Алексей Фомичев - Сам без оружия
– Доброе утро, господа офицеры, – она мельком глянула на чашки. – Ночь прошла бурно, а утро выдалось трезвым… А наша творческая команда вовсю поправляется ликерами, водкой и бурбоном.
– А ты чем поправлялась? – хмыкнул Щепкин.
– Минеральной водичкой. Я ведь не налегала.
– Зинштейн не подливал?
Диана окатила капитана чарующим взглядом, хлопнула ресницами.
– Вы ревнуете, господин капитан? Как мило… нет, Сереженька и не пытался. И сам пил мало. Зато говорил много. Поздравьте меня, господа. Наш режиссер предложил мне стать примой его фильма!
Белкин и Гоглидзе переглянулись.
– Браво! Вот как, оказывается, попадают в синема! Милая улыбка, вино, волнующий взгляд…
– И комплименты, – вполне серьезно добавила Диана. – Наши мастера, как и все творческие люди, падки на лесть, похвалу, восторги. Этого хватает, чтобы стать для них и Музой, и утешительницей, и прочим…
– По поводу прочего, – вставил Щепкин. – Каково мнение о компании? Есть что‑то интересное, особенное?
Диана стучала пальчиком по столу.
– А знаете, Василий Сергеевич, я вдруг тоже захотела кофе. Не откажите даме?
Сидевший ближе к двери Белкин вышел в коридор и спустя полминуты вернулся.
– Сделают. Со сливками, как всегда?
– Спасибо, Гришенька.
Диана отложила маленькую сумочку, в которой всегда носила браунинг 1900 или номер один, как его иногда называли. С улыбкой посмотрела на Щепкина и спросила:
– С кого начать?
– С кого угодно. Зинштейна можно пропустить, американца, наверное, тоже.
– Американец – душа компании, – заявила Диана. – Его жизнерадостности хватит на всю столицу. При этом железная хватка… как это по‑американски? Бизнесмена! На японского шпиона никак не похож.
– Другие?
– Дамочки?..
Диану перебил проводник, принесший кофе. Диана мило улыбнулась ему и попросила еще ликера. Когда тот ушел, Холодова вдохнула аромат кофе, сделала несколько глотков и зажмурилась.
– Хорошо… Мария и Ольга из хороших семей, образованны. Но… умом не блещут. Что не особо и важно при такой профессии.
Белкин толкнул Гоглидзе, тот в ответ подмигнул. Ну да, какая же женщина будет хвалить другую, пусть даже если надо дать объективную оценку! Диана хоть и опытный сотрудник, но все же женщина. Иголок и шпилек для других дам у нее с избытком.
– Виолетта. Эта поинтереснее. Себе на уме и цену знает. – Диана сделала вид, что не заметила переглядов тезок. – Пыталась подкатить ко мне – комплименты, похвалы… поняла, что я ее раскусила, но не обиделась. Вполне дружелюбна.
– И тоже никаких подозрений?
Диана пожала плечами.
– Если только не подозревать ее в попытке подружиться с японцами. Нет, господин капитан, наши дамочки явно не из тех, кто лезет в политику. Слишком увлечены собой, карьерой, работой. Да и не дурнушки, чтобы увлечься всякой дурью.
Проводник вновь постучал в дверь, с поклоном подал ликер, спросил, чего еще угодно господам и даме. Получил чаевые и ушел. Белкин выглянул наружу, проверил, нет ли кого поблизости, и закрыл дверь.
– А как тебе мужская часть группы? – спросил Щепкин. – Что скажешь о художнике?
– Господин спаситель?
– Не понял, какой спаситель? – нахмурился Щепкин. О неком спасении он слышал впервые. – В каком смысле?
Диана посмотрела на Гоглидзе.
– Ротмистр, не будете столь любезны?
Гоглидзе тут же наполнил рюмку ликером.
– Благодарю, Георгий. В качестве дижестива подойдет. Хотя я толком и не позавтракала. – Холодова попробовала ликер, блаженно прикрыла глаза.
Щепкин терпеливо ждал. Он знал, что Диана обожает игру, особенно если имеет нечто интересное. И что перевоспитать эту строптивую особу просто невозможно. Остается терпеть…
– Сереженька вчера поведал об эпическом подвиге Скорина. За день до отъезда на Зинштейна напала какая‑то шпана. Хотели ограбить, а может, и убить. Как сказал Сережа, он испугался до того, что готов был напасть на них. Такая вот смелая трусость… Но тут появился Григорий и задал жару шпане. Они еле ноги унесли. Вот так! В благодарность за спасение Сережа решил угостить героя и в разговоре выяснил, что тот ко всему прочему художник. Как оказалось, не самый умелый, но все же подходящий.
Щепкин посмотрел на Диану, перевел взгляд на офицеров.
– Да он Геракл, наш худой художник, – скаламбурил Гоглидзе. – И скромник, молчал. Ну, теперь понятно, почему он здесь.
Белкин отметил недовольство на лице капитана, спросил:
– Думаешь, подстроено?
Щепкин пожал плечами.
– Трудно сказать. Сейчас не узнаешь. Уличная шпана вполне могла подстеречь Зинштейна, он легкая добыча. Ладно, поставим этот подвиг Скорину в плюс, как говорит Батюшин.
– М‑м… вы бы видели реакцию публики на рассказ Сережи, – протянула Диана. – Дамочки кричали ура, бросали на Скорина такие взгляды… Кстати, это помогло Грише увести Ольгу к себе. Видимо, захотел наедине поведать о подробностях подвига…
Холодова допила ликер, довольно прищурила глаза, посмотрела на Щепкина.
– И судя по всему, ночь у них прошла замечательно.
– А ты откуда знаешь? – осведомился Щепкин.
– Так я утром успела переговорить с дамами. Поболтать, пооткровенничать. Не спала, как некоторые…
– И?
– Ну во‑первых. – Диана коварно улыбнулась. – Григорий, как и вы, господин капитан, носит новомодные трусы.
Гоглидзе поперхнулся кофе, плеснул на столик. Щепкин сжал челюсти, от чего на скулах вспухли желваки. Белкин торопливо сунул нос в чашку, чтобы не засмеяться. А Диана невинно улыбалась, словно ничего не произошло.
– Дальше, – скрежещущим голосом проскрипел капитан.
– Такие коротенькие, выше колен, серого цвета, – язвила вовсю Диана. – Об этом мне поведала Ольга. А еще поведала, что Григорий чудо как хорош, полон мужской силы и что в его объятиях она позабыла обо всем. И что искусала одеяло, дабы не разбудить криком весь вагон… Не смотрите так, господин капитан. Сейчас двадцатый век, а не семнадцатый. Эмансипе, феминизм, свобода, равенство… А наша Оленька из самых рьяных сторонниц искренности.
– Это все?
Диана вздохнула, опустила глазки. И вовсе уж ангельским голоском выдала:
– Григорий явно сторонник силовой гимнастики, тело тренированное, атлетическое. Судя по тому, как он лихо расправился со шпаной, знаком с боксом или борьбой. А вдобавок носит оружие. Пистолет вроде наших браунингов или кольтов.
– О! – воскликнул Гоглидзе. – Да он башибузук! Вот так художник!
Щепкин задумался. В ношении оружия ничего странного нет. Многие сейчас таскают оружие, от велодога до нагана или кольта. Но сочетание столь видных характеристик вкупе с оружием наводило на мысль, что Скорин может быть не совсем тот, за кого себя выдает.
– Ответ на запрос придет в лучшем случае в Вятке, – вздохнул он. – Посмотрим, что это за художник с повадками Геракла. А пока надо последить за ним. Хотя он и так на виду. Но все же…
– Сделаем, – ответил Гоглидзе.
– Диана, что по другим?
Холодова равнодушно пожала плечами и ответила уже безо всякой игры и жеманства:
– Ничего примечательного. Не самый удачливый актер и начинающий режиссер, по молодости лет смотрящий на женщин то как на божество, то как на проститутку.
– Хорошо, – подвел итог капитан. – Тогда перейдем к плану первой акции. До Вятки не так уж долго. Давайте еще раз поэтапно с момента приезда. С самой остановки поезда.
5
В Вятку поезд прибыл точно по расписанию. Встал на первом пути у перрона. Глухо ударил станционный колокол, и к вагонам заспешили встречающие, вслед за ними носильщики.
Проводники заранее объявили, что стоянка здесь будет длиться шесть с половиной часов. Из‑за ремонта путей и специальной санитарной обработки, которой подвергаются все поезда, идущие на восток. Где‑то под Уралом свирепствует эпидемия тифа.
Долгая стоянка никого не обрадовала. Пассажиры приготовились коротать время в нехитрых занятиях, но тут возникли три господина представительного вида и вручили почти трем десяткам пассажиров первого класса пригласительные на банкет, который устраивал губернатор Вятки в честь какого‑то местного юбилея.
Среди приглашенных были и японцы. Им уведомления вручил со всеми возможными реверансами личный помощник губернатора.
Через час присланные кареты уже отвозили приглашенных к самому дорогому ресторану города – «Петергофу».
Съемочная группа прибыла на банкет практически в полном составе. Их также пригласили, сопроводив предложение просьбой самого «земского врача», как иногда за глаза называли губернатора.
Сидеть на вокзале и в местной гостинице никто не хотел, да и Щепкин активно созывал на банкет, так что кареты увезли всех. За хлопотами и гамом как‑то упустили из виду отсутствие одного человека – оператора Григория Белкина. Впрочем, и без него всем было весело. Тем более Белкин, как сказал тот же Щепкин, слегка перебрал и теперь поедет разве что к местному эскулапу.
