Иосиф Кантор - Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода
– Я подумал, что не стоит беспокоить вождя такими мелочами, и сделал так, как считаю нужным, – ничуть не смутившись, ответил Осия. – А вот как быть с флангами, я еще не решил. – Нельзя растягивать воинов в линию, окружая весь народ, от такого боевого порядка нет пользы. Нет пользы и в том, чтобы разбить наши основные силы на десять-пятнадцать отрядов и рассредоточить их равномерно среди людей, чтобы при нападении с любой стороны и в любом месте какая-то часть могла бы сразу вступить в бой, – Осия поднял правую руку, сжал пальцы в кулак и оглядел присутствующих. – Кулак – это сила, а каждый палец в отдельности легко сломать.
Разжав кулак, он опустил руку. Моисей искоса, так, чтобы это не бросилось в глаза, наблюдал за тем, как старейшины слушали Осию. Хорошо слушали, кивали согласно, потому что Осия говорил по делу.
– Я склоняюсь к тому, чтобы основные силы воинов шли в середине, а вперед хочу выставить тысяч пять или десять, – продолжал Осия. – И дозорные теперь станут объезжать пустыню вокруг нас постоянно, а не только при тревоге. Амалекитяне не застанут нас врасплох! А если нападут – пожалеют!
Сказав это, Осия так грозно сверкнул глазами, что если у кого и были сомнения в том, что он слишком молод для своей высокой должности, то исчезли.
– Мы не станем полагаться только на воинов, – сказал Моисей, когда Осия сел. – Каждый мужчина – воин, у каждого есть чем разить врага. Старейшины, обсудите с нашим начальствующим над войском свои действия на тот случай, если воинов окажется недостаточно для того, чтобы победить врага. Народ наш – камень, о который разбиваются любые волны!
– Народ наш – кость, которая станет поперек горла каждому, кто попробует поглотить нас! – воскликнул Элиав, сын Хелона, начальник колена Завулонова.
– Истинно так! – сказал Моисей. – С Божьей помощью мы ушли от фараона, с Божьей помощью мы преодолели все препятствия, которые нам чинили египтяне, с Божьей помощью мы избавились от предателя, с Божьей помощью победим и амалекитян. Но есть у нас враг более страшный, чем они – голод. Мы надеялись что у нас пока достаточно припасов, и проявили легкомыслие, не думая о том, как будем жить дальше. Все, и я в том числе, успокоились на том, что при разумной бережливости нам достанет припасов на ближайшее время, и это было большой ошибкой, которую сейчас исправляет почтенный Ахиезер. Но я прошу всех начальников над коленами оглядеться по сторонам, посоветоваться со сведущими людьми и подумать насчет того, что мы могли бы получать в пустыне для пропитания. Пока мы не сеем и не собираем урожая, нам придется изыскивать другие возможности. И прошу вас не доводить до того, чтобы мы остались совсем без скота! Немного от стад наших нам необходимо сохранить ради нашего будущего, тем более что таких коз, как наши, не было по всей земле египетской, а каждая наша овца стоит двух египетских или каких-то других!
– Господь не оставит нас! – сказал Аарон, и все согласно кивнули.
– Не оставит, если мы будем достойны Его попечения! – добавил Моисей. – Унывающим и впавшим в отчаяние Господь не поможет, ибо они сами не хотят помочь себе. Но все, кто уповает на Господа, не останутся без Его попечения. Говорите с людьми, убеждайте их, проникайте словом в их сердца… Я чувствую, что наступает самое тяжелое для нас время!
Моисей помолчал немного, глядя прямо перед собой, а затем огляделся вокруг, встречаясь взглядом с каждым, и продолжил:
– Признаюсь вам – не ожидал я от людей, вышедших из рабства, подобного поведения. Там, в Египте, когда фараон не отпускал нас, мне казалось, что стоит нам только уйти, как единодушие и взаимопонимание укоренится между нами и пойдем мы в Землю Обетованную, славя Господа и во всем помогая друг другу. Ведь только с Божьей помощью и поддерживая друг друга можно преодолевать невзгоды. Не только воины наши, но и весь народ наш должен быть единым кулаком, а не растопыренными пальцами! Не так уж много времени потребовалось нам для того, чтобы убедить фараона отпустить нас и уйти из рабства, но сколько времени потребуется для того, чтобы рабство и все плохое, что связано с ним, ушли от нас?
– Как бы еще узнать, что плохое ушло? – тихо, словно про себя, сказал Пагиил, сын Охрана, начальник колена Асирова.
– Когда люди перестанут говорить по каждому поводу: «Вернемся же в Египет, там нам жилось лучше», а скажут: «Мы преодолели многое, преодолеем и это!», тогда знай, что дух рабства покинул народ! – ответил ему Моисей.
Старейшины расходились озабоченными, чувствовалось, что ночь они проведут без сна, в трудах и раздумьях. Выйдя из шатра последним, как и подобает хозяину, Моисей увидел Элиуда, беседующего с Амосией. В правой руке Элиуд держал двуручную египетскую секиру. В умелых руках секира представляла собой грозное оружие, наверное, самое грозное из всего арсенала воинов, потому что разила наповал. Двуручное оружие иначе разить и не может, потому что у воина нет щита для отражения ударов, нечем воину держать щит, когда обе руки заняты, и если он ударяет, то ударяет как следует.
– Что-то случилось? – спросил Моисей у своего помощника, думая, что тот принес какие-то известия.
– Ничего не случилось, хвала Господу! – ответил Элиуд. – Просто я решил остаться до тех пор, пока у Амосии не появится новый напарник, раз уж достойному Моисею вздумалось отказаться от охраны, которую привел наш новый начальник над войском.
– Предатель разоблачен, его больше нет, и он не угрожает мне, а Господь – первый мой защитник и охранитель, – ответил на мягкий упрек Моисей. – Все сущее подчинено его воле, и надо ли создавать ненужное беспокойство воинам? Пусть лучше охраняют не меня, а наш лагерь.
– Но, тем не менее, я останусь! – ответил Элиуд, и было видно, что он тверд в своем намерении и переубеждать его бесполезно.
– Тогда давайте прогуляемся немного, – пригласил Моисей, беря свой посох. – День был тяжелым.
– День был тяжелым… – хором откликнулись Амосия и Элиуд.
Они пошли неспешным шагом между шатрами, стараясь не производить лишнего шума, потому что многие уже спали, а кто не спал, тот готовился ко сну.
Моисей собирался было сказать про Иеффая, но увидев, какой тоской полны глаза Амосии, изменил свое намерение и заговорил совсем о другом.
– Второй раз мне довелось покидать Египет, – начал он, – и какая же великая разница между первым и вторым разом! Помню, как тогда ночевал я один в пустыне и казалось мне, что…
Откуда-то слева, из-за шатра, метнулась навстречу тень. Моисей еще не успел понять, что происходит, а Амосия уже стоял между ним и тенью с копьем наперевес. Но Элиуд оказался удачливее, потому что его секира остановила тень за мгновение до встречи с копьем Амосии.
Моисей услышал, как упало наземь что-то тяжелое, но что именно, разглядеть не смог, потому что ему мешала спина Амосии.
– Я знаю этого сына паршивой собаки! – негромко сказал Элиуд.
Вокруг было тихо, все спали.
Глава 21
Манна небесная
Нападавший, которого убил Элиуд, оказался слугой лекаря Нафана. Моисей крайне удивился тому, что на них, а точнее, на него нападал человек немолодой и к тому же, как сказал Элиуд, плохо слышащий. Но Элиуд показал ему острие кинжала, вынутого из руки нападавшего. Оно было измазано тем же веществом, что и стрела, едва не поразившая Моисея при входе в шатер.
– Ему достаточно было коснуться острием, чтобы убить, – сказал Элиуд, недобро косясь на тело, валявшееся под его ногами. – Напал он внезапно, и эта внезапность могла бы привести его к успеху. Но трудно предположить, чтобы слуга лекаря Нафана был бы одновременно и человеком Мардохея… Будь оно так, Мардохей бы держал этого проклятого при себе.
– Ты хочешь сказать, что это Нафан подослал его? – удивился Моисей.
– Да, именно это я и хочу сказать! – Элиуд наклонился, достал из-за пазухи убитого ножны и осторожно вложил в них кинжал. – И если вспомнить, что я нашел у Нафана…
– Сходите за ним и приведите его ко мне! – распорядился Моисей.
– Нет, – покачал головой Элиуд, нисколько не стесняясь своего неповиновения. – Мы сделаем иначе. Сейчас мы вернемся в шатер и кого-то из встреченных нами по пути пошлем за достойным Аароном и достойным Осией. Мы же с тобой, Амосия, не можем отойти ни на шаг от нашего предводителя до тех пор, пока у него не будет достойной охраны!
– Не можем! – подтвердил Амосия.
Моисею пришлось подчиниться. Обратно возвращались быстрым шагом, Амосия шел впереди, за ним шел Моисей, а Элиуд замыкал шествие. У шатра (не у того, где жила Ципора, а у того, что был предназначен для советов и приемов людей) встретили Гирсама и Элеазара. Моисей отправил одного к Аарону, а другого – к Осии.
– А потом ступайте к матери, и пусть тот из вас, кто придет первый, скажет ей, что у меня все в порядке и что меня задержали дела, – добавил он.
– А если наш дядя спросит: «Зачем я понадобился?», то что мне ему отвечать? – Элеазар, в отличие от Гирсама, был дотошным малым.
