Диана Стаккарт - Портрет дамы

Но вдруг я услышала короткий пронзительный вой, больше похожий на человеческий, чем на собачий. Мне на спину словно упал валун, покрытый мехом, лишив меня возможности дышать, поскольку я еще прилагала усилия, чтобы не раздавить Пио. Зажмурив глаза, я с ужасом ждала, когда у меня на затылке сомкнутся собачьи челюсти, однако почувствовала, что меховой валун скатился с моей спины. Затем я услышала странный звук, как будто что-то шлепнулось на землю.

Я открыла глаза и, повернув голову, увидела, что дворняга билась в агонии, лежа в траве рядом со мной. Ее пасть была широко раскрыта, и из нее вывалился длинный красный язык. Светло-коричневая шерсть окрасилась в малиновый цвет, а из шеи торчала блестящая рукоятка ножа. Пока я на нее смотрела, не в силах поверить своим глазам, ее движения становились все медленнее, перешли в редкие конвульсии и окончательно затихли.

Я осторожно отцепила руки с затылка, поднялась на колени, прижимая к себе дрожащего Пио, и стала ждать, что произойдет дальше. Надо мной промелькнула тень, и я увидела элегантную мужскую руку в черном рукаве, которая вытащила нож из мертвой твари и вытерла лезвие о шкуру.

Солнце било мне в глаза, и я заморгала, пытаясь рассмотреть стоящего передо мной мужчину, но все, что я смогла увидеть, — это высокий силуэт, одетый в черное.

Учитель?

Зрение начало возвращаться ко мне, и я быстро осознала свою ошибку. Я действительно знала этого мужчину, но это был не Леонардо. Высокий мужчина в черном, который пришел мне на помощь и расправился с напавшей на меня собакой ударом ножа, оказался не кем иным, как отчаянным Грегорио, капитаном гвардии Моро.

10

КОЛЕСО ФОРТУНЫ

Удаче всегда сопутствует зависть.

— Это было чертовски глупо, гулять с собакой возле конюшен, — заметил Грегорио, засовывая нож в сапог и бесстрастно глядя на меня сверху вниз.

Возможно, испытанный страх стал причиной моей неадекватной реакции, но я лишь молча смотрела на него с чувством, граничащим с благоговением. На нем была все та же черная туника, черная кожаная куртка и черно-красные короткие штаны, суровость его наряда нарушала лишь белая рубашка, выглядывающая из прорезей рукавов. Его черные вьющиеся волосы, равно как и меч у бедра, сияли в лучах солнечного света, придавая ему сходство с небожителем, спустившимся на землю. Ему недоставало лишь крыльев и нимба над головой. Что касается его мрачной красоты, она одинаково могла принадлежать как ангелу, так и демону.

Мне пришла в голову мысль, что с обоими из этих представителей неземной когорты большинство женщин охотно разделили бы постель.

— Все знают, что эти псы опасны, — сказал он, пока я продолжала предаваться фантазиям. — Если бы я не проходил мимо, эта тварь разорвала бы на части вас обоих. Вас следовало бы выпороть за подобный идиотизм.

При этих словах меня охватило возмущение, мгновенно вытеснив все мои романтические грезы. Я прижала к себе песика и уже открыла рот, чтобы запротестовать. Конечно же, я бы никогда намеренно не подвергла Пио опасности! Я не настолько беспечна!

По всей видимости, страх лишил меня дара речи, поскольку я по-прежнему не могла вымолвить ни слова. Впрочем, это не имело значения, похоже, он совсем не нуждался в моем ответе.

— Вам еще повезло, что здесь была лишь одна собака, а не вся свора. Остальные, должно быть, были с конюхами, которые пошли объезжать лошадей. Если бы они все на вас напали, от вас бы мокрого места не осталось.

Должно быть, он принял мое продолжительное молчание за признание своего безрассудства, поскольку перестал меня отчитывать. Внезапно нахмурившись, он спросил:

— Это ведь Пио, не так ли? Пес графини?

Он протянул руку и почесал собачку за ухом.

— Он не ранен?

— Думаю, что нет, — ответила я наконец, обретя дар речи. Что до самого Пио, то он заскулил и лизнул руку мужчины, видимо, узнав его.

Выражение лица капитана смягчилось, и он протянул руку, чтобы помочь мне подняться на ноги.

— Он умный маленький зверек, — сказал он, поддерживая меня за плечи, так как я пошатывалась, не в силах обрести равновесие. — Вам повезло, что с ним все в порядке. Если бы что-нибудь случилось, Катерина бы с вас три шкуры спустила.

Катерина. Вспомнив о цели своего пребывания при дворе, я сделала себе мысленную зарубку. Безусловно, для человека его положения подобное обращение к графине являлось, по меньшей мере, фамильярностью. Но мне пришлось временно позабыть о своей миссии быть глазами и ушами учителя, потому что капитан вдруг заинтересовался моей персоной.

— Как насчет вас, вы не ранены? Давайте, я осмотрю вашу руку.

С видом человека, привыкшего брать на себя ответственность за других, он освободил Пио из моих объятий — к своему удивлению я обнаружила, что золотая веревка все еще обмотана вокруг моей руки — и усадил его у моих ног. Снова вытащив нож, он взял меня за пострадавшую от клыков собаки руку, и спокойными, уверенными движениями разрезал шнуровку, прикрепляющую верхний рукав к корсажу. Затем он оторвал порванный, окровавленный рукав рубашки, обнажив мою руку.

Теперь, когда страх понемногу покидал меня, я почувствовала жжение от запястья до локтя на моей правой руке. Кровь по-прежнему сочилась из длинного пореза, и при соприкосновении раны с утренним воздухом меня пронзила боль.

— Нужно обработать рану, иначе она загниет, — заключил он. — Где Изабелла и Розетта?

Когда я в изумлении уставилась на него — откуда он знал, что они были со мной? — он лишь пожал плечами.

— Поскольку вы гуляли с Пио, я предполагаю, что вы новая служанка графини. А ее горничные обычно выгуливаются стаей, как собаки с конюшни.

Собаки? Несмотря на боль, я мгновенно ощетинилась при этом намеке. Заметив ярость в моем взгляде, он растянул губы в короткой ленивой улыбке, заставившей ёкнуть мое сердце.

— Я не хотел вас обидеть, — успокоил он меня. — Но все-таки где они? Или вы бродили здесь одна?

Я оглянулась по сторонам, но близняшек словно след простыл. Мной овладела обида от того, что они бросили меня в трудную минуту.

— Они шли за мной, когда появилась собака. В последний раз, когда я их видела после этого, они кричали и метались по улице. Может быть, они побежали за помощью.

— Может быть.

В его голосе прозвучала насмешка. Очевидно, его мнение об этой парочке не слишком расходилось с моим, что немного улучшило мое настроение, несмотря на саднящий порез на руке.

— Не волнуйтесь, я провожу вас, — произнес он будничным голосом. — Вы можете идти?

— Конечно, — ответила я, хотя на самом деле до сих пор не могла унять дрожь в ногах. Но мне почему-то не хотелось проявлять перед ним слабость, что означало, что я должна отказаться от его предложения.

Я прижала к груди кровоточащую руку и выдала улыбку, которая, как я надеялась, не слишком походила на гримасу.

— Спасибо вам за помощь, капитан. Мы с Пио безмерно благодарны, что вы спасли нам жизнь. Я обязательно расскажу графине о вашем подвиге. Но дальше мы справимся сами…

Обратившись к собаке, я скомандовала:

— Пойдем, Пио, мы возвращаемся к хозяйке, — и слегка дернула его за поводок. Мне удалось сделать несколько неуверенных шагов. Пио последовал за мной.

И затем, как я того и опасалась, ноги вдруг перестали меня слушаться.

Я бы упала, если бы капитан — или скорее, Грегорио, как я стала называть его в мыслях, — также не предвидел подобный исход. Прежде чем я коснулась земли, он подхватил меня на руки с той же легкостью, с какой я могла поднять Пио.

— Не дурите, — сказал он, неодобрительно качая головой. — Вы ранены и напуганы. Вам необходимо немного отдохнуть, а не утруждать себя еще больше.

— Но я запачкаю вас кровью, — слабо запротестовала я, не имея сил — или, может быть, желания, как язвительно подсказал мне внутренний голос, — чтобы найти более подходящий предлог.

Он невесело усмехнулся.

— Не беспокойтесь, мне приходилось быть испачканным кровью гораздо большее количество раз, чем вы можете себе представить. Теперь дайте мне поводок Пио, я поведу его.

Чувствуя бесполезность дальнейших возражений, я кротко сняла замотанную вокруг моей руки веревку и вручила ему. Решив смириться с неизбежным и извлечь пользу из ситуации, я расслабилась в его крепких объятиях.

Это был не первый раз, когда мужчина нес меня на руках. Несколько месяцев назад, я получила ножевую рану от рук убийцы и точно так же упала от слабости несколько часов спустя. Учитель нес меня весь путь от сада до мастерской синьора Луиджи. Я не слишком хорошо помнила это, потому что большую часть пути была без сознания. Кроме того, мне было ужасно неловко от того, что я нахожусь в руках Леонардо, поэтому у меня остались не слишком приятные воспоминания об этом опыте.