Дэвид Уайз - Ловушка для тигра. Секретная шпионская война Америки против Китая
На следующий день, с согласия Люн, два агента ФБР провели обыск в ее доме и обнаружили документ под грифом «секретно», который был еще более важен, потому что датировался 1997 годом, уже значительно позже перехвата телефонного разговора между Ло и Мао. Дата была крайне важна, потому что она означала, что даже спустя шесть лет после того, как Джей-Джей прямо сказал ей о доказательстве ее работы на МГБ, «Горничная» все еще вытаскивала документы из его портфеля.
Документ от 12 июня 1997 года был одним из четырех, обнаруженных специальным агентом Стивеном Лоуренсом в книжном шкафу на втором этаже. Это было сообщение ФБР, отправленное по линии электронной коммуникации, или EC, написанное легатом Бюро в Гонконге.
Документ сообщал, что Китай пытался купить американское электронное оборудование, которое дало бы Пекину возможность «перехватывать ту же самую разведывательную информацию», собранную американскими спутниками-шпионами, одновременно с отправкой этих данных со спутников на наземные станции контроля и управления.
Но здесь у истории был необычный поворот. Документ сообщал, что МГБ предложило награду в один миллион долларов за информацию о местонахождении двух китайских граждан, Лю Цзоцина, менеджера компании в северном Китае, и Чжэн Децюаня, его зятя. Пара обвинялась в похищении 140 миллионов долларов, которые, как предполагалось, должны были использоваться для закупки высокотехнологичных «самых современных технологий спутниковых поисковых систем, производившихся одной американской фирмой».
Согласно сообщению легата, МГБ приказало, чтобы его агенты в Соединенных Штатах нашли беглецов; китайская разведка была готова уничтожить эти двух человек и их семьи. Документ также сообщал, что разведывательная операция по приобретению спутниковой технологии осуществлялась по приказу, поступившему с «самого высокого уровня» китайского правительства и, что разоблачение попытки покупки технологии будет «намного более вредным для [Пекина] чем потеря денег».
Сенсационное сообщение было, очевидно, основано на информации от источника, полученной агентом ФБР в Гонконге. И вот теперь оно оказалось в книжном шкафу в доме Катрины Люн в Сан-Марино.
В том же самом книжном шкафу, где ФБР нашло сообщение из Гонконга о двух китайских беглецах, агенты нашли еще три других документа. Один был телефонным справочником 1994 года китайской команды NSD-2 в Лос-Анджелесе, это сокращение обозначало подразделение национальной безопасности ФБР. Справочник включал домашние номера телефонов агентов ФБР из подразделения контрразведки.
Другой обнаруженный документ был справочником легатов за 1994 год, включающем имена, номера телефонов и служебные адреса юридических атташе ФБР за границей. Наконец, книжный шкаф хранил список телефонов агентов ФБР и членов Специальной группы наблюдения, гражданских лиц, известных как Gs, разрабатывавших шпионский случай под кодовым названием «Королевский турист».
В этом шпионском деле Питер Ли, родившийся на Тайване ученый-ядерщик, работавший в лабораториях как Лос-Аламоса, так и Ливермора, в 1997 году признал себя виновным в передаче засекреченной информации оборонного значения Китаю и лживых показаниях об этом. Хотя Джей-Джей контролировал дело «Королевского туриста», правительственные документы не объясняют, почему он принес список агентов ФБР в дом Люнов.
Агенты, обыскивающие дом Люнов, нашли также дневник с рукописными заметками на китайском и английском языке. Среди слов на английском языке были: «военный двойной агент», «знание о ракетах», и «американские военно-воздушные силы». Брюс Карлсон перевел дневник и объяснил коллеге-агенту, что эти термины трудно выразить на китайском языке, и для кого-то, хорошо знающего оба языка, легче было использовать для них английские обозначения.
Тут в головы Леса Уайзера и его группы пришла мысль, что могло быть другое объяснение того, как «Горничная» получала засекреченные документы ФБР. Они спрашивали себя, но не знали, возможно ли, что Джей-Джей подозревал или знал, что Люн брала документы, и молчаливо позволил ей делать так, чтобы «подкрепить» ее, как в искусстве контрразведке называют обеспечение двойного агента информацией, чтобы повысить его ценность в глазах секретной службы противника.
Чем более сильное впечатление «Горничная» производила на МГБ, тем больше информации она могла бы доставить Джей-Джей Смиту, который, в свою очередь, еще выше поднял бы свой статус в ФБР. Он, возможно, позволял «Горничной» брать документы «с подмигиванием», предположил один чиновник, что позволило бы ему правдиво отрицать, что он когда-либо давал ей какой-то материал из файлов ФБР.
ФБР не получило никаких доказательств, чтобы сделать вывод, что Смит знал или подозревал, что «Горничная» похищала документы. Но Уайзер и его коллеги также признали, что они никогда не смогут полностью понять динамику сложных отношений между Джей-Джей Смитом и его сверхценным информатором.
Спустя неделю после обыска в доме Люнов ФБР провело первый из четырех допросов Билла Кливленда. После ухода в отставку из Бюро в 1993 году, Кливленд был принят в Ливерморскую лабораторию как руководитель ее контрразведки. В свете его сексуальных отношений с «Горничной» ироничным кажется то, что его работой стала защита лаборатории, занимающейся ядерным оружием, от проникновения китайских или других иностранных разведывательных служб. Также он отвечал за программу понимания безопасности для служащих (Security Awareness for Employees, SAFE) в лаборатории, которая поощряла служащих сообщать о подозреваемых шпионах или еще о чем-нибудь «подозрительном».
Как часть программы понимания безопасности, Кливленд информировал ученых лаборатории о важности избегания запутанных сексуальных связей, которые могли бы оказаться компрометирующими. Он предупреждал, что иностранные разведывательные службы могут попытаться использовать такого рода информацию, чтобы шантажировать ученых и заставить их выдать секреты.
На первой беседе со специальным агентом Дюрстом Кливленд говорил о том, как Люн предоставляла ему информацию, как он часто встречался с нею в Сан-Франциско и в Лос-Анджелесе, часто вместе с Джей-Джей. Но во время этого начального опроса он, однако, и словом не обмолвился о своей собственной любовной связи с Катриной Люн.
Только на второй встрече с Дюрстом 28 января, больше чем месяц спустя, Кливленд признался в своих длительных сексуальных отношениях с «Горничной». Но ему было трудно вспомнить, когда точно они начались. Он думал, что начало было в 1991 году, но в следующем интервью исправил на 1989 год. Наконец 4 февраля Кливленд прошел тест на полиграфе, и перед тестом он сказал, что их связь началась в 1988 году, продолжалась в течение пяти лет до его отставки, а затем была восстановлена в 1997 и 1999 году.
Кливленд описал, как он в 1991 году слушал магнитофонную ленту с записью разговора Ло и Мао и узнал голос Люн. Он вспомнил, как встревожился, поняв, что она «передавала информацию МГБ без разрешения ФБР», как это описывало показание под присягой специального агента Рэндалла Томаса. Как Смит, «явно расстроенный», вылетел в Сан-Франциско, когда он услышал новость. И как Джей-Джей позже уверил его, что «проблема» была решена.
Брюс Карлсон после нескольких дней допросов Люн в декабре сделал вывод, что ее связь с МГБ «ставили под сомнение все ее предыдущие сообщения». ФБР полагалось на ее информацию «в проведении различных контрразведывательных расследований деятельности иностранных спецслужб… ФБР должно теперь переоценить все свои действия и выводы разведывательного анализа, основанные на ее информации».
Бюро, предупредил Карлсон, предстоит теперь выяснить, какие контрразведывательные расследования «были расстроены или скомпрометированы» из-за передачи информации «ее обработчикам в КНР, так же как из-за дезинформации, которой она, возможно, снабжала своих «кураторов» в ФБР».
Для Джей-Джей Смита, Катрины Люн или Уильяма Кливленда не было веселого Рождества или счастливого Нового года. Уайзер и его группа определили мрачную, несчастную правду. Разведывательная служба Китая, МГБ, проникла в Федеральное бюро расследований.
Никто не говорил, что должно было случиться потом. Все трое могли лишь ждать следующего хода правительства. Это было раздражающее время, особенно для Джей-Джей и «Горничной». Лишь немного легче было Кливленду, так как не было никаких доказательств, что Люн получила от него документы или информацию. Но его работа в Ливерморе оказалась бы под угрозой срыва, если бы его отношения с Люн стали достоянием общественности.
Было лучше попытаться вообще не думать о том, что могли бы принести грядущие дни или недели, и Джей-Джей справлялся с ожиданием, стараясь как можно больше занять себя. После отставки, как многие бывшие агенты ФБР, он открыл частную фирму безопасности недалеко от своего дома в городке Уэстлейк-Виллидж. На его визитной карточке было написано: «Джеймс Джей. Смит, Частные расследования и консультации по безопасности». На обратной стороне тот же текст был на китайском языке.
