Арно Делаланд - Десять басен смерти
– Надо что-то предпринять! – выдохнул д'Эон.
– Да, но что?
– Не знаю! Свистите!
– Свистите, как это – свистите?
Он покачал головой, скорчил презрительную гримасу и пригнулся.
– Скорее! Скорее!
Бомарше поднял камешек. Выйдя из укрытия, он энергично бросил его часовому вслед, затем вновь отступил в кусты.
– Это все, что вы придумали?
Бомарше опять скорчил гримасу.
– Иногда у вас довольно вялый стиль, – проворчал д'Эон.
Камешек гулко ударился о стену замка. Тут же факел изменил направление движения; встревоженный часовой пошел назад. Он остановился на расстоянии нескольких метров и прислушался. Бомарше и д'Эон затаили дыхание. Факел раскачивался из стороны в сторону. Человек вглядывался в темноту. Холодный ветерок теребил листву каштанов.
Щелк-щелк-щелк.
Пьетро выбивался из сил, все еще целясь в направлении окна.
Часовой вновь пустился в путь и уже подходил к месту где стоял Виравольта.
На этот раз Пьетро расслышал его шаги.
Ну же! НУ!
Он изо всех сил нажимал на спусковой механизм.
Часовой почти поравнялся с Виравольтой, когда крюк, вибрируя, вылетел вверх.
Трос моментально ослаб, металлический коготок перелетел сквозь открытое окно и приземлился внутри. Пьетро потянул на себя, и крючок с первой попытки вонзился в оконный выступ. Венецианец оперся о стену. Теперь ему оставалось лишь повернуть собачку в другом направлении, и трос начал втягиваться обратно в патронник, плавно поднимая Пьетро вверх. Из-за угла тюремной башни появился часовой. Его факел проплыл прямо под ногами Виравольты. На мгновение он вновь задрожал, как будто человек что-то почувствовал. Затаившийся в кустах Бомарше вздрогнул; д'Эон взял его за руку. Но Пьетро был вне опасности. Тучу пронесло, и вновь вышла луна; они едва успели заметить ногу Виравольты, тут же исчезнувшую внутри.
– Удалось! – сказал Бомарше.
– А теперь что? – спросил д'Эон.
– Поступим в соответствии с его распоряжением. Подождем сигнала.
Виравольта поспешно спустился на каменный пол замка.
«Ну вот. Это было прос…»
Он замер.
В него целились три пистолета.
Он сокрушенно улыбнулся.
Человек в капюшоне с иронией произнес:
– Добрый вечер.
Доставленная в замок в собственной карете, Анна Сантамария находилась сейчас в огромном зале на последнем этаже. Ей навстречу вышел лично Стивенс. К ним присоединился Баснописец. Она стояла среди своих похитителей со связанными руками и белой повязкой на глазах, беспокойно поводя носом в их направлении. Одна прядь упала ей на лоб. Грудь вздымалась при каждом вдохе. Стивенс забрал кинжал венецианки. Сейчас он лежал на столе, стоявшем в центре помещения.
– Ну и… где я? – произнесла она дерзким тоном. – И кто пускается столь низко, похищая беззащитных женщин?
Стивенс улыбнулся.
– Беззащитных… Это еще как сказать.
Баснописец сидел чуть поодаль, рядом с камином внушительного вида, подперев подбородок рукой в перчатке. Время от времени он машинально тер сапогом по пятнам от пыли и пепла на полу. На железных каминных крюках были подвешены воздуходувный мех и воспламеняющаяся головешка. На высоком потолке виднелись массивные дубовые перекрытия. Зал освещала старинная люстра, цепью прикрепленная к кольцу на северной стене. На южной стене висела потертая шпалера, изображавшая охотничью сцену в Сен-Жермен. С восточной стороны за малиновыми шторами скрывалось другое крыло здания. Посреди комнаты на пыльном ковре стояли стол на витых ножках и шесть стульев. Наконец, в углу, на бюро с парными канделябрами, были разложены планы. Через окно доносился шум ветра, можно было разглядеть луну и верхушки деревьев, а далее – крыши и колокольню Эрбле.
Стивенс подошел к Анне и погладил ее по лицу. Она отвернулась.
– Ну, ну, моя дорогая, моя мегера,… Спокойно.
Он повернулся к Баснописцу.
– Вы схватили лакея, но не смогли заполучить господина… И решили отыграться на супруге?
– Ла… лакея? Господина? О чем вы? – спросила Анна.
– У меня есть свои планы. Раз она в наших руках, Виравольта сделает все, что необходимо. Он сдастся, жертвуя собой, или же станет служить нашим интересам. Не беспокойтесь и позвольте мне продолжать игру. Поле боя будет расчищено, как вы того хотите, и мы вместе нанесем роковой удар.
– Кто вы?! – закричала Анна. – Где Пьетро? Где мой сын? Стивенс оглядел ее с ног до головы. От ее красоты дух захватывало. Щеки горели, и это почти животное исступление делало ее еще прекраснее.
– Раз вам угодно, давайте познакомимся.
Стивенс погладил розу, приколотую к его костюму.
Red for Lancaster, white for the York.
Он снял повязку с глаз Анны.
Она едва сдержала крик, когда лорд Стивенс с улыбкой положил руку ей на плечо.
– Пожалуйста, моя дорогая. У вас чудесные глаза, это бесспорно… От любви к вам можно умереть, прелестная маркиза… Они зеленые, голубые или карие? Всего понемножку, в зависимости от освещения… Удивительно… И если бы только одни глаза…
– Стивенс, – перебил Баснописец. – Не валите все в одну кучу.
Стивенс лукаво улыбнулся.
– Совершенно очевидно, что не вам удастся воспользоваться ею в том смысле, который имею в виду я.
Баснописец промолчал.
Стивенс снова посмотрел на Анну:
– Дорогая моя, я позабочусь о том, чтобы ваш загородный отдых здесь оказался приятным. А если вы будете благоразумно себя вести, то я смог бы даже снять ваши…
Он запнулся. В дверь глухо и настойчиво стучали.
Стивенс выругался:
– Ну, что там еще! Да!
Дверь распахнулась, за ней стоял Этьенн. Изобразив ироничный реверанс, он облизал губы и сказал:
– Здесь Черная Орхидея.
Стивенс и Баснописец переглянулись.
У Анны замерло сердце.
– У вас еще есть время удрать, – сказала она насмешливо.
– В… Виравольта? – переспросил Стивенс недоверчиво.
– Под надежной охраной, – елейным голосом уточнил Этьенн. – Он пытался проникнуть в замок… Мы посадили его в камеру.
– Вы уверены? – уточнил Стивенс.
Этьенн подтвердил. Анна помрачнела.
– Он еще расторопнее, чем мы предполагали, – сказал Баснописец.
– Не стоит так зазнаваться, – заметил Стивенс. – Оказалось достаточно двух-трех человек, чтобы его схватить, в то время как двадцать потерпели поражение в «Прокопе». Нечего особенно ликовать.
– Вынужден с вами согласиться, – произнес Баснописец, нахмурившись.
Воцарилось молчание, затем Стивенс повернулся к Анне.
– Отлично. Вы довольны? Но это еще не самое лучшее. Я думаю… я думаю, ему неизвестно, что вы здесь.
Он повернулся к Баснописцу.
– Друг мой, подготовим же эту встречу, если вы ничего не имеете против… Вы можете подыскать любую подходящую басню. Кем будет наш гость – псом, ослом, совой? А она? Мышь или тигрица?
Баснописец медленно снял перчатки.
Анна опустила взгляд на его руки… Она прищурилась.
Показались его усыпанные перстнями пальцы.
Стивенс повернулся к Этьенну.
– Вы приведете его к нам… как только мы будем готовы.
Любовь и Безумие
Особняк Эрбле
Затаившиеся в кустах Бомарше и д'Эон начали беспокоиться.
– Ну что же он там делает?
– Он сказал, что подаст нам знак, – проговорил шевалье.
– Что-то долговато…
– Надо ему доверять.
– А если с ним что-нибудь случилось?
– Случилось? Да ладно, его не остановит никакое препятствие.
Взор Пьетро скользил по влажному камню, пока его со связанными руками вели вверх по витой лестнице. Наконец открылась запертая на железный замок дверь. Его втолкнули в зал. Люстра, свечи и канделябры, камин, шпалера. В конце стола восседал Стивенс. Пьетро вглядывался в его продолговатое лицо, черные волосы с проседью, глубоко посаженные глаза, обрубок уха, складку возле рта. Он обратил внимание на розу, приколотую к его груди. Стивенс сидел на одном из резных стульев, а за ним вырисовывался силуэт в капюшоне, с рукой, лежащей на папке; Баснописец молчал, склонив голову. Стивенс заговорил.
– Так значит, это и вправду вы! Чем мы обязаны такой чести?
– Вы навязчивы, Виравольта, – подхватил Баснописец, не давая ему возможности ответить. – Интересно, как вам удалось выжить сначала в клетке со львом, затем в «Прокопе»… и каким образом вы нашли нас здесь?
Пьетро заметил, что он меняет звучание своего голоса.
– Эх! Да он просто направился вслед за вами!
Его акцент не вызывал сомнений. Этот человек… был англичанином, по всей вероятности. Не теряя ни секунды, Пьетро принялся анализировать ситуацию. Вдруг он почувствовал тонкий запах. Это духи, духи, которые…
Он нахмурился.
Стивенс встал, указывая на листок веленевой бумаги, лежащий на длинном деревянном столе рядом с пером и чернильницей. Там же лежал и кинжал. Неподалеку Этьенн сложил оружие, отобранное у Пьетро. Стивенс хохотнул, увидев пистолет господина Марьянна, снабженный крючком.
