. Страусы! Поделом вам, поделом! Но со мной ваш номер не пройдёт, вот вам – дудки! Я не хочу губить свою молодость! Сегодня же улетаю в Штаты. Вот только что с тобой делать, пока не решила. Не хочется напоследок руки марать.
– И на том спасибо, родная. Только вот что я тебе скажу… – Гулидов, насколько позволяли наручники, попытался повыше привстать в постели, чтобы лучше видеть бесстыжие глаза своей давней любовницы. – Что будет со мной, мне, как ты можешь догадываться, всё равно. После всего случившегося моя участь – деревенские грядки и стопка водки в базарный день. Но, уважаемая Стелла Ивановна Смит или как там вас по вашей ядрёной фене ещё называть, хочу вам прямо в ваше забугорное сиятельство заявить: ещё не вечер! Рано вы вместе со своим американским Полом списываете со счетов мою страну! Рано! Чего вы вокруг неё, как вороньё, вьётесь? Отпустите её – нечёсаную, убогую, обездоленную. Раз помойка не для вас, так и летите к своим корытам!
