Дело бога Плутоса - АНОНИМYС
Однако оставшиеся на поле боя соперники смотрели на Нестора Васильевича волками.
– Он не считает нас достойными противниками, – крикнул покрасневший от гнева бородач Зигурд. – Он презирает нас!
Остальные четверо заворчали, как стая волков, увидевшая раненого льва. Даже Эрнандес, который симпатизировал Загорскому, теперь смотрел на него с яростью. Может быть, он вспомнил свое смехотворное поражение, а, может, у него просто сдали нервы.
Иероним махнул рукой:
– Сходитесь!
На этот раз дважды повторять не пришлось. Все пятеро противников ринулись на Загорского, толкаясь и мешая друг другу. Разумеется, для Нестора Васильевича не было никакой сложности в том, чтобы перебить всех врагов в реальном бою. Однако сложность состояла в том, что это были не настоящие враги, и Загорский не хотел причинить им даже небольшого вреда. Другая сложность состояла в том, чтобы показать красивый бой, а не избиение младенцев. Третья же сложность заключалась в том, что врагов было слишком много, и они нападали одновременно, не давая зрителю разобраться в сути происходящего.
И тогда Загорский принял, пожалуй, единственное правильное решение – не ввязываясь в бой, он отступил назад и в сторону. Движение его было настолько легким и молниеносным, что враги на миг потеряли его из виду. Рыжебородый Зигурд даже оступился и едва не полетел на помост, выронив свой меч, остальные встали, как вкопанные, вертя головами по сторонам.
Загорский воспользовался моментом, чтобы легким движением копья выбить гладиус из рук Эрнандеса и отбросить меч подальше. Испанец был крупнее и сильнее остальных и мог случайным ударом травмировать Нестора Васильевича. У него, правда, оставался еще кинжал, но копье давало Загорскому неоспоримое преимущество против любого короткого оружия.
Первым в сложившейся ситуации сориентировался мистер Спун. Это был выдержанный рыжеватый шотландец обычного сложения, однако, судя по тому, как легко он держал свой трезубец, силу мистер Спун имел нерядовую. Его трезубец, как и остальное вооружение гладиаторов, был тупым, однако оставался смертельным оружием, поскольку был весьма тяжел. Прямой тычок трезубцем вполне мог сломать грудную клетку, а удар им наотмашь – раскроить голову.
Не менее опасной казалась сеть в руках мистера Спуна. Один удачный бросок – и Загорский может безнадежно в ней запутаться и стать легкой добычей остальных.
Пока Нестор Васильевич приглядывался к англичанину, прикидывая, как лучше и безопаснее его разоружить, кто-то попытался зайти к нему с тыла. Не оборачиваясь, Загорский ткнул тупым концом копья назад, и, судя по сдавленному крику, попал именно туда, куда следовало.
Но, хотя он и не оглядывался, все же на краткий миг внимание его отвлеклось от Спуна, и англичанин этим блистательно воспользовался. Он не стал колоть врага трезубцем – движение было бы слишком медленным, – он просто швырнул в него сетью. Загорский махнул копьем, отбивая бросок, но опоздал буквально на краткое мгновение – сеть накрыла его с головой, словно фазана на охоте. Нестор Васильевич рубанул по сетке копьем, но острие было тупым и только увязло в мелких ячейках.
– Попался! – закричал Конте, и чернявая его французская физиономия озарилась радостной улыбкой.
Ван ден Бош не стал тратить времени на крики, а бросился на Загорского сзади, увлекая его на пол вместе с сетью. Упав спиной на доски помоста, Нестор Васильевич оказался придавлен бельгийцем прямо к земле. Выпутаться из сети в таком положении казалось делом совершенно невозможным, но Загорский и не пытался. В беспомощной его ситуации был один плюс – Ван ден Бош своим телом прикрывал его от остальных гладиаторов, не давая нанести точный удар.
– Бей его, – кричал краснобородый Зигурд, – бей!
Но добраться до Загорского они не могли – его, сам того не желая, надежно защищал от атак бельгиец. Поняв это, Ван ден Бош заелозил, пытаясь слезть с Загорского, однако Нестор Васильевич словно приклеился к нему. Враги попытались оторвать бельгийца от Загорского, и им это удалось. Однако за миг до этого Нестор Васильевич выхватил у него из рук кинжал и мгновенным ударом рассек сеть. Точнее, попытался рассечь – кинжал-то был тупой.
Противники, увидев эту попытку, захохотали злорадно и, кто-то быстро пнул запутавшегося врага ногой в ребра. Загорский, однако, не стал терять времени на обиды и увещевания, он вцепился в сеть обеими руками, рванул с нечеловеческой силой и она, затрещав, подалась. Получившейся дырки оказалось довольно, чтобы выскочить из плена наружу.
Враги загомонили и попытались снова атаковать действительного статского советника. Однако тот с необыкновенной резвостью бросился наутек.
– Держи его, – закричал Зигурд, – он без оружия!
Со страшным гомоном противники бросились следом. Последним ковылял Ван ден Бош, которого Загорский все-таки исхитрился изрядно помять, пока тот на нем валялся, пытаясь ударить посильнее.
Бегство гладиаторов с помоста, окруженного факелами, в мерцающую полутьму арены совсем не понравилось Иерониму. И это было понятно: за пределами площадки публике было бы плохо видно происходящее.
– Стой, куда?! – зарычал он, устремляясь вдогонку за гладиаторами. – А ну, назад!
Разумеется, Загорский даже и не подумал возвращаться назад. У него, оказавшегося безоружным перед лицом сразу нескольких вооруженных врагов, было мало шансов справиться с ними в открытом бою. И тогда действительный статский советник применил тактику, известную в ратном искусстве, как «метод Спартака».
Легенда гласит, что знаменитый гладиатор, оказавшись один на один с несколькими соперниками, решил не гибнуть в честном бою, а бросился наутек вдоль арены. За ним побежали враги. Спустя короткое время они вытянулись в цепочку и первый оторвался от остальных. В этот миг Спартак остановился и парой ловких ударов сразил противника, после чего снова бросился бежать. Так же он поступил и со вторым, и с третьим врагом – и в конце концов оказался победителем.
Однако Загорский понимал, что их битва – это не просто битва, но еще и представление. Он понимал, что если он убежит слишком далеко от освещенной площадки, публика не разглядит боя, будет недовольна, и это разозлит папашу Боссю. Поэтому он не переместился к окраине цирка, а побежал вокруг помоста, так, что стоявшие вокруг факелы освещали и его самого и бегущих за ним гладиаторов.
Подпустив к себе краснобородого Зигурда поближе, Загорский, на миг остановился, и, качнувшись всем телом вперед, снизу вверх, словно коромыслом, ударил назад правой ногой. Стопа его попала прямо в подбородок немцу и тот, потеряв сознание,
