Мигель Монтаньес - Могила Колумба
Таким образом, наши страны уже более сотни лет оспаривают обладание подлинными останками первооткрывателя Нового Света, хотя ни у вас, ни у нас нет достоверных доказательств, чтобы уверенно утверждать, у кого находится настоящее захоронение, — заключил испанский детектив.
— Ошибаетесь, сеньор Оливер. В настоящий момент мы можем уверенно утверждать, что праха адмирала нет ни у вас, ни у нас, — подвела черту Альтаграсиа.
Ливень стеной обрушился на площадь перед кафедральным собором, когда три детектива вышли из здания консистории, чтобы пообедать. Десятки школьников в небесно-голубой униформе устремились в близлежащие магазинчики, спасаясь от потопа. Андрес посмотрел на статую Христофора Колумба, возвышавшуюся в центре площади: адмирал был изваян в хрестоматийной позе, с воздетой рукой. Андрес заметил на монументе надпись и решил вернуться сюда позднее, чтобы ее прочитать.
Они направились в «Мезон-де-Бари» на улице Остос, что неподалеку от руин госпиталя Святого Николая. Этот ресторан в одном из самых старых зданий колониальной части города настоятельно рекомендовала Альтаграсиа, видимо, не раз там бывавшая. Ни Андресу, ни Эдвину название ни о чем не говорило. Придя на место, они обнаружили респектабельное заведение, основную клиентуру которого составляли доминиканские интеллектуалы, проводившие время за обсуждением животрепещущих проблем карибского мира. В качестве бонуса ресторан предлагал клиентам ознакомиться с обширной галереей живописных работ лучших местных художников.
Альтаграсиа, стоило ей войти в двери, немедленно привлекла внимание большинства посетителей, словно помимо воли обращавших на нее взгляды. Несомненно, она была хорошо известна в узком кругу интеллектуальной и политической элиты своей страны. Однако, как показалось Андресу, в не меньшей степени она была обязана повышенным вниманием к себе и незаурядной внешности: с бархатистой коричневой кожей, прямыми длинными волосами и точеной фигурой, женщина являла собой образец красоты — результат смешения кровей на Антилах.
Детективам достался столик на втором этаже, возле окна. Их спутница посоветовала попробовать крабов по-креольски, «ламби»[11] и, конечно, банановые гренки. Мужчины последовали ее рекомендациям.
— Вам нравится наша страна, сеньор Оливер? — спросил Эдвин.
— Да, очень. Здесь все дышит историей. А какие пейзажи! А люди!
— Возможно, мы сумеем помочь вам оценить также нашу кухню и, разумеется, национальную музыку и обычаи, — добавила Альтаграсиа.
— Не откажусь, для меня это будет огромным удовольствием.
Они решили перейти на ты и выпить за это по глоточку рома.
Ночь преподнесла в подарок роскошное небо, усыпанное звездами. Но еще более впечатляющей была светящаяся проекция, созданная в вышине мощной лазерной установкой: над Маяком Колумба на небосклоне парило изображение креста, видимое практически из каждого уголка города. Оливер подумал, что сноп света исходит как раз из здания, где покоились останки адмирала — если они, конечно, там вообще когда-либо находились.
Испанец вышел из отеля «Харагуа», где остановился на днях, и зашагал по набережной. Он только и думал, что о странной краже. Не вызывало сомнений: воры действовали скоординированно в обеих странах и позаботились довести этот факт до общего сведения, оставив подпись адмирала у входа в ограбленные помещения.
Сегодня они встречались в баре «Сартен», славящемся национальным карибским колоритом. В отеле ему сказали, что бар этот в колониальном районе, всего в получасе ходьбы, и он решил прогуляться.
Вечернее солнце отражалось в морской воде, волны вдоль набережной переливались фантастическими красками. Внезапно Андрес заметил за собой слежку. С самым беззаботным видом он остановился у одного из прилавков, каких в районе было множество: торговали ромом и многочисленными напитками. Андрес взял пиво «Президент», самое известное в стране, и обратился в зрение и слух. Человек, следивший за ним, прошел дальше и скрылся из виду. Но Андрес хорошо его рассмотрел. Мужчина лет тридцати пяти, в коричневом костюме и с пестрым галстуком. Не возникло и тени сомнения: его «ведет» доминиканская полиция. Он заплатил за пиво и поспешил к месту встречи. Благополучно добравшись до нужной улицы, он обнаружил скромных размеров заведение, освещенное неярким голубоватым светом. Из глубины зала доносился шум веселья; почти сразу он заметил Альтаграсию и Эдвина — они пришли раньше. Подсев к ним, он первым делом рассказал о том, что обнаружил пару минут назад.
Доминиканец попытал сгладить ситуацию.
— Ну что, ты готов к карибской ночи? — спросил он как ни в чем не бывало.
— Звучит заманчиво. Если только твои парни не приготовили мне новых сюрпризов, — сухо ответил испанец.
— Не возьму в толк, о чем ты. Можешь не сомневаться, мои ребята тут ни при чем. Научный отдел полиции такими вещами не занимается, — с недоумением сказал Эдвин.
— Ладно, завтра я постараюсь побеседовать с шефом и выяснить, в чем дело. Но почему вы считаете, что это именно доминиканская полиция? — с едва заметным смущением спросила Альтаграсиа.
— Профессиональное чутье.
Чтобы разрядить атмосферу, женщина предложила заказать рому и позвала Эдвина танцевать меренгу. А испанец пусть посмотрит и оценит. Зажигательный ритм произвел должное впечатление на Андреса. Правда, он решил, что никогда в жизни не сможет так летать по площадке, как эти двое.
На другой день в рабочем кабинете Альтаграсиа сообщила, что потребовала объяснений у департамента полиции по поводу случившегося. Необходимо совместное совещание, чтобы собрать воедино все найденные улики и обсудить ситуацию в целом.
— У меня ощущение, — поделился соображениями Оливер, — что мы не понимаем сути проблемы. Возможно, ключом к разгадке в этом деле являются не сами по себе останки того или другого члена семьи Колумб, но какая-то тайна из тех, что сопровождали адмирала после смерти.
— А именно? — уточнил доминиканец.
— В биографии сей исторической личности есть масса загадочных обстоятельств, — продолжал испанский детектив. — Если хотите, я могу рассказать о некоторых таинственных моментах жизненного пути Христофора Колумба, которые так и не нашли объяснения даже теперь, спустя пятьсот лет после его смерти.
— Сделай одолжение, — отозвалась Альтаграсиа. — Это может помочь нам выделить главное и наметить основные направления в расследовании.
Испанец принялся по порядку излагать историю тайн Колумба. Первой загадкой, причем одной из самых существенных, являлось его происхождение. И хотя традиционно признается версия о генуэзских корнях мореплавателя, не существует неопровержимых доказательств, подтверждающих его итальянское происхождение. Есть теории, в которых упор делается на принадлежность к португальской или французской нации. Есть версии о том, что он родом из других европейских стран. На их фоне самыми обоснованными выглядят гипотезы, указывающие на каталонское или балеарское происхождение адмирала, но они пока не проработаны до конца.
— Теория о генуэзском происхождении Колумба, оставаясь по-прежнему самой популярной, тем не менее подвергается сомнению рядом историков. Среди прочих замечаний вызывает удивление, что Колумб никогда не пользовался итальянским языком даже для переписки с генуэзскими банкирами. Об этом сохранилось множество документальных свидетельств того времени, — пояснил испанец. — Если бы первооткрыватель родился, например, в еврейской семье обращенных, это обстоятельство свидетельствовало бы скорее в пользу версии о каталонском происхождении первооткрывателя. Подобный факт Колумб постарался бы скрыть, учитывая сложные взаимоотношения с Католическими королями и общие антиеврейские настроения. По указу Их Высочеств осуществилось изгнание евреев. А затем в последующие годы в Испании возникла сильная неприязнь к иудеям. Следовательно, гипотеза о том, что адмирал мог родиться в Каталонии или где-то на Балеарских островах, вовсе не кажется абсурдной.
— Догадываюсь, что есть немало совершенно безумных предположений о происхождении адмирала. Верно ведь? — спросила Альтаграсиа.
— Да. Выдвигается масса теорий, весьма далеких от реальности, — подтвердил Оливер. — В частности, ведутся разговоры о том, будто Колумб родился в Америке, в некоем отдаленном поселении, основанном тамплиерами, которые 14 октября 1307 года отплыли из Ла-Рошели в неизвестном направлении. Действительно, когда король Франции Филипп IV Красивый и его канцлер Гийом де Ногаре отдали приказ об аресте тамплиеров, флот рыцарей исчез без следа, и никто о нем больше не слышал. Те, кто утверждает, будто адмирал является потомком тамплиеров, аргументирует свою точку зрения тем, что Колумб был весьма сведущ в мореходном деле, намного опережая свое время, и он превосходно знал, каким курсом надо следовать, чтобы пристать к берегам Нового Света.
