Антон Кротков - Загадка о русском экспрессе
Сергей понимал, что подозреваемого оскорбляют, унижают и запугивают для того, чтобы скорее сломить его волю и выбить нужные показания. На войне в отношении врага часто применяются подобные методы. Однако он не был согласен с такими методами, ведь вина этого человека еще нуждалась в доказательствах. Конечно, улик против этого запутавшегося в долгах и не слишком разборчивого в средствах пройдохи хватало. Но ведь пропавшие секретные документы у него не обнаружены. И пока они не найдутся, нельзя говорить, что шпион — именно этот человек. Поэтому Сергею хотелось вмешаться и потребовать от коллег соблюдать закон в отношении подозреваемого. Но Сергей промолчал, ибо до окончания операции не имел права раскрывать себя.
После трапезы они спустились в подвал. Под первым подвалом оказался еще один — очень длинный. Это был тир, только какой-то странный. Здесь было темно и сыро, как в склепе, и пахло смертью.
Теперь хозяева отбросили всякую вежливость по отношению к задержанному, показывая, что он находится в их полной власти. Они разговаривали с попавшим к ним в руки «агентом», не выбирая выражений:
— Если ты, скотина, немедленно во всем не признаешься, то не выйдешь отсюда, — объявил «кавалеру» офицер со шрамами. — Можешь кричать сколько угодно, никто не услышит твоих воплей.
Второй офицер, набивая патронами барабан своего револьвера, указал несчастному на прикрытый досками бугорок в дальнем углу подвала.
— Ты знаешь, что это?
— Нет.
— Это могила. Там мы закопали двух расстрелянных нами предателей. Сейчас на фронте такая ситуация, что дорога каждая минута. Поэтому не надейся, что тебя будет судить военный трибунал. Мы просто расстреляем тебя в этом подвале. Ты встанешь вон там, возле мишеней…
«Кавалера» вырвало. У несчастного молодого человека случился нервный срыв. Его трясло от страха.
Сергей испытывал глубокое отвращение от происходящего на его глазах полицейского произвола и попросил разрешения уйти. Когда Сапогов и доктор поднимались из подвала, то столкнулись на лестнице с плотным мужчиной мощного телосложения с очень мускулистыми руками и не слишком интеллигентными чертами лица. Внешне он был похож на докера или матроса. Его зловещая фигура напоминала палача…
Обратно к поезду Сергея и доктора доставил тот же черный автомобиль. По дороге мужчины подавленно молчали. Каждый думал о своем.
По возвращению Сапогов первым делом нашел напарника и попросил его вмешаться в действия коллег. Но ротмистр удивил Сергея странным ответом:
— Наша с тобой миссия, дорогой Серж, завершена. Ты сделал все прекрасно и очень помог нам. Больше ни о чем не беспокойся. Полагаю, за участие в этой операции тебя в ближайшее время представят к награде.
Добровольный сыщик не мог поверить в происходящее:
— Но ведь пропавшие документы еще не найдены! И разве вина арестованного доказана на сто процентов?
— Обстоятельства изменились, — уклончиво пояснил Дураков, избегая смотреть Сергею в глаза. — Мы обязаны прекратить операцию. Поверь, так надо.
— Значит, кому-то надо, чтобы «козлом отпущения» объявили первого подвернувшегося под руку человека? — Сергей был возмущен до глубины души тем, что вместо реального результата для свертывания операции был найден устраивающий кого-то из начальства формальный повод.
— Нас с тобой это не касается, — сердито ответил Дураков. — Мы выполнили свой долг и обязаны подчиниться приказу.
— Ну уж нет! Я не марионетка! И свое расследование не закончу, пока не выясню правду, — пообещал Сергей.
Глава 25
— Скорей бы уж Петербург! — вырвалось у Князевой после того, как поезд покинул Могилев. За окном моросил мелкий майский дождик. Но настроение у певицы было по-осеннему тоскливое.
— Я чувствую себя в этом вагоне, как на кладбище, — призналась она. — Мне даже начинает казаться, что здесь витает запах смерти. И все время перед глазами те, кто начинал с нами это путешествие и кого теперь здесь уж нет.
Князева переводила взгляд с одного опустевшего места на другое:
— Тут журналист сидел, а рядом со мной Сонечка. Напротив у окна «летчик», оказавшийся австрийцем, а вон там курьер… Они у меня все перед глазами. А тут еще вы, доктор, с вашим гробом! Ловко вы нас тогда разыграли, когда объявили себя предсказателем будущего! Кто бы мог подумать, что покойник в гробу действительно едет в одном с нами вагоне!
Незадолго до этого доктору пришлось сознаться, что, уступив настойчивым просьбам одного своего знакомого генерала, он согласился взять под свою опеку гроб с телом его внезапно скончавшегося от сердечного приступа брата.
— Мой приятель со слезами умолял меня помочь ему похоронить любимого брата в родовом склепе. Я просто не мог ему отказать.
Доктор рассказал, что сумел провести частичное бальзамирование тела покойника. В Петербурге был заказан специальный гроб из двух слоев особо легкой стали с асбестовой прокладкой. Гроб был закрыт крышкой, которая имела воздухонепроницаемый резиновый уплотнитель.
Чтобы не нервировать пассажиров элитарного вагона, им не сообщили о мертвеце. В дороге доктор периодически посещал секретное купе, чтобы через специальное окошко в крышке гроба убедиться, что с доверенным ему телом все в порядке.
— Уверяю вас, Варвара Дмитриевна, мой подопечный не доставил бы вам ни малейших неудобств, если бы кое-кому, — тут доктор выразительно посмотрел на Сапогова, — не вздумалось по ночам бегать по вагонным крышам и залезать в первые попавшиеся форточки.
Князева успокоила доктора, что не таит на него обиду, хотя ей и не слишком приятно такое соседство.
После этого фабрикант попытался оседлать любимую тему — начал рассказывать о своем намерении построить в будущем 1917 году под Казанью огромный завод по производству дирижаблей для русской армии.
Но тут погруженный в свои мысли Сапогов вдруг резко вскинул голову и предложил:
— Послушайте, господа, я считаю, что мы должны еще раз осмотреть вагон.
Недовольный тем, что его перебили, фабрикант обидчиво поджал губы. А доктор поинтересовался у Сергея:
— Что вы хотите найти?
— У меня есть подозрение, что пока неизвестный нам преступник спрятал похищенные из курьерского портфеля важные документы в вагоне. И они все еще находятся тут.
— Не мелите всякий вздор! — раздраженно вспылил фабрикант. — Вагон столько раз обыскивали и внутри и снаружи, что в вашем предложении нет ни крупицы здравого смысла. И почему вы употребили слово «неизвестный», если шпион разоблачен и арестован?
Не обращая внимания на оскорбительный тон фабриканта, Сергей спокойно возразил ему:
— Но ведь арестованный не признался в краже секретных документов, и их у него не нашли. Хотя контрразведчики очень старались.
— Да, это так, — согласился присутствовавший вместе с Сергеем на допросе «кавалера» доктор. Однако он тоже не слишком верил, что они смогут что-то найти после полиции.
— А я считаю, что мы все-таки должны попробовать, — неожиданно поддержала идею Сапогова певица. — Тем более что у меня складывается впечатление, что наш милый «Шерлок Холмс» точно знает, где следует искать.
Сергей отдал должное проницательности Князевой, слегка поклонившись ей.
— Вы совершенно правы, Варвара Дмитриевна. Есть только одно место, которое еще никто не осматривал.
— Нет такого места! — убежденно заявил фабрикант. — Я сам видел, как полицейские даже в унитазе пытались обнаружить тайник. Я могу ручаться одним из своих заводов, что вы ничего не найдете.
— Но гроб-то они не вскрывали, — по-мальчишески широко и задорно улыбнулся фабриканту Сергей. Лицо фабриканта вытянулось от удивления.
— Вы собираетесь вскрыть гроб? — заволновался доктор.
— Мы должны это сделать, — убежденно ответил ему Сергей.
Доктор пришел в ужас:
— Вы не понимаете! Для того чтобы тело оставалось в сохранности, важное значение имеет температура. Перед тем как труп был помещен в гроб, его заморозили. Но еще важнее не допустить контакта мертвых тканей с кислородом. Иначе процесс разрушения тела пойдет с невероятной скоростью, и остановить его будет невозможно. Мне удалось с помощью специально разработанной мною процедуры вытеснить весь кислород из гроба, перед тем как в него было опущено тело покойника. Специальная крышка с уплотнителем препятствует проникновению воздуха извне. Сейчас в гробу кислорода так мало, что процесс разрушения тела замедлился до минимума. Но если вы откроете крышку, через полчаса мы получим зловонный разлагающийся труп.
— Но если мы этого не сделаем, любезный доктор, то через месяц или два поля и леса в районе Риги, у Брест-Литовска или в Галиции — там, где начнется наше наступление, — будут усеяны сотнями тысяч разлагающихся трупов наших солдат, которых пошлют на убой, ибо враг будет иметь точное представление о планах нашего командования…
