Паренек из Уайтчепела (СИ) - Бергер Евгения Александровна

– Здесь никого нет, – прокричал он своему другу. – Пора ехать дальше. Прошу тебя, вернемся в экипаж!

Они снова заняли свои места в тряской карете, и возница погнал лошадь дальше. Правда, далеко они не уехали: вскоре колеса увязли в высоких сугробах, и проехать дальше не представлялось никакой возможности.

– Придется идти пешком, мастер Эдмунд, – прокричал возница что есть силы. – Экипаж дальше не пройдет, как бы мы того ни хотели, – и он повернулся, чтобы распрячь лошадь. – Тут едва ли больше полутора миль... С божьей помощью доберемся до дома еще к ужину!

Запахнувшись поплотнее в свои меховые плащи, молодые люди отправились на свет далекого огонька в окне спальни на втором этаже, а метель выла, стенала, завивалась замысловатыми узорами, околдовывая вынужденных путников своими ледяными, полными навязчивого очарования напевами.

– Так ушли они, милок, еще с полчаса как ушли, – всплеснула руками полнотелая Пэм, заслышав вопрос Джека о мужчинах из поискового отряда. – Сам-то где пропадал? Никто и не вспомнил о тебе ни разочку. Вот беда-то... – И она глянула на мисс Блэкни, в задумчивости замершую чуть поодаль. – Сам-то ты дорогу вряд ли найдешь, да и метель крепчает.

– А как же экипаж? – вступила в разговор девушка. – Мы могли бы отправить Джека с возницей.

Кухарка даже глаза округлила, правда, вслух удивления не высказала, только посоветовала с миссис Корн поговорить, мол, экономке виднее что к чему.

Сама миссис Корн, железной рукой управляющаяся с хозяйством семейства Чендлер, только головой покачала:

– Так экипаж отправили за мастером Эдмундом, миледи, тот должен был прибыть пятичасовым поездом из Лондона... Надеюсь, у них получится прорваться сквозь эту метель, она нынче разошлась не на шутку. – И словно в подтверждение данного факта, сильнейший порыв ветра сотряс оконные ставни и всколыхнул пламя в ярко горящем камине. – Боже мой, – ахнула женщина, сцепив руки в крепкий замок, – бедный мистер Чендлер! – И, тут же взяв себя в руки, добавила: – Я погляжу, что можно будет сделать. Но, возможно, лучшим решением было бы переночевать в доме... Я распоряжусь постелить мальчику на кухню, если вы не возражаете.

Мисс Блэкни благодарно ей улыбнулась, а стук во входную дверь заставил всех троих прервать разговор и поспешить на громогласный зов с улицы.

– Что с вами приключилось? – услышали они еще издалека голос миссис Чендлер, взволнованно вопрошающий обоих путников, впущенных на порог. – Вы похожи на снежные сугробы... Скорее проходите к огню! Миссис Корн, прикажите подбросить дров в камин – в такую непогоду грех экономить на тепле, – это уже в сторону подоспевшей экономки. Через минуту в комнате появилась горничная с полной корзиной поленьев, и камин разгорелся с новой силой, даря такие необходимые тепло и уют, в пику грозным завываниям за окнами гостиной.

– Миссис Чендлер, позвольте познакомить вас с моим другом, Чарльзом Барретом, баронетом, – произнес молодой человек, обращаясь к своей мачехе, – я позволил себе пригласить его на рождественские каникулы, но нынешние обстоятельства... с отцом... – голос его надломился и смолк.

Анна Чендлер понурила голову:

– Вы уже знаете... – сказала она. – Очень жаль, что все так вышло, только я не стало уведомлять вас письмом – оно все равно не застало бы вас на месте. – И протянула мистеру Баррету руку: – Приятно познакомиться. Вы всегда будете желанным гостем в нашем доме, жаль только, знакомство наше произошло при столь печальных обстоятельствах.

Молодой человек тепло ей улыбнулся.

– Надеюсь, я смогу быть вам полезен, – отозвался он, целую протянутую ему руку.

Миссис Пэм гремела посудой, ежеминутно заглядывая то в одну пышащую жаром кастрюлю, то в другую – ее более юные помощницы вертелись, как суетливые белки. Они готовили ужин, и Джек чувствовал, что лезет им под руку, мешая совершать привычные действия.

Он молча прошмыгнул в дверь и заметил одну из горничных, направляющихся вверх по лестнице.

– Э, могу помочь, если хочешь, – предложил он, заметив в руках девушки два тяжелых серебряных канделябра.

– Хочу, – кокетливо отозвалась та и вручила Джеку один из подсвечников. – Хозяйка велела снести их на чердак: говорит, они портят общее впечатление от малой гостиной, – горничная пожала плечами, мол, такие тонкие материи далеки от ее понимания. И поинтересовалась: – А ты долго у нас пробудешь?

– Думаю, до утра.

– Жаль, – хмыкнула девушка, – помощник, вроде тебя, мне бы не помешал.

Она зыркнула на Джека многозначительным взглядом, а потом толкнула чердачную дверь, запертую на простую деревянную щеколду.

Холод здесь был почти пронизывающий: ледяные порывы ветра, продували помещение, что говорится, насквозь, и завывали с такой устрашающей силой, что маленькая горничная даже пискнула, наткнувшись в полумраке на чучело лисицы с неестественно застывшими в неподвижности глазами.

– Ненавижу это место, – пробормотала она, водружая канделябр на один из массивных столов, составленных у стены. – Столько старых вещей... Столько пыли. Не удивилась бы, поселись здесь какое-нибудь привидение...

– Вроде Белой женщины? – решил поддержать разговор Джек, и его спутница бросилась к распахнутой в коридор двери.

– Мне пора. Ты идешь?

– Ничего, если я чуток тут побуду?

Горничная пожала плечами.

– А не стащишь чего?

– Ага, вон тот миленький сервант со старой посудой как раз поместится в моем кармане.

Девушка улыбнулась и побежала вниз по лестнице – ей не терпелось оказаться как можно дальше от полутемного помещения со зловещими скрипами и тенями, пугающими ее до дрожи.

Джек огляделся: желтый лунный свет, вливающийся сквозь круглое чердачное окно, создавал причудливые фантасмагории, в которых шкафы превращались в притаившихся в засаде злобных разбойников, а напольные вазы – в подручных им гоблинов. И все так и норовили уцепить его за одежду, урвать кусочек еще живой, пышащей жаром плоти... Джек прошелся до самого дальнего угла и, заприметив прикрытые полотном картины в тяжелых рамах, из любопытства откинул покрывало... С портрета на него смотрели высокий мужчина со строгим, проникнутым печалью лицом и молодой парнишка примерно его, Джека, лет. У него было такое несчастное лицо, что Джек даже улыбнулся... Должно быть, позировать для портрета тому было чрезвычайно скучно, и Джек легко его понимал.

Странно, что все эти портреты не развешаны, как это водится, по стенам Чендлер-менора, а пылятся в самом дальнем углу продуваемого всеми ветрами заброшенного чердака.

Возвращаться на кухню Джеку не хотелось, и он, заприметив маленькую оттоманку, стянул с нее покрывало, укутался в него с ног до головы, да так и прилег, прокручивая в голове события нынешнего дня. Событий получилось невероятно много, и он задремал уже на разговоре с Тоддом, голос которого тянулся и плавился, нашептывая, как в бреду: «приииизрачные пееещерыыы... заааманиваююют неооосторожныыых пуутникооов». А потом все перекрыли тихие шаги... Цок-цок-цок. Стучали каблучки неизвестно чьих туфель... Джек окончательно проснулся, но глаза открыть не осмелился: он представил, как над ним стоит Белая женщина и молча ждет, когда же он сделает это. Распахнет глаза и задохнется от ужаса...

Теплая ладонь легла на его плечо.

Крик, вскипевший было на губах парня, замер втуне, когда тихий голос произнес:

– Ты хорошо спрятался, ни за что бы не нашла тебя, если бы мне не подсказали, где искать... Что ты здесь делаешь?

И Джек, придав себе вертикальное положение, сказал как есть:

– Отдыхаю. Задремал на секунду...

Мисс Блэкни улыбнулась.

– Хорошее же ты нашел местечко для отдыха, ничего не скажешь. – Чуток помолчала, словно дожидаясь чего-то, а потом добавила: – Может, и мне стоит приходить сюда время от времени. Здесь так спокойно, не то, что в доме моей тетушки Кэролайн. – И, сказав это, втиснулась на свободное место рядом с Джеком...