Лампа паладина - Наталья Николаевна Александрова
Большая часть столов была занята, но я сразу увидела в дальнем конце зала Славика.
Надо же, он и одет был прилично, пиджак стильный и дорогущий, наверно, ботинки итальянские. А я вот в обносках, по выражению мамы. Ну, сойдет для него и так.
Славик привстал из-за стола, широко улыбаясь, и приветливо махал мне рукой.
Я прошла через зал, села за его стол.
– Здравствуй, Марьяша! – пропел он сладким голосом. – Как я рад, что ты пришла!
Знает ведь, что я не люблю это имя… и смотрит как-то странно, словно чего-то ждет, и улыбается фальшиво…
– Здравствуй, Славик, – ответила я сухо. – Я хочу сразу расставить точки над i…
– Это ты о чем?
– То, что я пришла, ничего не значит. Между нами никогда ничего не было и никогда не будет…
– Ну зачем ты так сразу! – Славик поджал губы. – Знаешь, такой фильм был – «Никогда не говори никогда»… кто знает, как жизнь повернется! Давай лучше выпьем за нашу встречу!
Вот на этот счет я заранее приняла решение. Пить с ним я не буду, потому что кто знает, что у него на уме! Подсыплет в вино какую-нибудь дрянь, и видение, которое послала мне лампа последний раз, станет реальностью…
Я вспомнила комнату без окон, тяжелое кресло и столик с хирургическими инструментами…
А Славик протянул мне развернутую книжечку в переплете из потертой кожи:
– Вот, посмотри, какая здесь хорошая винная карта!
– Нет, вина я пить не буду! – возразила я строго.
– Почему? За нашу встречу…
– Нет, извини, Славик, но я вообще не пью спиртное. У меня на него аллергия.
– Вот как? – лицо у него вытянулось. – Ну, если так… тогда выбери себе что-нибудь на свой вкус. Говорят, здесь очень хороший повар! Вот, например, «Птица-тройка», это их фирменное блюдо. Отбивные котлеты из трех видов птицы – индейки, утки и курицы… или вот это – «Галоп» – эскалоп с пюре из цветной капусты…
– Нет, прости, я не голодна.
– Но мы все же в ресторане! Надо же что-нибудь заказать! Хотя бы для приличия!
– А кофе у них есть? Кофе бы я выпила.
Я подумала, что кофе меня взбодрит и я буду настороже.
– Конечно, есть… – проговорил Славик, заметно поскучнев. – Ну хоть возьми к нему какой-нибудь десерт… у них десертов тоже удивительное разнообразие!
Я наугад ткнула в какой-то десерт. Это оказалась шарлотка «Серая в яблоках».
Славик подал знак официанту и заказал для меня кофе по-турецки и шарлотку, а для себя – тоже кофе и двойную порцию выдержанного коньяка.
Официант гордо удалился, Славик взглянул на меня, как он думал проникновенно, и снова заговорил:
– Марьяша, не понимаю, почему ты сегодня такая неласковая, неприветливая…
– У меня голова болит, – ответила я, чтобы он отвязался.
– Голова? Это плохо! Хочешь, я тебе таблетку дам?
Еще чего не хватало! Подсунет мне какую-нибудь таблетку, от которой я потеряю контроль или вообще отключусь…
– Нет, спасибо, на таблетки у меня тоже аллергия!
– А помнишь, Марьяша, как в детстве мы с тобой построили шалаш и играли в нем в индейцев?
– Вот совершенно не помню! – отрезала я. – По-моему, ты это прямо сейчас придумал.
– Ну что ты! Я это очень хорошо помню! Как можно забыть такие счастливые дни?
Я внимательно следила за ним.
Он явно играл какую-то роль, причем играл ее неумело, без подлинного чувства. Это фальшивое оживление, и улыбаться пытается обольстительно, только у него не слишком получается.
Вот интересно, что ему на самом деле нужно?
Я смотрела на него свежим взглядом и видела, какой он жалкий, мелкий, ненастоящий… зачем вообще я согласилась на эту встречу? Ах да, хотела узнать, что у него на уме…
Официант быстро вернулся, принес нам кофе, Славику коньяк, мне десерт.
Я следила за Славиком.
Вроде он не прикасался к моему десерту и к кофе, но чем черт не шутит…
Когда он отвернулся, провожая взглядом какую-то блондинку, я быстро поменяла местами наши чашки.
Он ничего не заметил и снова стал плести что-то про наше безоблачное детство.
А я пригубила кофе.
Честно говоря, кофе мне давно уже хотелось, особенно когда я почувствовала поднимающийся от чашки божественный аромат свежей арабики.
Кофе и правда был очень хорош. Крепкий, ароматный, горячий…
Я не заметила, как выпила всю чашку.
В десерте только поковырялась ложечкой и уже думала, как бы свернуть наше неудачное свидание.
И вдруг меня затошнило.
Да что же это… я ведь ничего не ела, только кофе выпила! Неужели мне в кофе что-то подсыпали?
Но ведь я подменила чашки…
Мне становилось все хуже и хуже.
Даже Славик что-то заметил.
– Марьяша, что с тобой? Ты так побледнела!
– Мне правда нехорошо… не знаешь, где здесь туалет?
– Вон там, в конце зала, лестница вниз… тебя проводить?
– Как-нибудь сама дойду!
Я поднялась из-за стола, направилась в конец зала.
Голова кружилась, стены ресторана покачивались, так что я с трудом сохраняла прямую осанку и ровную походку. И все равно на меня косились посетители.
Наконец я дошла до лестницы, схватилась за перила и спустилась в подвал, с трудом сдерживая тошноту.
Добралась до туалета, наклонилась над раковиной…
Прополоскала рот, умылась холодной водой, и мне немного полегчало…
И тут в зеркале за своей спиной я увидела мужчину.
Мужчину с белыми волосами, в непроницаемо черных очках.
Я ахнула, мысленно осознав, какая же я дура, что пришла в туалет одна. Нужно было упасть в обморок прямо там, за столом, тогда вокруг суетились бы люди, вызвали бы скорую…
Он снял очки, и я увидела его страшные белые глаза. Глаза без зрачков.
И тут же провалилась в бездонную тьму.
Я пришла в себя от резкого света, который проникал сквозь опущенные веки.
О том, чтобы открыть глаза, не могло быть и речи. Я застонала, а потом с трудом проговорила:
– Свет… выключите свет!
– Можно и выключить! – раздался негромкий щелчок, и свет наконец померк.
Я сделала над собой титаническое усилие и открыла глаза.
И испытала то, что французы называют дежавю – чувство, что я все это уже видела: мрачное помещение без окон, по стенам которого тянулись трубы и электрические кабели в разноцветной оплетке, и я сижу в металлическом кресле, с руками, привязанными к подлокотникам кресла пластиковыми браслетами.
И в нескольких шагах от меня
