Коглин - Деннис Лихэйн
— А за год?
— Две тысячи четыреста девяносто шесть, — ответил Дымарь.
— А если удвоить?
— Э-э, — Франт, похоже, отчаялся победить в этой игре, — это… Это будет, мм, это будет…
— Четыре тысячи девятьсот девяносто два, — выпалил Лютер, даже не понимая, что и зачем он говорит, пока эти слова не вылетели у него изо рта.
Франт двинул его по затылку:
— Я уже сам сосчитал, ниггер.
Декан посмотрел на Лютера в упор, и Лютер увидел в этом взгляде свою могилу, услышал, как лопаты скребут землю.
— А ты совсем не тупой, Деревня. Я это сразу понял, как только тебя встретил. И сразу понял, что ты отупеешь, если будешь водиться с такими вот кретинами, как этот, который весь мой стол изгваздал кровью. Я ошибся, позволив тебе брататься с вышеуказанным негром, и об этой ошибке я буду вечно сожалеть. — Он вздохнул и всем своим огромным туловищем потянулся в кресле. — Но это все дело прошлое. Итак, эти четыре тысячи девятьсот девяносто два доллара плюс еще первоначальный заем, всего будет?.. — Он поднял ладонь, запрещая отвечать всем остальным, и указал на Лютера.
— Шесть тысяч тридцать два.
Декан хлопнул ладонью по столу:
— Так оно и есть. Проклятье! А чтобы вы не подумали, что я человек безжалостный, вам надобно понять, что я еще слишком добр: только представьте, сколько бы вы мне оказались должны, если бы я послушал Франта с Дымарем и отдельно рассчитывал комиссию по основной сумме долга с каждой недели. Ясно?
Никто не проронил ни слова.
— Я спрашиваю — ясно? — повторил Декан.
— Да, сэр, — сказал Лютер.
— Да, сэр, — сказал Джесси.
Декан кивнул:
— И как же вы мне собираетесь вернуть шесть тысяч тридцать два доллара моих кровных?
Джесси начал:
— Уж мы как-нибудь…
— Вы как-нибудь — что? — рассмеялся Декан. — Обчистите банк?
Джесси молчал.
— Или, может, двинете в белый город грабить каждого встречного?
Джесси безмолвствовал. Лютер тоже.
— Не сможете, — негромко проговорил Декан, разводя ладони. — Не сможете, вот и все. Мечтайте о чем хотите, но некоторые вещи лежат за пределами возможного. Нет, парни, вам никак не удастся возместить мои… проклятье, а ведь уже новая неделя, я и позабыл… мои шесть тысяч восемьдесят четыре доллара.
Джесси стал косить куда-то вбок, потом с усилием посмотрел прямо перед собой:
— Сэр, по-моему, мне нужен врач.
— Тебе, черт дери, понадобится гробовщик, если мы сейчас не обговорим, как вам расхлебывать эту кашу, так что заткнись, на хрен.
Лютер проговорил:
— Сэр, просто скажите нам, чего вы от нас хотите, и мы это сделаем, как пить дать.
На сей раз его стукнул по затылку Дымарь, но Декан поднял ладонь:
— Идет, Деревня. Идет. Ты рвешься к самой сути, мальчик, я такое уважаю. Потому и отнесусь к тебе с уважением.
Он поправил лацканы своего белого пиджака и наклонился над столом.
— Есть кое-какие ребята, они мне порядочно должны. Одни за городом, другие тут, в городе, в самом что ни на есть центре. Дымарь, список.
Дымарь обогнул стол и вручил Декану лист бумаги; Декан посмотрел в него и затем положил на стол, чтобы Лютеру и Джесси тоже было видно.
— В этом списке пять имен. Каждый должен мне пять сотен за неделю, а то и побольше. Вы, парни, сегодня же пойдете и получите с них. И я знаю — вы там ноете и пищите про себя: мол, Декан, сэр, для тяжелых случаев у вас есть Франт с Дымарем. Ты ведь так думаешь, Деревня?
Лютер кивнул.
— Что ж, в обычное время Дымарь с Франтом или еще какие-нибудь сукины сыны из тех, что ни хрена не боятся, и занялись бы таким делом. Но сейчас у нас не обычные времена. У каждого, кто в этом списке, дома кто-нибудь да валяется с гриппом. А я не собираюсь терять полезных ниггеров вроде Франта или Дымаря из-за этой хвори.
— А вот двух бесполезных ниггеров вроде нас… — произнес Лютер.
Декан откинул голову:
— Глядите-ка, у парня голос прорезался. Я в тебе не ошибся, Деревня, у тебя талант. — Он фыркнул и выпил еще виски. — Ты прав. К тому я и веду. Вы идете и собираете долги с этих пятерых. Соберете не все — разницу возмещаете сами. Принесете мне должок от одного, потом от другого. И так далее, пока не пройдет эта сраная эпидемия. Тогда я оставлю на вас только основной долг, а проценты, так и быть, скощу. Ну, — он растянул рот в улыбке, — что вы на это скажете?
— Сэр, — сказал Джесси, — этот грипп в один день убивает человека.
— Верно, — признал Декан. — Значит, если ты его подцепишь, ты можешь помереть завтра, к этому часу. А вот если не притащите мои деньги, уж тогда, ниггер, ты наверняка помрешь уже сегодня ночью.
Декан посоветовал им доктора, принимавшего в комнатке за тиром, возле Второй улицы, и они двинули туда, проблевавшись в переулочке за Декановым клубом. Врач, старый пьяный мулат с шевелюрой, выкрашенной в ржавый цвет, заштопал Джессину челюсть, и Джесси только всасывал воздух сквозь стиснутые зубы, и слезы тихо катились у него по лицу.
Они выбрались наружу, и Джесси заявил:
— Мне бы чего-нибудь болеутоляющего.
— Только подумай насчет ширнуться, и я тебя сам убью, — пригрозил Лютер.
— Отлично, — согласился Джесси. — Но я от боли думать не могу, так что — какие у тебя предложения?
Они посетили заднюю каморку аптеки, и Лютер купил пакетик кокаина. Две дорожки он отмерил себе, чтобы подуспокоить нервы, а четыре — Джесси. Джесси втянул свои дорожки одну за другой и следом опрокинул в себя рюмку виски.
Лютер заметил:
— Нам понадобятся пушки.
— Пушки у меня есть, — ответил Джесси.
Они зашли к нему на квартиру, и Джесси выдал ему длинноствольный «тридцать восьмой», а себе за пояс, сзади, засунул кольт сорок пятого калибра, после чего спросил:
— Знаешь, как им орудовать?
Лютер покачал головой:
— Я только знаю, что, если какой-нибудь ниггер захочет меня вышибить из своего дома, я ему наставлю эту штуку в лицо.
— А вдруг это не подействует?
— Я сегодня помирать не намерен, — заявил Лютер.
— Тогда скажи.
— Чего сказать?
— Ежели это не подействует, что ты собираешься делать?
Лютер положил «тридцать восьмой» в карман пальто и ответил:
— Я этого сукина сына пристрелю.
— Тогда, черт
