Ольга Крючкова - Роза Версаля
– Ты хочешь предать меня?
Женщина приблизилась к любовнику:
– Ну, как ты мог такое подумать?! Просто я сама заявлю о пропаже своего мужа, а заодно намекну, что, возможно, его убили из-за бриллианта. Пусть ищут настоящего убийцу!
– Это ты хорошо придумала… Кстати, а где сам бриллиант?
– Сначала Василий хранил его в сейфе в своём кабинете, а потом отвёз в банк.
– Ты уверена?
– Василий ездил в банк Петровского вместе с дворецким…
– Понятно. Имей в виду, Настасья, что жандармы будут опрашивать и всю прислугу, и конторских наших, и тебя… О Господи, и меня ведь тоже! – испуганно воскликнул Илья.
– Илья, мне не нравится твоя нерешительность! – возмутилась купчиха. – Ну, конечно, жандармы будут допрашивать и тебя…
– Всё пропало! Будь проклят этот бриллиант! Он мстит нам…
– Мстит? Это что-то новенькое… Как интересно! И за что же, позволь полюбопытствовать? – встрепенулась Анастасия.
Илья отмахнулся.
– Лучше не спрашивай…
– Ну, как знаешь! Не хочешь – не рассказывай, – фыркнула купчиха, обиженно надув губки.
– Не сердись, Настасьюшка! Просто шкатулку ту, в которой бриллиант хранился, мы вместе с Василием тогда из Франции привезли… Кто ж знал, что она с секретом окажется?..
– Но месть-то здесь причём? – не унималась Анастасия. – Ты от меня что-то скрываешь, Илья! Лучше сразу всю правду скажи!
– Нет, нет… Я не могу… – сник на глазах любовник.
Анастасия не выдержала:
– Всё! Нет более сил ни слушать тебя, ни смотреть на тебя! Я еду домой. И если Василий до сих пор там не объявился, то сразу отправлюсь в жандармский участок. Кстати, не подскажешь, где ближайший?
– Кажется, на Воздвиженке… Что напротив Крестовоздвиженской церкви…
* * *Анастасия Николаевна вернулась домой в крайне возбуждённом и взволнованном состоянии. Не удосужившись даже снять кардиган и шляпку, кинулась к дворецкому:
– Макар, а дома ли Василий Иванович?
– Так второй день уж нету барина-то… Кабы чего не случилось, думаю…
Не дослушав, Анастасия Николаевна резко развернулась и направилась к выходу.
– Э-э-э… барыня, – протянул дворецкий ей вслед, – а будут ли какие приказания?
Хозяйка, не оглядываясь, небрежно бросила:
– Я – в жандармский участок. За порядком следи!
– Господи, – перекрестился Макар. – К жандармам! В участок! Неужто с барином и вправду беда какая приключилася?..
По дороге на Воздвиженку Анастасия Николаевна попыталась представить, как пойдёт её разговор с жандармом. Воображение нарисовало страшную картину: она сидит перед здоровенным мордастым жандармом, тот курит сигару, нагло попыхивая ей прямо в лицо, и, совершенно не обращая внимания на её горе, продолжает беспристрастно задавать всякие каверзные вопросы. Прежняя решительность неожиданно покинула купчиху.
Экипаж остановился около Крестовоздвиженской церкви. Анастасия Николаевна вышла и перекрестилась:
– Помоги мне, Господи… Направь и укрепи…
Она перешла улицу и оказалась прямо перед жандармским участком – тем самым, который возглавлял полковник Павел Христофорович Эйлер.
Женщина в полном смятении вошла в здание и, едва не теряя сознание от страха, обратилась к дежурному уряднику:
– Простите, сударь…
– Чем могу помочь, сударыня? – вежливо откликнулся молодой жандарм.
– Ох… – Анастасия всхлипнула, на глаза её невольно накатились слёзы. – Мой муж… пропал…
– Позвольте полюбопытствовать, сударыня, а кто ваш муж?
– Купец второй гильдии Глызин Василий Иванович… Вот уже два дня как пропал…
Молодой жандарм приосанился:
– Вам следует обратиться к чиновнику по следственным делам Полянскому Алексею Фёдоровичу. Прямо по коридору, затем направо, третий кабинет по ходу движения – его.
– Благодарю вас…
Анастасия шла по длинному коридору, мысленно повторяя: «Прямо, направо, третий кабинет по ходу…» и, наконец увидела перед собой дверь с небольшой табличкой, на которой значилось: «Полянский Алексей Фёдорович, следственный отдел».
Дрожащей рукой Анастасия Николаевна постучала.
– Прошу, входите! – услышала она приятный мужской голос и, несколько приободрившись, вошла в кабинет.
– Добрый день, сударыня. Присаживайтесь. – Полянский указал женщине на стул для посетителей.
Купчиха осмотрелась: кабинет был небольшим, вмещал лишь письменный стол чиновника, три стула, шкаф, заставленный толстыми папками, да крохотный столик в углу, за которым расположился писарь.
– Я… я… – робко начала госпожа Глызина, присев на предложенный стул.
Полянский, бросив беглый взгляд на посетительницу, сразу определил в ней женщину уважаемую и с достатком.
– Говорите, сударыня, не волнуйтесь. Смею предположить, вас сюда привело некое серьёзное обстоятельство?
– Да, да… Вы совершенно правы, Алексей Фёдорович… Простите, я не представилась: Анастасия Николаевна Глызина… Дело в том, сударь, что мой муж, Василий Иванович Глызин, последние два дня не появлялся ни дома, ни в своей конторе… Поверьте, я очень волнуюсь… Просто места себе не нахожу…
– Так, так… – неопределённо протянул Полянский. – Простите, сударыня, я так полагаю, ваш муж имеет собственное дело?
– Да, торговое. Его контора располагается в Спасоналивковском переулке.
– Анастасия Николаевна, а мог ваш муж просто уехать по делам и не успеть предупредить вас об этом? – высказал предположение чиновник.
– Что вы, сударь?! Это невозможно! Даже если бы муж ничего не сказал мне, то уж с братом-то поделился бы наверняка. У них ведь общее дело, – пояснила госпожа Глызина.
– Тогда, прошу покорно извинить, вынужден задать вам крайне неприятный и щепетильный вопрос…
Анастасия Николаевна подняла заплаканные глаза, взмахнула ресницами и тяжело вздохнула:
– Я понимаю, о чём вы хотите спросить… Есть ли у моего мужа любовница?
– Ещё раз простите, сударыня, но я должен соблюсти все формальности…
– Да, да, конечно… Так вот, я думаю, что любовница у Василия есть. Но кто эта женщина, не знаю. Дело в том, что мой муж всегда любил женщин, я к этому привыкла… Однако он никогда не пропадал из дому на несколько дней подряд!
Полянский замялся: повода для расследования он не видел, скорее всего, купец где-то загулял. Но как объяснить это и без того расстроенной госпоже Глызиной?
Алексей Фёдорович откашлялся:
– Сударыня, вынужден огорчить вас, но в отсутствии вашего супруга я не вижу ничего криминального. Как это ни прискорбно, но, думаю, он просто где-то приятно проводит время.
Анастасия Николаевна округлила глаза:
– Боже мой! Что вы такое говорите? Да как вы можете?!
– Я понимаю, что сие звучит жестоко, но, увы, такова жизнь. К сожалению, в моей практике было много подобных случаев, – пояснил Полянский извиняющимся тоном.
– Ах… – женщина снова заплакала. – Но я отчего-то уверена, что с мужем приключилась беда! Эта статья про бриллиант маркизы Помпадур наделала вокруг его имени столько шума! Около нашего дома до сих пор отираются журналисты, воры и мошенники… Поэтому когда Василий пропал, я решила, что… – новый поток слёз помешал ей закончить фразу.
Однако Полянский уже насторожился. Он налил из графина воды и подал гранёный стакан посетительнице:
– Выпейте, вам надо успокоиться…
Купчиха приняла стакан дрожащей рукой и выпила всю воду.
– Вот и хорошо… А теперь, Анастасия Николаевна, прошу вас рассказать про бриллиант подробнее, – как можно мягче сказал Полянский.
Слегка успокоившись, женщина поведала господину следователю и о появлении сего злополучного бриллианта в их семействе, и о статье в бульварной газетёнке, и о последовавших в связи с её публикацией событиях.
Полянский слушал внимательно: он уже нутром чувствовал, что дело предстоит распутывать непростое.
– Вы сказали, что Василий Иванович вёл совместное дело с родным братом. Расскажите о Глызине-младшем подробнее.
Анастасия несколько смутилась, что не ускользнуло от зоркого Полянского.
– Илья Иванович ненамного моложе моего мужа. Вот уже почти десять лет они вместе занимаются коммерцией…
– Так, так… А не возникало ли между братьями трений? – Полянский решил сразу же «взять быка за рога».
– Но, сударь, я, право, не знаю. Я никогда не вникала в их дела…
Алексей Фёдорович понял: госпожа Глызина что-то знает, но говорить не хочет. «Или боится?»
– А где живёт Илья Иванович Глызин?
– В съёмной меблированной квартире в Бахметьевском переулке.
Полянский исподволь взглянул на писаря: весь их разговор с госпожой Глызиной тот исправно фиксировал на бумаге.
– Поезжайте домой, сударыня, отдохните. А вечером я нанесу вам визит, – пообещал Полянский.
Анастасия Николаевна покинула жандармский участок, охваченная весьма противоречивыми чувствами. Усевшись в экипаж, она приказала кучеру следовать домой.
