Москва-Синьцзин - Борис Акунин
Мисс Ларр вынула из сумочки блокнот, что-то записала.
— В то же время у русских, в отличие от японцев, управление разведкой предельно централизовано. Все нити всегда тянутся в Москву. Лишь там, в министерстве внутренних дел (так переводится NKVD) принимают все решения и разрабатывают все тайные операции. Известен и человек, руководящий этим направлением, русский Доихара. Это первый заместитель министра Ежова генерал Фриновский, он возглавляет Департамент государственной безопасности. По нашим агентурным сведениям скоро Фриновский получит повышение — будет назначен на должность narkomvoenmor, военно-морского министра. Фактически он уже начал руководить флотом, но при этом продолжает ведать всей оперативной работой NKVD, в том числе зарубежной. Итак, акцию по похищению трех миллионов организовал или генерал Доихара в Синьцзине, или генерал Фриновский в Москве. Вот двое наших подозреваемых. Иных версий нет.
Дама записала и второе имя, однако скептически заметила:
— Это звучит чересчур категорично, сэр.
— Сейчас поймете почему. Взгляните вот сюда, на список людей, которые находились на борту лайнера. Девять членов экипажа и шесть пассажиров. Не удивляйтесь такому соотношению — рейс был особенный, никого лишнего.
Мэри Ларр пододвинула листок, прочитала.
«Пилот Лео Терлецки.
Первый помощник пилота Марк Уокер.
Второй помощник пилота Джордж Дэвис.
Третий помощник пилота Хосе Соседа.
Четвертый помощник пилота Джон Джюэтт.
Инженер-механик Ховард Кокс.
Помощник инженера-механика Т.Б. Тейтум.
Радист Вильям Макгарти.
Стюард Джон Паркер».
— Почему так много людей? — спросила она. — И почему имя пилота подчеркнуто красным карандашом?
— Самолет-амфибия М-130 — настоящее чудо техники и комфорта. Он очень сложен в управлении и пока находится в стадии обкатки. Если благополучно ее пройдет, «ПанАм» откроет регулярные пассажирские рейсы через Атлантику и Тихий океан. Это стратегически важный проект. И капитан Лео Терлецки — один из лучших пилотов компании. В прошлом году случилась поломка, и он сумел посадить самолет на воду залива Сан-Франциско при густом тумане и сильном ветре. Приводниться посреди океана такому асу тоже было бы нетрудно. Но красным его имя подчеркнуто не поэтому.
Мистер Фитцрой вынул следующий листок.
— Это служебная анкета капитана Терлецки. Взгляните.
— Родился в России? Настоящее имя «Лев Филиппович Терлецкий»? Это вы и считаете «русским следом»? — спросила мисс Ларр, рассматривая фотографию: худое, решительное лицо с гвардейскими усиками. — Мало ли из России эмигрировало царских офицеров после революции. Он ведь в прошлом офицер?
— Да, военный летчик царской армии. Но дело не в том, где Терлецки родился. Что вы видите вот здесь, в графе «ближайшие родственники»? Только жену, гражданку США, верно? А теперь посмотрите на справку, составленную уже после инцидента моими сотрудниками, которые тщательно проверили всех находившихся на борту. У Льва-Лео есть близкий родственник, которого он в анкете не указал. И понятно почему. Компания «ПанАм» никогда не доверила бы новинку самолетостроения человеку, чей старший брат Konstantin Filippovich Terletskyi является засекреченным специалистом русского военного флота, главным конструктором советских подводных лодок. А теперь напомню, что генерал Фриновский, глава советского Управления госбезопасности, готовится занять должность морского министра. И что основная зона действий советского флота — Дальний Восток. Плюс еще одно. Терлецки — единственный из членов экипажа, кто был осведомлен о секретной перевозке денег. В качестве командира корабля. Ну, как вы теперь оцениваете версию о русском следе?
— Она несомненна, — ответила мисс Ларр. — Я не понимаю, зачем нужна вторая, японская.
— Сейчас поймете. Смотрим список дальше. Пассажиры. Эдвард Вайман, консультант компании «ПанАм»; трэфик-мэнеджер Кеннет Кеннеди; двое военных врачей — полковник Эрл Маккинли и Фред Майер; майор авиации Ховард Дренч; мистер Уотсон Чой. Двое первых инспектировали ход полета. Двое вторых — бактериологи министерства обороны, летели в командировку. Отношение к доставке денег имели только двое последних. Уотсон Чой — американский китаец, доверенный представитель генералиссимуса Чан Кайши. Принял от нас сумму и перевозил ее в специальном опечатанном портфеле. Майор Дренч сопровождал груз. Это летчик-ас, герой мировой войны, служит советником в штабе гоминьдановской авиации. Прилетал на родину в краткий отпуск и заодно получил это задание — лично от супруги генералиссимуса, которая командует китайскими ВВС. Дренч вне подозрений. А вот это мистер Чой. Внимание на лицо.
На стол легла фотография солидного господина в пиджаке и галстуке.
Мисс Ларр вгляделась, покачала головой.
— Этот человек не может участвовать в ограблении. Он привык к комфорту, привык отдавать приказы, а не выполнять их.
— Вы совершенно правы. Уотсон Чой — один из столпов нью-йоркской китайской общины, весьма обеспеченный и весьма влиятельный господин. Но я показал вам снимок не для психологической диагностики. — Мистер Фитцрой вынул еще несколько фотокарточек. — Взлет «Гавайского клипера» зарегистрирован на кинопленке — это стандартная процедура в процессе испытаний нового самолета. Оператор начал съемку с момента посадки пассажиров. Мои люди распечатали фотографии. Человек в серой шляпе с чемоданом и портфелем — это Чой. Чемодан — его собственный. В портфеле — видите крупно буквы US и там внизу мельче еще должно быть “Treasury” — это секретный груз, только что врученный Чою представителями Казначейства… А вот здесь человек в серой шляпе обернулся назад…
— Это не Чой! — быстро сказала мисс Ларр.
— Именно. Азиат, но не Уотсон Чой. В аэропорт вместо гоминьдановского представителя прибыл кто-то другой. Служащие Казначейства, доставившие деньги, настоящего Чоя прежде не видели. Майор Дренч тоже впервые встретил своего подопечного только перед самым вылетом. Поэтому сомнений ни у кого не возникло. И вот что я вам скажу еще, мадам. Это классический почерк генерал-лейтенанта Доихары. Точно так же была проведена операция в Маньчжурии, в 1928 году, когда был взорван поезд маршала Чжан Цзолиня. Доихара, тогда еще полковник, подменил одного из железнодорожников своим агентом… Ну, что вы скажете про нашу японскую версию?
— Я бы сочла ее единственно убедительной и не стала бы искать другие — если б не знала о «русском следе», — признала владелица детективного агентства.
— Значит, вам ясна дилемма, с которой мы столкнулись. У нас две версии, обе чрезвычайно убедительные. И двое подозреваемых. Японский генерал Кэндзи Доихара, которого пресса за авантюризм и удачливость прозвала «Лоуренсом Маньчжурским», и советский генерал Михаил Фриновский,
