Фил Рикман - Кости Авалона
Неуютно погрузившись на скамью, я почувствовал, как запах сырой земли приобрел теперь необычный сладковатый привкус. Свет медленно разгорался. Повернув голову, я увидел новую улыбку и содрогнулся: на подлокотнике скамьи стоял человеческий череп. Лишенный челюсти, он словно впился верхними зубами в деревяшку. Мой локоть уперся во что-то твердое, я повернулся в другую сторону и на противоположном подлокотнике увидел еще один череп — с продырявленным лбом.
И затем, когда глаза привыкли к полумраку, я понял, что стена выложена не из камня. Сотни сложенных вплотную костей — черепов, тазовых костей, рук — были вдавлены в землю; некоторые помечены номерами, нанесенными черной и красной краской. Шевеля пальцами, Бенлоу окинул их взглядом, затем подскочил к стене и вынул чтото оттуда. В тот же миг я разглядел, что чаша ближайшего ко мне светильника, несомненно, сделана — о, праведный Боже, — из перевернутой черепной коробки.
Заметив, что увиденное удручило меня, Бенлоу осклабил ряд мелких заостренных зубов.
— Из смерти исходит свет. Ужасно люблю мертвецов. Вы — нет? И где еще на земле найти мне такое общество, как здесь? Ответьте, милорд.
Он подошел и присел рядом со мной, держа в руке тонкую, искривленную кость, бурую, как ивовый прут.
— Видите? Ребро святого Патрика. Одна из костей, что защищали его благородное сердце. Вы знаете, что святой Патрик и все его ирландские монахи-последователи бывали в наших местах? Взгляните…
Он раскрыл другую руку. Крупинки у него на ладони были похожи на птичий помет.
— Зубы святого Бениния. В его честь назвали новую церковь. Он был преемником святого Патрика, вы знали об этом?
— Почему они не в церкви? Откуда у вас все эти?..
— Реликвии? В церкви? Где были вы раньше, милорд? — фыркнул Бенлоу. — Кажется, вы еще не представились.
— Доктор Джон.
— Доктор?
— Я не врач. Скажите… что у вас есть из других реликвий?
— Сколько вам нужно, милорд?
Я не ответил, не зная, как завести разговор о том, что мне нужно. Он придвинулся ближе, и я теперь понял, что сладковатый запах исходит от него самого. То ли его одежда, то ли тело пропитались им насквозь. Чем-то похожим на смесь пота и ладана. Внезапное чувство тревоги заставило меня придвинуться к краю скамьи. В полуулыбке Бенлоу вытянул длинные ноги и заложил руки за голову. Ребро святого Патрика осталось лежать у него на коленях.
— У меня имеются, — шептал он, не поворачивая ко мне глаз, — апостолы.
— В Гластонбери?
— Многие известные личности приходили сюда умирать, почить в вере. А все потому, что смерть приходит легко в этих местах, где грань между сферами тоньше муслина.
Я не растерялся.
— Например, король Артур?
Быть может, это было только дурное предчувствие, а может, и нет. Но я ощутил какую-то перемену. В воздухе повисло необъяснимое беспокойство. Бенлоу выпрямил спину, делая вид, что никуда не спешит, хотя я знал, что это не так.
— В этой стене сотни святых, — горько произнес он, — а всяким проходимцам подавай только Артура.
— Кому подавай?
Я заметил, как сжались его пухлые губы.
— Кто прислал вас ко мне, милорд?
— Владелец трактира «Джордж», только и всего.
Бенлоу повернулся ко мне.
— И как же Артур может помочь вашему больному другу?
— Артура почитают за его силу и доблесть.
— Сдается мне, нет у вас никакого больного друга.
— Конечно, есть. И вы знаете о нем. Потому что следите за всем, что происходит вокруг вас, мастер Бенлоу. Как сделал бы всякий в вашем положении.
Он шмыгнул носом. Вытер его тыльной стороной руки.
— А мне показалось, — сказал он, — что такой миловидный молодой человек, возможно, не прочь немного развлечься со мною.
— Что?
— Я вижу, ты много путешествовал. И ты спустился сюда, не сказав ни слова. Это надежный знак. Большинство покупателей говорят мне, чего хотят, и ждут меня наверху, где светло. Но если мужчину тянет во тьму, влечет к смерти… Могу сказать, что здесь, среди мертвецов, у тебя имеется редкая…
— Мастер Бенлоу!
Боже мой, да он содомит! В Лёвене их было полно. Я еще ближе прижался к черепку за спиной.
— Мастер Бенлоу, кто еще спрашивал вас об останках Артура?
— Кто вы такой, чтобы спрашивать?
— Я член королевской комиссии древностей.
— Какой же я слепец! — Бенлоу залился громким смехом. — А дулю не хочешь?
— Боюсь, это единственное, что вы можете получить от меня. Ну же, кто приходил к вам?
— Еще чего!
Блики огней яростно замерцали в его глазах.
— Послушайте меня, — сказал я. — Я не Леланд. Я здесь не для того, чтобы лишить вас заработка. Или дорогих вашему сердцу реликвий. Кости, как вы сказали, нынче не в цене.
— Кроме костей Артура, кажется.
— К вам приходили французы?
— Кто?
— Они представляются торговцами шерстью из Нормандии. Кости Артура могли бы стать ценным трофеем для французов.
— Не понимаю, о чем вы толкуете.
— Кто-то побывал тут в поисках костей Артура.
Он не отвечал. Лицо имело понурый вид.
— Они у вас были?
— Нет.
— Вам известно, где кости теперь? Кто взял их, когда разоряли аббатство и взломали гробницу?
— Ничем не могу помочь. Насчет костей — не ко мне.
— Как это понимать?
Он привстал, тяжело и часто дыша.
— Если я дам вам то, что у меня есть от Артура, вы оставите меня в покое?
— Посмотрим.
— Подождите.
Он подскочил и тут же исчез во мраке. Я напряженно следил за лестницей на случай, если вдруг он решит сбежать и замуровать меня в этом подвале со смертью. Но я слышал его шаги; слышал стук костей, падавших на каменный пол. Святых костей, которые никогда святыми и не были.
Затем я понял, что подземелье длиннее, чем я предполагал. И вдруг вдалеке, куда едва проникал свет, я разглядел деревянную дверь. Дверь? Куда она могла вести? Вероятно, мы находились уже за пределами стен лавки Бенлоу.
Я не полный идиот и хотел было броситься к лестнице, когда хозяин, наконец, вышел из тени, неся в руках деревянный ящичек, явно современной работы и достаточно большой, чтобы в нем поместились кости ступни Артура. Бенлоу опустился передо мной на колени и открыл крышку.
— Глядите…
На подложке из шерсти лежал кусочек — не кости, но расколотой деревяшки.
— Вот, — сказал Бенлоу.
— Что это?
— Прикоснитесь.
Я приложил палец к кусочку дерева. Оно было твердым — возможно, дуб — и черным от времени.
— Только представьте, милорд, — сказал Бенлоу, но голос его теперь звучал неестественно и отвратительно льстиво. — Вообразите огромный зал, увешанный стягами и освещенный тысячью факелов. Прислушайтесь, как стены вторят преданиям доблести.
— Не юли передо мной, Бенлоу.
Он закрыл ящичек крышкой и протянул его мне.
— Возьмите, — взмолился он, дрожа нижней челюстью. — Заберите это с собой в Лондон. Прошу вас. Не возвращайтесь назад! Много ли людей в наши дни могут сказать, что возлагали руку на Круглый стол?
Глава 17
БЕЗУМНАЯ ВЕДЬМА
Было далеко за полночь, когда я натянул старое бурое платье и пошел в комнату Дадли посидеть рядом с ним.
Одинокая свеча догорала на столике для воды. Дадли лежал неподвижно и ровно дышал во сне. Вечером он у меня на глазах отхлебнул полкувшина святой воды, морщась от ее металлического привкуса.
Откупорив бутыль с назначенным ему снадобьем, я предусмотрительно понюхал его, будто запах снадобья о чем-то мог мне сказать. Да и кто бы распознал в нем сонную одурь? Ерунда. Я без колебаний напоил Дадли отваром, и он уснул.
Теперь, потеряв сон, я присел на невысокий табурет возле темного окна и завороженно глядел на пламя свечи. Математик и астроном, не знающий геометрии любви и не умеющий начертить траекторию желаний. В особенности своих собственных.
Еще до полуночи я трижды просыпался в пустом и холодном безмолвии трактира, ворочаясь в постели и думая поначалу, что заразился лихорадкой от Дадли. Наконец меня осенило, что лихорадки наступают по разным причинам. Похоже, телесные желанья, подавляемые во времена моей «книжной» юности, теперь прорвались наружу все сразу. В недолгие минуты сна я вновь и вновь видел ее изумрудные глаза, распущенные темные волосы и соблазнительную улыбку кривоватых зубов. Дочь ведьмы.
И я отправлюсь на Авалон, к честнейшей из дев…
…и она исцелит мои раны и излечит меня чудесными травами…
Колдовство… магия… ведовство. Несмотря на заброшенность, скуку и неустроенность этих богатых водами мест, теперь я охотно верил, что некая сила, неизвестная нашим научным знаниям, обитала в этих краях, и кости Артура — далеко не последняя их тайна.
