Пропавшие. Тайные преступления сектантов в СССР - Лев Сергеевич Овалов
— Из госбезопасности?
— Не совсем. А разве госбезопасность интересуется сектантами?
— Не всеми. Некоторыми. Они такую агитацию ведут иногда…
— Против чего агитацию?
— Против работы. Чтобы, например, не работать. Особенно по субботам.
— Это разрешенная секта, — сказал Юра. — Субботники, Адвентисты седьмого дня.
— Ну, я не знаю, — сказал Василий. — Адвентисты или еще как, но только они срывают работу.
— Нет, мы интересуемся одной тайной сектой, — сказал Юра. — Странствующими христианами.
— Таких у нас нет, — сказал Василий. — Все оседлые.
Юра рассказал ему немного о странствующих.
— Есть среди лесников такие, что много молятся?
— Есть такие, что много выпивают, — засмеялся Василий. — А чтобы молились…
Тогда Юра рассказал Василию все как есть. Про Таню. Про скрытников. Про письма из Тавды. Поделился планами отыскать Таню.
— У вас есть лесник, связанный с сектантами.
— Да откуда ты взял!
— Все равно не успокоюсь, пока не познакомлюсь со всеми вашими лесниками. Конечно, с вашей помощью легче…
Он имел в виду комсомольцев лесничества.
— Да ты не психуй, никто тебе в помощи не отказывает, — успокоил его Василий. — Только маловероятно, чтоб у нас скрывались сектанты. Впрочем, посоветуюсь с одним лесником.
— С лесником? — испугался Юра. — А если он сам…
— Будь уверен! Перфилов покрепче нас закален. Старый коммунист, партизан, еще с Колчаком дрался. Он, брат, тут всех до самых потрохов знает.
— А где же его…
— К вечеру будет. Он хоть и на пенсии, а работает помаленьку. Приходите к концу дня.
Мальчики вернулись к концу дня. Василий сидел с каким-то стариком на скамейке возле крыльца. Впрочем, собеседник Василия хоть и сед, и в морщинах, но волосы густы, глаза ясны, выбрит чисто, веет от него таким здоровьем, что вряд ли ему вскоре понадобятся врачи.
— Знакомьтесь, — сказал Василий. — Вот вам и Перфилов.
— Здорово, герои, — поздоровался тот. — Значит, прибыли?
— Я все рассказал, — вмешался Василий. — Так что советуйтесь.
Перфилов посматривал на мальчиков с хитроватой улыбкой.
— Что это уж и за девка, что вас понесло за ней на Урал?
— Это наш товарищ, — сдержанно пояснил Петя.
— Неужто в Москве лучше не осталось?
— Может, и есть лучше, да ей-то хуже, чем другим.
— Спасаете?
— Спасаем.
— А она здесь от вас спасается?.. — Старик призадумался. — Что же вам присоветовать?
— Ищем лесника…
Юра опять рассказал о письмах к Щеточкиной.
— А может, он вовсе и не лесник, а объездчик или еще кто. Попробуем, переберем людей…
Он стал называть фамилию за фамилией, бурчал что-то себе под нос и тут же отрицательно мотал головой.
— Отставить… Отставить… — Но вдруг споткнулся: — Душкин… Вот если только Душкин. Этот вправду живет, как старовер. И Рябошапка при нем. Душкин местный, а Рябошапка прибыл лет пять назад откуда-то с Балхаша. У Душкина снега зимой не выпросишь, а с Рябошапкой сразу сошелся.
— А кто это — Душкин?
— Лесник. А Рябошапка объездчик. Вместе работают, на одном участке. Пожалуй, только они и могут быть… Как вы говорите? Благодетелями…
— Нелюдим, конечно, но почему вы думаете, что сектант? — вступился Василий за Душкина.
— А потому! Кто не с нами, тот против нас. Я его лет двадцать наблюдаю. Не нашим и не вашим, только от нас морду воротит все-таки посильнее.
— А Рябошапка?
— Тот вообще темная вода, не враз разберешь, что его к нам загнало.
— Значит, думаете…
— Особо ничего не думаю. Остальные лесники более или менее ясный народ, а за этих двоих не поручусь.
— А Душкин далеко отсюда живет?
— Километров сорок.
Юра встал.
— Спасибо, завтра же отправимся.
Перфилов потянул его за рукав:
— Сядь, сядь, не торопись. Что из того, что вы пожалуете к Душкину? Ежели сектант, да еще такой скрытный, как говорите, уйдете несолоно хлебавши. Душкин не то что не примет — разговаривать с вами не станет, мужик гордый, упрямый, лесной. Да и далеко, не сразу найдете.
— Так как же быть?
Старик взглянул на Василия:
— Ты не сможешь?
Тот отрицательно покачал головой.
— Никак. Пленум райкома.
Старик опять замолчал, задумался.
— А знаешь что? Отправь-ка с ними Лидию. Лидию и Веньку. С такими спутниками они с Душкиным справятся.
Лицо Юры выразило вопрос.
— Хорошая дивчина, лесотехник, принципиальная. Лесники ее боятся, придира, — объяснил Василий. — А Венька таксатор. Такой же чалдон, как я. Все тропки и норы по всей тайге изучил лучше любого зверя.
— А с работой как же?
— Отпросятся ради вас.
— А как повидать их?
— Найдем.
Петя недовольно поморщился.
— Опять, значит, завтра?
— Ишь какой быстрый! — Перфилов даже улыбнулся, глядя на Петю. — Не завтра, а послезавтра, да и то еще как сказать. Веньке надо дать знать, да и Лида в лесу. Потерпите. Скоро хорошо не бывает.
Двое суток слонялись по Тавде. Уходило драгоценное время. Да еще если бы знать наверняка, что нужен именно Душкин. А то ведь и так может случиться: доберутся до Душкина, а окажется, зря…
Одетая как на картинке, Лида ничем не отличалась от столичных модниц. Невысокая, худенькая, хрупкая, только загар не городской — уральский, все ветра хлестали ее по щекам, такой жгучий румянец горит на смуглых щеках. А Венька, хоть и чалдон, Лиде под стать, тоже небольшого росточку, но парень, видать, крепыш и в модной курточке с «молнией», в сравнении с ним Юра и Петя выглядят куда провинциальнее.
Лида и Венька полностью были в курсе дела, когда встретились с приезжими, а когда Юра все же принялся что-то объяснять и даже извиняться, Венька небрежно прервал:
— Мы же понимаем. Как не помочь…
На этом объяснения и закончились, Юра почувствовал, что на новых знакомых можно так же положиться, как и на Петю.
Полдороги проехали на попутном грузовике, — Венька отыскал шофера на складе райпотребсоюза, — сидели в кузове на ящиках с товарами, предназначенными для какого-то сельмага.
Ехали весело, с песнями, с ветерком, тавдинцы подшучивали над москвичами, пытались угадать, кто из двух питает к пропавшей девушке не только товарищеские чувства, удивлялись расспросам москвичей, все в Тавде тавдинцам было знакомо, привычно, обыденно.
Сошли на развилке — торная дорога шла дальше по берегу реки, а им надо в тайгу, — брели лесной, заросшей травой дорогой, все вглубь, вглубь. Пошли лесовозные трассы, устланные жердями гати, длинные унылые вырубки…
Экстаз «скрытников»
— Вот и царство Душкина, — сказала Лида. — Пятьсот четвертый квартал.
По каким признакам определила она границу царства? Одинаковые сосны, березы, ели, да кое-где серые поленницы. Тяжелый таежный лес.
— Слушайте, ребята, — сказала опять Лида. — Я скажу Душкину, что вы геологи, студенты. Не говорите, что москвичи, от командировочных из Москвы всегда беспокойство.
Неожиданно вышли на просеку.
