Александр Сухов - Джоконда улыбается ворам
Не замечая склоненных голов, герцогиня направилась в покои Лодовико, у дверей которых стояли два швейцарца с алебардами в руках и в морионах с поднятыми забралами.
– Герцогиня, – шагнул вперед капитан швейцарцев, – герцог просил не беспокоить его. Сейчас он занят весьма важным делом.
Глаза юной герцогини полыхали гневом.
– Какое же такое может быть важное дело у Лодовико, что он не хочет видеть свою жену? У него женщина?!
– Мы не можем отвечать за герцога, – продолжал настаивать на своем капитан, – но пустить вас приказа не было.
Герцогиня Бари, как ее называли во дворце, не думала отступать – уперев руки в бока, она воскликнула:
– Подите прочь, капитан! Если не хотите, чтобы я вышибла вас из дворца!
Сняв морион, швейцарец показал Беатриче свое юное лицо.
– Службу я могу найти в другом месте, герцогиня, я солдат! – Отступив в сторону, он распахнул перед Беатриче дверь. – Мне не хотелось бы огорчать вас.
Потянув за руку расплакавшегося Максимилиано, Беатриче повернулась к сопровождавшим фрейлинам:
– А вы можете остаться здесь. Как вас зовут, рыцарь? – обратилась она к стражу.
– Ромеро, ваша светлость, – ответил швейцарец.
– Фрейлины, можете пока развлечь капитана Ромеро, думаю, что он не будет против.
Ворвавшись в покои Лодовико, герцогиня увидела его в обществе Леонардо да Винчи, склонившегося над столом, где были разложены рисунки и какие-то чертежи.
– Какие у тебя отношения с Цецилией? – яростно спросила разгневанная женщина.
Увидев вошедшею женщину, Леонардо смиренно склонил голову, стараясь не смотреть в ее рассерженное лицо.
– Почему это тебя вдруг волнует, милая?
– Ваша светлость, у меня во дворце по вашему поручению много дел, мне бы хотелось их завершить, – Леонардо почувствовал себя лишним в споре царствующих супругов.
– Не торопитесь, Леонардо, – мягко возразил герцог, – вы мне еще нужны. Мы ведь еще не закончили. Так что ты говоришь, милая?
– Мне сказали, что она твоя любовница! А ребенок, что находится при ней, твой сын!
– Кхм… Все, что случилось между мной и Цецилией, произошло еще до нашего с тобой знакомства. Тогда же и родился сын, но сейчас меня с ней ничто не связывает, уверяю тебя! – приложил герцог к груди руки. – Мне не нужен никто, кроме тебя. Возможно, что я и был ею увлечен, но все это в прошлом.
– Почему же в таком случае она проживает во дворце?
– Потому что она входит в свиту, у нее есть придворный чин. Во дворце у нее определенные обязанности, и мне бы не хотелось перекладывать их на кого-то другого. Ведь я же плачу ей жалованье!
– А может, ты ей платишь потому, что Цецилия была твоей любовницей? – гневно спросила Беатриче.
Ответить герцог не успел, едва постучавшись, в комнату вошли послы Модены, Феррары и Реджо-Эмия.
– Извините нас, ваша светлость, что мы вас беспокоим, – смущенно произнес посол Модены, самый старший из присутствующих, – но герцогиня распорядилась явиться нам в ваш кабинет по срочному делу.
– Хм, весьма любопытно, даже не представляю, что это может быть за срочное дело. Впрочем, с недавнего времени герцогиня в государственных делах стала разбираться гораздо лучше меня. Может, ты нам, дорогая, объяснишь, в чем тут дело?
– Господа, – громко обратилась Беатриче к растерянным послам, уже догадавшимся, что прямиком угодили в эпицентр семейного скандала, – герцог поклялся мне перед алтарем, что будет мне верен, а герцога Феррарского, моего отца Эрколеда д’Эсте, уверил в том, что будет для меня верным мужем. Господин Филиппо, вы как раз были во время этой встречи и слышали, о чем говорил мой отец. Вы можете подтвердить мои слова.
Смущенно кашлянув в кулак, посол выдержанно, стараясь не смотреть на герцога Сфорца, проговорил:
– Да, подтверждаю.
– И вы, Лодовико, отвечали ему, что будете не только любить меня, но и оберегать как самое большое сокровище в своей жизни.
– Дорогая моя, я и сейчас не отказываюсь от своих слов, – удивленно развел руки в стороны Лодовико. – Разве я поступал как-то иначе по отношению к тебе?
– Я не желаю, чтобы твоя прежняя возлюбленная проживала в нашем дворце!
– Но послушай, Беатриче, разве ее проживание имеет какое-то отношение к нашей любви? – раздосадованно спросил герцог, шагнув к Беатриче.
– Герцог, не подходите ко мне! Прошу вас дать мне убедительный ответ в присутствии послов моего отца, вышлете вы эту женщину из дворца или нет?.. Если вы отказываетесь это делать, то я от имени моего отца, герцога Эрколеда д’Эсте, прерываю с вами всякие отношения, забираю Максимилиано и возвращаюсь в герцогство Феррарское.
Лодовико Сфорца с недоуменным видом покачал головой:
– Дорогая, я тебе неоднократно говорил, что меня не интересует ни одна женщина, кроме тебя. Возможно, я был увлечен некоторыми из них, но как только ты появилась во дворце и в моей жизни, так тотчас все мои отношения с ними остались в прошлом. Но если ты хочешь, – герцог Сфорца пожал плечами, – я скажу Цецилии, чтобы она съехала из дворца… на следующей неделе.
– Я хочу, чтобы она съехала завтра же! – настаивала Беатриче.
– Моя драгоценная, – взмолился герцог, – но ведь ей нужно собрать свои вещи, подготовить гардероб, на что уйдет масса времени! Цецилия просто не в состоянии сделать это за столь короткое время. Кроме того, она должна будет подобрать себе в городе достойное жилье. Не ютиться же ей в лачуге!
– Хорошо… Ей вполне хватит трех дней, чтобы убраться из дворца!
– Вот и договорились, – с облегчением проговорил герцог. – А теперь давай обнимемся, – широко раскинул Лодовико руки. – Пускай это крошечное недоразумение поскорее забудется.
– Не торопись, герцог, – строго произнесла Беатриче, проявляя неуступчивый характер своего отца, герцога Эрколеда д’Эсте. – Вы должны дать мне слово, что отдадите вашу бывшую возлюбленную замуж.
– Что?! Но зачем? Полагаю, что она вправе сама распоряжаться собственной судьбой.
– Только в этом случае наш брак будет в безопасности.
– Хорошо… Я даю слово перед послами твоего отца, что обязательно выдам Цецилию замуж.
– Я хочу, чтобы она была помолвлена немедленно!
– Но каким образом? Где я найду ей партию? Ты ставишь меня в весьма затруднительное положение.
– Не лукавьте, герцог, это в ваших силах. Вы хотите разрыва дипломатических отношений с моим отцом?
Герцог Сфорца внимательно посмотрел на раскрасневшуюся Беатриче. Герцогиня была настроена решительно. Бесшабашная, невероятно живая, любящая маскарады и всевозможные развлечения, она была способна проявить невероятную твердость. Изгиб губ, упрямые складки на круглом подбородке выдавали в ней непреклонную волю герцога Феррарского.
– Хорошо. Будь по-твоему.
Эта взбалмошная девчонка просто вьет из него веревки! Как далеко он может зайти в своих уступках из-за любви к ней? Неужели он недостаточно доказал, что просто без ума от ее золотистых длинных локонов, слегка вздернутого носика и мелких веснушек на переносице.
– Капитан Ромеро, – обратился герцог к швейцарцу.
– Да, ваша светлость.
– Сегодня утром во дворец прибыл граф Бергамини. Он у меня просил аудиенцию, но все это время я был занят. Скажите ему, что я могу принять его немедленно. И пусть поторопится!
– Слушаюсь, ваша светлость! – охотно отозвался швейцарец и, открыв дверь, зашагал по длинному гулкому коридору дворца.
Ждать пришлось недолго. Через несколько минут появился взволнованный старый граф Бергамини. Прошло три года, как он овдовел. Его жена, невероятно красивая женщина, графиня Вита, двадцати двух лет от роду, зачахла в течение одного месяца, оставив его с двухлетним младенцем. Его несчастья на этом не закончились, разорившись, он вынужден был продать родовое поместье и вот теперь просился на службу во дворец, чтобы сохранить то немногое, что у него еще оставалось.
Увидев большое количество присутствующих, граф сконфузился: для конфиденциального разговора было слишком много народу. А в роли просителя выглядеть не хотелось.
– Граф, как-то вы обмолвились о том, что после смерти вашей обожаемой супруги вам стало очень трудно вести хозяйство.
Невольно сглотнув, граф попытался улыбнуться, напоминание о скончавшейся жене до сих пор отзывалось нестерпимой болью в его душе. Начало разговора было без обычных вопросов о самочувствии и без милой пустяшной болтовни, на которой держится доверительная беседа. Так вот в лоб! Сразу! И совсем далеко от той темы, на которую граф Бергамини рассчитывал. В последний раз он был во дворце пять лет назад, возможно, что правила этикета кардинально поменялись и он просто не поспел за новыми веяниями. Что ж, придется наверстывать упущенное и учиться всему заново.
