Кэролайн Роу - Лекарство от измены
— Это развлекло бы дона Фернандо, — сказал епископ. — Даже если бы Монтбуй погиб при выполнении своего плана. Не сомневаюсь, что он поощрял его. Если это правда.
— Если он намеревался нам все объяснить, — произнес Беренгуер, — то он потерпел неудачу. Сейчас я понимаю произошедшее даже меньше, чем до его рассказа. — Бельмонте был отослан пообедать, и двое мужчин остались наедине, чтобы обсудить его сообщение.
— Возможно, что события с инфантом не имели никакого отношения к похищению вашей племянницы, — сказал Исаак. — Если в течение одной ночи что-то происходит с двумя моими пациентами, это не означает, что события как-то связаны между собой.
— Похоже, Ромео был заинтересован в быстром обретении невесты Монтбуем, — сказал епископ. — Все остальное было лишь следствием.
— Но почему он бродил вокруг города, пытаясь устроить бунт? — спросил Исаак.
— Чтобы устроить беспорядки, которые скроют похищение, — сказал Беренгуер. — Это было умно придумано и, по-видимому, сработало.
— За исключением того, что донья Исабель была почти при смерти и всю ночь была окружена слишком большим числом людей, что помешало им.
— Совершенно верно. Ее труп вряд ли мог удовлетворить нетерпеливого жениха, — сухо заметил Беренгуер. — Но мы все еще не знаем многое из того, что нам необходимо знать. Кто убил донью Санксию де Балтье? Я не вижу в этом смысла. Почему она была убита?
— Да, верно. Но я не могу сейчас задерживаться здесь, — сказал Исаак. — Я должен как можно скорее вернуться домой, чтобы принести жене радостные вести. Она очень волнуется.
— Я пошлю с вами стражника, он доведет вас до ворот квартала, — сказал Беренгуер.
— На сей раз, ваше преосвященство, я не буду отказываться.
К тому времени, когда он достиг ворот своего дома. Исаак в полной мере ощутил последствия прошедших двух с половиной дней. За все это время он спал всего лишь несколько часов и совсем не ел. Он утолил жажду водой и половиной стакана вина во дворце, и теперь он чувствовал себя больным, от истощения у него кружилась голова. Он постучал в ворота, прислушиваясь к шагам Ибрагима.
— Хозяин, — пораженно произнес Ибрагим, как будто возвращение Исаака было последним, чего он ожидал.
— Точно, — сказал Исаак. — Приведи хозяйку. — Он подошел к скамье под деревом и сел, чувствуя, что не способен больше сделать ни шага.
— Ты вернулся, — сказала Юдифь. Ее голос возник из ниоткуда и вывел его из временной апатии.
— У меня отличные новости. Ракель и донья Исабель найдены. Они живы и в безопасности. Завтра они будут в Жироне.
— Хвала Господу нашему! — сказала Юдифь и села. — Я думала, что она мертва. — Она издала громкий, мучительный всхлип, бессильная произнести что-либо еще. — Я думала, что ты ничего не сказал мне потому, что знал, что она мертва, — наконец сказала она, задыхаясь.
— Как я мог бы знать, что она была мертва, и не сказать тебе, любовь моя? — мягко заметил Исаак. — Если бы я точно знал это, я бы не оставил тебя здесь метаться между надеждой и ужасом.
— У тебя есть способы узнать, независимо от того, скажешь ты мне или нет. — И она замолчала.
— Нет, Юдифь. У меня есть здравый смысл и логика. Бог дает их каждому. Я говорил тебе, что заговорщики ничего с ними не сделают. Это не в их интересах. Семья доньи Исабель слишком богата и влиятельна, и пока Ракель с нею, ее не тронут.
— О, Исаак, — с горечью заметила его жена. — Люди называют тебя мудрым, но есть многое, чего ты не понимаешь. Ты полагаешь, что все люди похожи на тебя и хладнокровно продумывают каждое свое действие. Чаще всего люди делают то, что им хочется, а думают после.
— Возможно, ты права, любовь моя, — сказал Исаак. — Но в данном случае они, похоже, не пострадали.
— Где они были? Кто похитил их? — Ее голос стал твердым и подозрительным. — Их не было ночь и день. Кто с ними был?
Исаак устало вздохнул. Теперь, когда кризис прошел, Юдифь искала виновного, и какой-то неизвестный жулик или злодей здесь не подходил. Это должен был быть кто-то, кому она могла бы бросить обвинение в лицо. Он тщательно подбирал слова; одно неосторожное утверждение, и тогда ни за что достанется Ракель. Она могла бы провести всю свою жизнь под гнетом материнского презрения, поскольку с точки зрения Юдифи, тот факт, что Ракель находилась одна и без защиты в течение целой ночи, говорил о многом.
— Донья Исабель была похищена, как полагают, богатым торговцем, который желал жениться на ней. Ракель захватили одновременно с ней, чтобы охранять здоровье доньи и ее честь. Они не расставались ни на мгновение с тех пор, как их забрали из женского монастыря. Они так и не увидели предполагаемого жениха. Все было проделано руками двух или трех его доверенных слуг.
— И где они теперь?
— В гостинице на Барселонской дороге.
— В общей гостинице? Одни? Окруженные путешественниками, бродягами, солдатами…
— Они сняли пару комнат с крепким замком и женщиной-прислугой, которая может о них позаботиться. Дон Томас уверил меня…
— Дон Томас? Кто этот дон Томас?
— Это секретарь королевы, моя дорогая. Он ехал в Жирону по королевскому поручению, когда натолкнулся на процессию, двигавшуюся в обратную сторону. Он рассказал, что Ракель привлекла его внимание, очень умело сообщив ему, что они едут не по своей воле. Дон Томас спас их от похитителей, убив одного и распугав остальных. Затем он проводил их в гостиницу и оставил там в комфорте и безопасности. — Исаак старательно опустил возраст молодого человека и его довольно симпатичную внешность. — Разве ты не рада снова увидеть дочь?
— Если ты уверен, что с ней ничего не случилось…
— Я уверен, любовь моя.
Юдифь посмотрела на него и впервые, с тех пор как он пришел, обратила внимание на внешность мужа.
— Да ты болен! — сказала она. — Исаак! Что случилось?
— Ничего, любовь моя. Если я бледен, то это потому, что я мало ел и спал, и…
— Спал ты или нет, я не могу сказать, — обиженно сказала Юдифь, — так как ты заперся от меня в своей комнате, но я знаю, что ты ничего не ел. Совсем не ел со вчерашнего утра. Наоми! — крикнула она и со своей обычной решительностью начала раздавать приказы.
Беренгуер послал посыльного к аббатисе Эликсенде, а затем начал, мучительно размышляя, составлять другое письмо, к его величеству. Он с большим облегчением отложил его, когда в дверь постучали.
— Прибыл посыльный, ваше преосвященство, — сказал слуга. — Он принес вам это. Он сказал, что ответа не нужно.
Беренгуер взял письмо, посмотрел на печать и вздохнул.
— Подождите там, — сказал он. — Нет. Лучше скажите, чтобы посыльного задержали, и обеспечьте ему отдых, пока я не прочту это. Затем возвращайтесь.
Это было собственноручное письмо его величества. Оно было кратким и по делу, как и большая часть посланий дона Педро. Король был намерен прибыть на следующий день со своими войсками. Король и офицеры хотели бы остановиться во дворце.
— Найдите мне каноника, — попросил он служащего, который, задыхаясь, прибежал обратно. — Скажите ему, что вскоре прибудут важные посетители, а затем попросите его, чтобы он зашел ко мне. И прикажите поварам разогреть печи и начать готовить. — Королевские посещения всегда были истинным мучением. А уж внезапные грозились и вовсе перерасти в настоящее бедствие.
Когда Исаак поел, а Юдифь ушла, чтобы заняться вечерними хлопотами по дому, Юсуф тихо поскребся в ворота.
— Хозяин? — тихо позвал он, поскольку надеялся избежать встречи с хозяйкой или с Ибрагимом.
— Юсуф? — спросил Исаак и пошел открыть ворота. — Ты поздно возвращаешься. Ты ел?
— Нет, господин.
— Тогда съешь то, что осталось на столе. Если там есть что-нибудь.
— Там много всего, — сказал Юсуф, осматривая остатки ужина Исаака. Он положил кусок рыбы на небольшой ломоть хлеба и жадно съел это, как очень голодный человек. — Я побывал в таверне Родриго, — сказал он, проглотив, — где происходила встреча Внутреннего Совета Братства Меча.
— Это было глупо, парень. Тебя заметили? Кто-нибудь узнал тебя?
— Никто, господин, — сказал Юсуф, взяв еще один кусок рыбы. — Я надел свое старое тряпье, которое Большой Йохан сохранил для меня, испачкался и спрятался под столами. Я не смог услышать все, что они говорили, потому что мне понадобилось довольно много времени, чтобы добраться незамеченным до двери той комнаты, где они собрались. А затем меня поймала жена Родриго. — Он набрал немного риса и овощей на хлеб, добавил кусок ягнятины и замолчал, чтобы съесть это.
— Что случилось?
— Ничего. Она хотела передать меня стражникам за воровство, хотя я ничего не касался, но она упустила меня, и я убежал. Я побежал к баням, и Йохан позволил мне снова вымыться, а потом вернул мне мою новую одежду. А затем я пришел домой.
