Ломбард в Хамовниках - Михаил Николаевич Кубеев
Сабан из внутреннего кармана пиджака вытащил револьвер, покрутил барабан, все патроны были на месте, он положил его рядом на сиденье стула, накрыл сверху салфеткой. От выпитой смородиновой, от мрачных мыслей лицо его раскраснелось, он уже чувствовал в себе знакомый зуд – немедленно взять в руки нож, револьвер и приступить к отмщению. И войди в этот момент кто-нибудь без стука в апартаменты, запросто мог бы нарваться на пулю.
В двери раздался стук. Сабан схватился было за револьвер, но потом отдернул руку. На пороге показался половой. Сабан не сводил с него настороженного взгляда. Тот принес газету, молча положил ее на стол и стал в сторонке.
– Чего-нибудь еще надо?
– Нет-нет, иди, – мотнул головой Сабан и уже без опаски вытащил из-под стола револьвер и крутанул барабан. – Я чубатого жду, разберусь с ним. А ты лучше иди отсюда.
Половой сразу заметил, что Сабан не в духе. Глаза налились кровью, тяжело дышит, как будто взбежал по лестнице на пятый этаж. С чего это он так переменился? От водки, что ль? Сто пятьдесят граммов всего выпил. Значит, лишними оказались. В такие минуты, половой знал это по собственному опыту, ему на глаза лучше не попадаться. И закрыл за собой дверь. Но больше двух шагов сделать ему не удалось. Неизвестно откуда появившийся у двери чубатый парень в широкой кепке наставил на него револьвер и поднес палец к губам.
– Эй, папаша, – едва слышно спросил парень, – Сабан там? – И пальцем указал на дверь.
– Да, там, – также шепотом ответил половой и почувствовал, что колени у него начинают подгибаться.
– Чего делает-то?
– Газету читает.
– Он один? – Парень подмигнул подошедшей к нему девке.
– Один.
– Вооружен?
– Да, револьвером играется. – Половой начал сползать по стенке.
– Ладно, ты держись, не падай. Сейчас разберемся. – Чубатый опустил револьвер и поддержал полового. – Если будешь молчать, папаша, то ничего худого мы тебе не сделаем. Мы из уголовного розыска. Весь дом оцеплен. На улице наши люди. Никому ни звука, смотри. – Он толкнул полового револьвером под ребро. – Слушай дальше. Минут через пятнадцать поднимешься сюда снова. Войдешь к Сабану, скажешь, что его зовут к телефону.
– А телефон-то будет звонить или как? – не понял половой.
– Да, телефон внизу зазвонит, человек назовет себя и попросит Сабана.
– А как назовет-то?
– Скажет, что Артист, Боря с моря, и попросит Николая Михайловича.
– И дальше что?
– Дальше поднимешься и скажешь Сабану. Тебе сколько раз повторять надо?! А дальше не твоя забота. Уходи на кухню или куда-нибудь подальше, иначе можешь нарваться на пулю. Все усвоил? Теперь топай вниз. И смотри, никому ни слова.
Половой на ватных ногах с трудом спустился по лестнице, поспешил на кухню, чтобы выпить чаю, промочить пересохшее горло. А чубатый между тем осторожно подошел к двери, дал своей напарнице знать, чтобы она следила за коридором, и прислонился к замочной скважине.
Сабан сидел в кресле, уткнувшись в газету. Это были «Вечерние известия Московского Совета». Он уставился в прыгавшие перед глазами жирные строчки заголовка. «Капитан в Бутырках, Сабан последует за ним». Ах, легавые, ишь заторопились. Хотят спрятать его за решетку! Не выйдет! На первой странице рассказывалось, что один из сотрудников Московского управления уголовного розыска, которым руководит новый начальник Трепалов, заметил проезжавшего на извозчике мимо Большого театра известного бандита по прозвищу Капитан. Это был действительно один из руководителей шайки Сабана. Когда сотрудник МУУРа попытался его схватить, бандит соскочил с пролетки и бросил бомбу. Она хоть и взорвалась, но никому вреда не причинила. Налетчик, воспользовавшись суматохой, попытался скрыться. Но далеко уйти ему не удалось. На поднятый шум к сотруднику на выручку поспешили милиционеры с других постов. Все пути к побегу были отрезаны. И тогда Капитан рванул к дверям Большого театра и скрылся в нем. И тотчас все выходы из Большого театра были перекрыты милицией. Моментально провели проверку документов находившихся в помещениях людей. И в результате Капитана, несмотря на его отчаянное сопротивление, сумели схватить. Его препроводили в МУУР для допроса. Следующим, как заверили милиционеры, будет главарь Сабан. По нему камера давно соскучилась.
Сабан чуть не взвыл, плюнул от досады. Ему хотелось смять газету, изорвать ее в клочки. Надо было на чем-то сорвать злобу. И он, схватив графин с водкой, со всего размаху швырнул его в стену. Послышался звон разбитого стекла. Но этого ему показалось мало. Он стиснул зубы, поднял револьвер и снова навел его на дверь. Выстрелит в первого, кто покажется на пороге. Нет, не прямо, не в лоб, а повыше головы, чтобы испугать, ошарашить, увидеть в глазах человека смертельный ужас. Хорошо бы пальнуть в того чубатого и в его девку. Сабан внутренним чутьем, которое, он считал, его никогда не подводило, определил, что это был легавый, мурка. Значит, напали они на его след. Сабан положил револьвер на прежнее место.
В этот момент в дверь постучали. Он опустил руку к револьверу.
– Войдите, – крикнул он.
На пороге стояли чубатый улыбающийся парень с девкой в платочке.
– Вы кто такие? – сурово спросил он, внимательно разглядывая вошедших.
– Так вы ж нас сами к себе приглашали, Николай Михайлович, – осклабился чубатый. – Швейцар внизу сказал, что хотите угостить нас чаркой водки.
– Я?! Это по какому случаю? – Сабан выразил на лице неподдельное изумление.
– Да ведь мы с Клашей решили отметить наше торжество, помолвку, а вы, наверное, прознали. Нам сказали, что в «Славянский базар» приходят самые именитые люди. Вот и вы известный часовщик. Швейцар сказал, что вы самый великий в Москве человек, вас даже милиционеры боятся.
Сабан вытаращил глаза. Такого начала он никак не ожидал. Слова «часовщик» и «милиционеры» произвели на него впечатление прицельного выстрела. Он опустил руку под стол и сжал рукоятку револьвера.
– Наглый ты, парень, я смотрю. Садись за стол и Клашку свою сажай. Сейчас половой принесет еще напитки. Налей мне и себе по стопке, а девке лучше дождаться вина. Тебя звать-то как?
– Андрей.
– А деваху твою Клавдия? – Сабан посмотрел на улыбающееся лицо девушки, которая так и поигрывала глазками.
– Точно так.
– Ладно, будьте моими гостями, раз я пригласил, значит, угощу. Вы чем занимаетесь, служите?
– Да.
– И где же?
– Я, к примеру, у Мартынова в ломбарде, заведую приемной частью. Веду учет приема изделий из золота, серебра. В общем, собираем
