Холодные сумерки - Валерий Георгиевич Шарапов
III. Звонки и мысли
Вернувшись в управление, он первым делом выдал Михаилу почетное задание: хоть ужом, хоть змейкой, но обязательно выяснить, не заинтересованы ли соседи в некоем профессоре с длинным перечнем званий. Потому что если да – то это одно, а если нет – это совершенно другое. Но пока этой информации не было, думать о Муравьеве смысла не имело. Тем более что для подумать были и другие темы. Точнее, одна тема, но ветвистая, как дуб у Лукоморья.
«А я, стало быть, за ученого кота. Хожу и хожу вокруг, когда надо прямо к сути».
И разговор с профессором высветил эту суть, которая ведь мелькала уже когда-то, еще тогда, на Стекляшке. Ольга и ее знания культа. Ольга и ее совпадения. Ольга, нарушающая схему. Ольга, с которой вечером предстояло свидание. Ольга со всеми ее странностями. Обо всем этом следовало подумать, причем серьезно. К сожалению, плотно думать не получалось, только урывками, потому что настало время, в которое, согласно заметке в газету, должны были звонить искатели знакомства.
Словно подслушав, зазвонил спаренный телефон.
– Алло, – грустно и как-то меланхолично произнесла Стеллочка из детской комнаты милиции. Именно ей выпало играть роль тоскующей по идеалу художнице.
Стеллочка, пухлая, низенькая, была добрейшей души человеком. Еще в институте она твердо решила, что ее призвание – делать мир лучше, и сейчас во Владивостоке не было другого специалиста с таким высоким процентом возврата детей в семьи. Выбрали ее на роль тоскующей художницы за то, что из всех девушек управления она больше других понимала в рисовании и художниках, хотя сама кисть в руках не держала со школы.
С маньяками-убийцами в работе Стелле до сих пор сталкиваться не доводилось и не хотелось, и уговорить себя она позволила только обещанием выбить-таки из высокого начальства еще одного сотрудника в отдел.
– Здравствуйте, – не менее грустно ответил ей низкий, приятный баритон. – Я люблю Кандинского. А вы?
– Караваджо, – со вздохом сообщила Стелла. – И Босха. О, если бы Босх рисовал в манере Караваджо, какие шедевры вышли бы из-под его кисти!..
Босха в рисовке Караваджо Дмитрий себе представлял плохо. Баритону фантазии, видимо, тоже не хватило.
– Эм… – Собеседник замялся, потом выправился, правда, в голосе появилась какая-то робость. – А какое мороженое вы любите? На набережной есть один киоск, там подают земляничное, и такое, что пальчики оближешь. И музыка всегда играет. Так, может?..
«Вряд ли тот зверь, который бежит на ловца. К тому же, судя по звукам, звонит с домашнего. Точно, вон телевизор работает, что-то знакомое транслируют… у него что, телефон прямо рядом с телевизором стоит? Похоже, да. Точно, начало фильма «Храни меня мой талисман» Балаяна. Я бы и сам посмотрел, если бы не работа… так, работа. Стал бы я, будучи предусмотрительным психом, звонить с домашнего номера телефона? Да никогда. Значит, пока что под щебет Стеллочки, которой мороженое нравилось всякое, но лучше шоколадное, можно было подумать о другом. До следующего звонка.
Итак, спасибо профессору, связь с Орденом теперь определена точно. Надо было раньше, но когда? И так не продохнуть. Прошло всего-то несколько дней с той ночи в Северном. Интересно, как там у Игоря с Илоной?.. А, это тоже не о том. Просто еще один бесконечный день, который еще и не закончился.
Итак, связь. Москва уверена, что культистов вычистили всех. Хорошо, допустим. А почему допустим? Мы тут ловим не всех, а они там что, непогрешимы? Значит, исходим из того, что могли ошибиться, а могли и нет. Бинарная логика.
Если ошиблись, значит, надо проверять понаехавших, хотя это и трудно, счет-то на месяцы идет. Но все же столичные гости приезжают на постоянку не каждый день. Еще одно задание Михаилу.
Если же не ошиблись, значит, мы имеем дело с кем-то, кто имел дело с Орденом, но в него не входил. Не входил, но знал о происходящем в деталях, с той или иной стороны, и при этом живет здесь. Непростой трюк, но Дмитрий знал об одном человеке, который это в себе совмещал.
Звонок.
– Стеллочка, а как насчет прогуляться по набережной завтра, а?
Дмитрий вздохнул, услышав знакомый голос. У Игоря с Илоной, очевидно, было никак или недостаточно как. Вот дурак юный. Дмитрий нажал кнопку на аппарате.
– Лейтенант, личные дела – в личное время. Да и знаешь же, что слушают!
– Так именно, тащ майор! Если при свидетелях согласится, то потом уже никуда не денется, придется идти!
– Сгинь. Любовные дела – в нерабочее время.
– А сам-то…
Договорить ему Дмитрий не дал, нажал на рычаг телефонного аппарата сам, не дожидаясь, пока это сделает Стелла, которая, как он знал, Игоря терпеть не могла.
Итак, дело сходится на Ольге или нет. Если нет, надо уточнять в Москве, кто имел доступ к тем делам. Тоже тот еще трюк, учитывая, что Орден – дело уникальное и профильно-интересное многим. Даже он слышал, а если бы интересовался чуть больше, мог бы и в деталях ознакомиться. Но поинтересуемся. В архивах должны отмечать такие запросы. Проверим, потом сравним со списком приезжих.
Если же да, что более вероятно, учитывая количество совпадений и странности, то сознательно или нет? Если нет, то это может быть кто-то из знакомых Ольги, кому она рассказывала об Ордене. Кто-то ведь вполне мог приехать следом за ней во Владивосток, отчего нет? Вряд ли она держала в тайне от семьи и друзей, куда переезжает. Значит, надо выяснить, кому рассказывала. Просто поговорить и узнать. Дополнительно – снова упираемся в список приезжих, но это скорее хорошо, потому что пересечения на таком уровне – это косвенные доказательства.
Дилемма в том, что…
Звонок.
– Стелла, доченька, ты не забежишь вечером? Я вот рецепт у тети Люды выпросила, голубцов наделала. Вкусные, один к одному, но целая кастрюля, а ты же знаешь, что папе их много нельзя, живот у него пучит от капусты…
– Конечно, мама! Ой, прости, кто-то в дверь стучит, наверное, соседка, я тебе попозже перезвоню! Целую!
А вот если Ольга действует сознательно, то она в курсе и участвует в преступлении или как минимум умалчивает о нем. А значит, дилемма в том, что просто поговорить об этом с ней нельзя. Надо как-то тоньше, потому что на данный момент Оленька получалась одновременно виновной и нет, и презумпция невиновности здесь не работала ни на грамм.
«Вы же следователь». Черт, теперь эта фраза звучит как-то двусмысленно. Где-то читал, что все маньяки так или иначе хотят, чтобы их поймали… брр. Ну что, майор, ты себе уже противен? Или откладываешь это до ночи после свидания, которое одновременно романтика, игра втемную с маньяком и добыча информации, причем маньяк, получается, может быть в курсе происходящего, добывать, может, и не надо, а романтика может быть игрой для другой стороны?.. Особенно в условиях нехватки информации. Следовательно, что? Следовательно, информацию надо добыть. Где можно – официально, где нельзя – как получится. И начнем мы, конечно, с Москвы».
Звонок.
– Здравствуйте, моя дорогая. – Голос, раздавшийся в трубке поверх уличного шума, звучал странно. Приглушенно и металлически, с эхом. Дмитрий резко выпрямился в кресле, пытаясь на слух понять, откуда звонят. Машины, машины… ничего характерного. Дьявол! – Скажите, что вы чувствуете, когда берете в руки кисть? Или, быть может, карандаш? Простой или тушь?
Свободной рукой Дмитрий сорвал трубку обычного телефона, набрал внутренний номер.
– Миша! Отслеживание!
Шансы отследить были невелики: на месте психа Дмитрий говорил бы недолго. Пара вопросов, предложение встретиться, и все. Телефон – слишком зыбкая среда для контакта, особенно через какие-то фильтры. Но попробовать стоило. Почему бы убийце не сглупить именно в этот раз?
Хуже всего было то, что такой вопрос они со Стеллой не репетировали и оставалось только гадать, справится она с ответом или запнется. Надо, чтобы справилась, потому что только так получится удержать интерес! Или маньяку хватит просто внешности? Или да, или нет, а надо, чтобы было
