Кровавая кулиса - Валерий Георгиевич Шарапов
– Я понимаю, дядя Коля, да вот не знаю, с чего начать. У меня на руках нет подозреваемого, нет свидетелей и все, чем я владею, не более чем догадки.
– Ты, Влад, не рассуждай, ты дело говори, – посоветовал Подколесников. – Я уже понял, что поспать в эту ночь не придется, поэтому не спеши. Расскажи подробно, что тебя беспокоит.
– У нас в районе произошло убийство, – начал Урядов. – Возможно, ты уже слышал, в прессе несостоятельность сотрудников местного уголовного розыска мусолят не один день.
– Актриса? Слыхал, – подтвердил Подколесников.
– Да, жертва актриса. Ее убили в собственной квартире, задушили поясом от домашнего халата. Но сначала ее пытали, жестоко пытали. Предположительно, хотели заставить отдать драгоценности. Один человек сказал мне, что такое преступление не мог совершить тот, кто соблюдает законы уголовного мира. Сказал, что для вора это западло. Что это значит?
– Он прав, ни один уважающий себя уголовник так не поступит, – подтвердил Подколесников. – Вскрыл хату, а там хозяин – сваливай оттуда, в другой раз повезет. Уже в хате и хозяин пришел – беги, оглуши хозяина, если надо, и беги. Хозяин не из робких и поднял шум, ну что ж, тут либо ты его, либо он тебя. Это другой расклад. А если ты пришел в дом с намерением пытками выяснить, чем можно поживиться, значит, ты отморозок. Такие тоже встречаются, хоть и нечасто.
– Отморозок?
– Да. Преступник, полностью лишенный нравственных принципов. Таким должен быть ваш убийца, – произнес Подколесников. – Или же дилетант, тот, кто раньше преступлений не совершал или не сидел. Одиночка, который решил сорвать куш во что бы то ни стало.
– Тот, кто не совершал преступлений, – протянул Урядов и тут вспомнил слова эксперта-криминалиста Лехи Самохина, который осматривал место преступления. – А если псих? Если драгоценности его не интересовали и он пытал жертву ради получения удовольствия?
– Вполне возможно, – подумав, ответил Подколесников. – Если так, жди продолжения.
– Спасибо, дядя Коля, – поблагодарил Урядов и положил трубку.
Разговор с Подколесниковым выбил Владислава из колеи. Мысли начали кружиться вокруг случая с преступником по прозвищу Мосгаз. Урядов не хотел думать об этом, но и отмахнуться от такой вероятности тоже не мог. Теперь, когда перед ним замаячила перспектива получить на руки психа-одиночку, он почти мечтал о том, чтобы преступником оказался Вениамин Гуляев или сосед Полянской вор-рецидивист Сутихин, кто угодно, только не псих-одиночка. И все же он в это не верил. Промучившись тягостными мыслями до пяти утра, Урядов забылся тревожным сном.
Ему снились актеры Пушкинского театра, которые махали платочками вслед катафалку с гробом Полянской. Снился художник Гуляев, который малевал красками холст, и из-под его кисти выходила комната убитой, с фигурой, сидящей на стуле. Над всей этой фантасмагорией парило лицо вора Сутихина. Глаза-щелочки смотрели пронзительно, а губы что-то шептали. Что-то важное, что-то необходимое Урядову. Во сне Урядов пытался понять по губам, что хочет сказать Сутихин, но внимание рассеивалось, а лицо Сутихина расплывалось, исчезало, словно облако, и в итоге исчезло окончательно.
Спустя минуту зазвонил будильник, и сон исчез, не оставив в голове Урядова воспоминаний, лишь ощущение чего-то незаконченного. Поднявшись с дивана, Владислав босиком прошлепал в ванную комнату и встал под душ. Прохладная вода помогла освежиться и встретить новый день без головной боли. А еще через полчаса Урядов стоял у дверей кабинета майора Котенко, сжимая в руках портфель с документами, и ожидал вызова.
Глава 8
Майор Котенко прибыл в отдел ровно к восьми утра. Когда он вошел в здание отдела, капитан Урядов уже подпирал стену возле его кабинета. Здесь же, чуть в стороне, на старом театральном кресле, обитом потертым плюшем бордового цвета, примостился старший лейтенант Деев. Звонок Урядова буквально вырвал его из постели, и известие о том, что Горыныч ждет их на доклад ровно в восемь и ни минутой позже, радости старлею не прибавило. Как всегда, аккуратный и пунктуальный, Урядов был в РОВД без четверти восемь, тогда как старший лейтенант Деев едва успел проскочить пост дежурного за пару минут до прихода Горыныча. Естественно, обсудить события вчерашнего вечера, такие как встреча с Сутихиным, повторное проведение осмотра квартиры почтальоном Антониной Егоровной, ночные выкладки и выводы Урядова, они не успели.
– Вид у вас неважнецкий, – Котенко окинул взглядом подчиненных и покачал головой. – И как я вас в таком состоянии журналистам буду предъявлять?
– Журналистам? – удивился Деев. – Но ведь они предпочитают общаться с начальством.
– Раньше предпочитали, – ответил Котенко. Он прошел в кабинет, жестом приказав подчиненным следовать за ним. – Мои расплывчатые объяснения их больше не удовлетворяют. Вчера вечером пришло распоряжение из главка: организовать для журналистов круглый стол с оперативным составом, задействованным в расследовании убийства Марианны Полянской. Сделать это велено в максимально короткий срок, следовательно, сегодня утром. В девять часов они будут ждать вас в актовом зале.
– Товарищ майор, но мы же не успеем разработать стратегию. – Урядов расстроился. Это утро он планировал провести в кабинете майора Котенко, только задачи при этом решать совершенно иные. – Нельзя ли перенести встречу? Сегодня мы собирались обсудить с вами дальнейший ход расследования. Разве не будет более разумным, если мы сначала получим ваше одобрение на дальнейшие действия, а уж потом сообщим об этом журналистам?
– У вас есть шестьдесят минут. – Котенко бросил взгляд на часы. – Теперь уже пятьдесят восемь, так что советую приступать к докладу. Будет лучше, если ваш доклад будет четким и ясным. Тогда есть вероятность, что я успею подсказать вам, чем можно поделиться с журналистами, а какие вопросы затрагивать не следует.
Урядов посмотрел на Деева, понял, что тот ему ничем не поможет, и начал доклад. Он сообщил Котенко о результатах осмотра квартиры, о беседе с Сутихиным, о консультации с Подколесниковым, дал все свои выкладки, а в конце выдал совершенно неожиданное заключение.
– И все же, несмотря ни на что, я не верю, что убийство совершил Гуляев.
– Странный вывод, – Котенко бросил взгляд на часы, стрелки приближались к без четверти девять. – И откуда такая уверенность?
– Я понимаю, как это выглядит. – Урядов вздохнул. – Трость, пропавшая из квартиры Полянской, принадлежит Гуляеву. Сутихин недвусмысленно намекнул, что искать нужно дилетанта. То же самое сказал и Подколесников, но я в этом сомневаюсь. Человек, который ни разу не преступил закон, может совершить убийство в состоянии аффекта, по дикой случайности, но чтобы пытать,
