Мальтийский крест Павла Первого - Наталья Николаевна Александрова
Незнакомец странно, утробно хрюкнул, попятился и осел, сполз вдоль стены.
Только теперь Леокадия Львовна смогла рассмотреть его.
Это был мужчина лет сорока, с растрепанными русыми волосами и веснушчатой физиономией. Одет он был в поношенные синие джинсы и клетчатый пиджак с кожаными заплатками на локтях.
Глаза его были полузакрыты.
Он был ничуть не похож на привидение, и уж тем более на покойного императора Павла Петровича.
Убедившись в этом, Леокадия Львовна усовестилась: огрела по голове незнакомого человека… правда, он сам виноват — проник ночью в музей и расхаживает тут, как у себя дома…
Леокадия подошла к нему, наклонилась и пригляделась.
Незнакомец не шевелился.
Уж не убила ли она его?
Леокадия взялась за запястье, чтобы проверить пульс…
Но тут незнакомец схватил ее за руку и открыл глаза.
Леокадия взвизгнула.
Мужчина состроил зверскую рожу и процедил:
— Вы кто такая?
— Вот интересно! — возмутилась женщина. — Это вы-то меня спрашиваете? Я сотрудник этого музея и нахожусь здесь по праву, а вот кто вы?
— А я — сотрудник полиции и провожу здесь расследование! А вы, понимаете ли, на меня нападаете! Между прочим, при исполнении служебных обязанностей!
— Сотрудник полиции? И почему я должна вам верить?
— Вот почему… — Мужчина полез свободной рукой в карман пиджака и принялся там шарить. На лице его проступила растерянность, переходящая в испуг.
— Где же оно? — пробормотал он. — Было же в этом кармане… вот только что…
— Вы не это ищете? — Леокадия Львовна подняла с пола красную книжечку.
— Ох, его! — мужчина облегченно вздохнул. — Видно, выпало, когда вы меня огрели… отдайте!
— Минутку… — Леокадия Львовна раскрыла удостоверение и ознакомилась с ним.
— Андрей Петрович Муравьев… — прочитала она вслух. — Фотография что-то не похожа.
— Ну, это я фотографировался еще до того, как в парикмахерскую сходил…
— Ясно… — Леокадия отдала Муравьеву удостоверение. — Вообще-то, пора снова туда наведаться.
Полицейский поднялся на ноги, но оказался ненамного выше старушки.
— И что же вы, Андрей Петрович, делаете в нашем музее в такое неподобающее время?
— Я же вам сказал — провожу расследование.
— Как я понимаю, вы расследуете убийство Александра Павловича Верещагина?
— Вообще-то, мне не полагается посвящать посторонних людей в детали расследования…
— Во-первых, я не посторонняя. Я здесь работаю, между прочим, больше тридцати лет. А во-вторых, у меня для вас есть очень важная информация.
— Информация? Какая?
— Ведь труп Александра Павловича нашли в спальне императора, среди восковых фигур, изображающих убийство Павла Первого.
— Совершенно верно.
— Им заменили фигуру самого Павла…
— И это верно.
— А саму эту фигуру так и не нашли?
— Ну да.
— Так вот, я вам сейчас покажу эту фигуру.
Леокадия Львовна повела своего нового знакомого по коридорам музея к кабинету директрисы.
Вскоре они подошли к двери кабинета.
Но на этот раз света внутри не было.
Что же это такое?
Леокадия помнила, что из-под двери пробивался лучик бледного света… она свет не выключала, но тогда кто же?
Неужели ей все это померещилось? Неужели ее опять обманул призрак старого замка?
Она осторожно толкнула дверь…
Дверь не была заперта, и Леокадия Львовна крадучись проникла в кабинет.
Из темноты на нее смотрело чье-то бледное лицо. Едва различимое, оно было, тем не менее, суровым и угрожающим.
Леокадия Львовна испуганно попятилась, пошарила рукой на стене, щелкнула выключателем.
Кабинет залил теплый свет потолочного светильника.
Леокадия перевела дыхание.
Лицо, которое она увидела в темноте, оказалось всего лишь гипсовым бюстом архитектора Винченцо Бренна, одного из создателей Михайловского замка.
Но самое главное — за письменным столом, на законном месте хозяйки кабинета, по-прежнему сидел император Павел. В сбившемся на сторону пудреном паричке, с удивленным выражением на некрасивом курносом лице…
Казалось, он недоволен, что его потревожили, что ему помешали заниматься важными государственными делами или думать свои невеселые мысли.
Леокадия Львовна почувствовала странное облегчение.
В глубине души она все еще подозревала, что император ей привиделся или же он непонятным образом исчезнет из кабинета и она выставит себя перед полицейским круглой дурой.
Но император был на месте.
Точнее, разумеется, не император.
Теперь Леокадия Львовна не сомневалась, что перед ней — восковая фигура, кукла, которую заменили трупом несчастного Александра Павловича Верещагина.
Так вот где спрятали эту куклу!
Здесь, в директорском кабинете, никому и в голову не приходило ее искать. Все сотрудники с таким почтением относились к своей начальнице, что не посмели потревожить ее рабочее место…
Леокадия Львовна подошла к столу.
На столе стояла лампа под зеленым абажуром. Прошлый раз эта лампа горела… кто же ее выключил?
Она потянулась к выключателю на подставке лампы.
— Вот этого не надо! — проговорил полицейский, следом за Леокадией Львовной входя в кабинет. — Ничего здесь не трогайте!
Леокадия испуганно отдернула руку от лампы.
— Здесь могут быть отпечатки пальцев преступника, — пояснил полицейский и внимательно осмотрелся. — Что мы тут имеем?
— Это восковая фигура Павла Первого, — уверенно проговорила Леокадия Львовна. — Та самая фигура, которая была частью композиции «Убийство императора», представленной в малой императорской спальне. На место этой фигуры убийца поместил труп Александра Павловича Верещагина…
— Верно, — полицейский с уважением взглянул на старушку. — Что ж, спасибо вам за ценную информацию. Теперь я вас попрошу больше сюда не входить и ничего здесь не трогать, а также предупредить своих сослуживцев, чтобы не входили до тех пор, пока с этой фигурой не поработают криминалисты. Возможно, на ней сохранились какие-то следы преступника…
С этими словами Муравьев вышел из кабинета и дождался, когда оттуда выйдет Леокадия Львовна.
Закрыв за ней дверь, он налепил на дверь полоску бумаги и поставил печать.
— Вот так вот!
Тут на лице Муравьева появилось смущенное выражение, и он проговорил:
— Извините, я ведь так и не спросил, как вас зовут.
— Леокадия Львовна. Леокадия Львовна Богомолова.
— Леокадия Львовна, еще раз извините, вы мне не дадите воды? Во рту пересохло.
— Воды? Пойдемте в мой кабинет, там все есть…
Через несколько минут они вошли в кабинет Леокадии. Кабинетом эту небольшую комнатку можно было назвать только с натяжкой, но самой ей здесь нравилось, и за долгие годы работы она сделала его удобным и уютным.
— Может, не воды, а чаю? — предложила Леокадия полицейскому. Она почувствовала, что ужасно устала и что чашка горячего чая ей самой просто необходима.
— Не откажусь!
Леокадия достала из шкафчика чайник, коробку с чайными пакетиками и, после недолгого колебания, свой неприкосновенный запас — банку вкусного датского печенья.
Чайник уютно закипел.
Леокадия разлила чай в две кружки — одна была фирменная, изготовленная
