Роберт ван Гулик - Ночь в монастыре с привидениями

— Вряд ли в монастыре несколько женщин без одной руки, — заметил Тао Ган. — Не понадобится много времени, чтобы ее обнаружить. Больше ваше превосходительство ничего не заметили?

— Разве я тебе не сказал, что вся сцена продолжалась считанные мгновения?

— Во всяком случае, она могла происходить только здесь. И нигде больше. Я простучу стены. Может быть, есть проход за этими копьями и хоругвями.

Под внимательным взглядом судьи он отодвинул в сторону запыленные хоругви, алебарды и трезубцы, загромождавшие стойку для оружия, время от времени постукивая по стене своим костлявым пальцем. Эта работа напомнила ему времена, когда он, «гест» ;озер и рек», не имел себе равных в искусстве открывать тайные проходы или взламывать самые сложные запоры.

Вскоре судья Ди предоставил Тао Гану продолжать поиски, а сам занялся левой стеной. Проложив себе дорогу среди наваленных ящиков и мешков, он бросил осуждающий взгляд на карикатурные маски, которые словно преследовали его своими глазами. Обращаясь не то к себе, не то к своему спутнику, он прошептал:

— Что за странная религия — даосизм! Зачем нужны эти пышные церемонии, эти мистерии и эти кривляний, если у нас есть столь ясные мысли Конфуция? Единственный довод в пользу даосизма — это его чисто китайское происхождение. Во всяком случае, он не пришел к нам с варварского Запада, как буддизм.

— Наверное, даосы основали свои монастыри и придумали эти странные обряды, чтобы бороться против буддийской клики… — заметил Тао Ган.

— Ап-чхи! — чихнул судья. У него была сильнейшая головная боль, и он чувствовал, как, несмотря на подбитый ватой халат, его пронизывает ледяная влажность воздуха.

— Посмотрите-ка, благородный судья! — вдруг воскликнул Тао Ган. В самом дальнем углу комнаты, рядом с большим шкафом, под запыленной штукатуркой кирпичной стены отчетливо проступали очертания окна.

Они постояли молча. Бросив смущенный взгляд на судью, который был невозмутим, Тао Ган прошептал:

— В этом месте действительно существовало окно, ваше превосходительство, но оно давно заделано.

Голос соратника заставил судью вздрогнуть.

— Мы находимся в углу здания, прямо напротив окна, у которого я стоял, — сказал он.

Тао Ган постучал по стене, звук был чистым и ясным. С помощью ножа он сорвал штукатурку, которая маскировала кирпич, и вонзил лезвие в один из пазов. Потом таким же образом обследовал весь контур прежнего окна и в замешательстве заметил:

— Ваше превосходительство, это очень старый монастырь. Мне приходилось слышать, что в подобных местах иной раз происходят необъяснимые события. Достойные доверия лица утверждают, что видели, как перед их глазами снова развертываются сцены, происходившие сотни лет назад… Может быть…

Судья провел рукой по лбу и задумчиво произнес:

— Шлем мужчины, которого я видел, плотно сидел у него на голове. Вот уже сотни лет, как наши воины таких не носят. Признаюсь, Тао Ган, это странно.

Он ушел в свои мысли, а потом прошептал:

— Кажется, я видел военное снаряжение той эпохи среди театральных костюмов. Да вот же оно!

Он приблизился к кольчуге, висевшей под масками. Ее наплечники изображали двух приготовившихся к прыжку драконов. Рядом лежали пара железных рукавиц и пустые ножны.

— Небольшой круглый шлем, обычно входивший в подобного рода снаряжение, отсутствует, — констатировал он.

— Многие из таких костюмов неполны, ваше превосходительство.

Не слушая помощника, судья продолжал:

— У меня не было времени присмотреться к одежде незнакомца, вроде бы она была темной. Но сам мужчина был высок, широкоплеч…

Бросив тревожный взгляд на своего спутника, он воскликнул:

— О небо! Тао Ган, неужели я увидел привидение?

— Ваше превосходительство, я хочу измерить толщину оконных проемов в коридоре.

Дрожь била судью. Он зябко кутался в халат. Вынув из рукава шелковый платок, он вытер слезящиеся глаза. Сомнений больше не было: у него сильный жар. Но тогда недавняя сцена действительно могла ему лишь привидеться?

Вернулся Тао Ган.

— Толщина стены, как я и предполагал, — сказал он, — по меньшей мере два метра. Этого, впрочем, мало, чтобы укрыть тайную комнату, где мужик мог бы подурачиться с голой бабой.

— Конечно, — сказал судья.

Он повернулся к старому шкафу. На его покрытых черным лаком дверцах два дракона сражались среди языков пламени. Внутри не было ничего, кроме аккуратно сложенных капюшонов. На задней стенке повторялась тема двух драконов.

— Прекрасная старинная вещь, — прошептал он. И с тяжелым вздохом добавил:

— Ладно, забудем то, что я видел — или что мне померещилось — и вернемся к текущим делам. В прошлом году в этом монастыре три девушки покинули сей мир. В прошлом году, Тао Ган! Не два или три века назад! Одну звали Лю, и она умерла от болезни. Вторая, барышня Гао, покончила с собой. А третья, барышня Хуан, стала жертвой несчастного случая. Так нам написали. Я воспользуюсь своим пребыванием здесь, чтобы потребовать у настоятеля кое-каких уточнений. Пошли к нему.

В коридоре весь побелевший послушник смотрел прямо перед собой расширившимися глазами.

— Что с тобой? — осведомился судья.

— Мне показалось, я кого-то увидел…

— Разве ты сам нам не рассказывал, что монахи часто пользуются этим проходом?

— Да, ваше превосходительство. Но я говорю о воине.

— Воине?

Монашек утвердительно наклонил голову. Снова прислушиваясь, он произнес мертвым голосом:

— Сто лет назад в монастыре укрылись мятежники вместе со своими семьями. Армия захватила его и перебила всех: мужчин, женщин и детей.

Полными ужаса глазами он посмотрел на судью и добавил:

— Говорят, что когда ночью бушует буря, как сейчас, их тени возвращаются, чтобы снова пережить эти страшные минуты. Ваше превосходительство ничего не слышит?

Судья Ди напряг слух.

— Только дождь, — раздраженно заметил он. — Давайте спустимся, здесь слишком много сквозняков.

Глава 3.

Судья Ди задает настоятелю неудобные вопросы; священнослужитель восхваляет мистерию

Пройдя за послушником по лабиринту проходов и лестниц, судья Ди и его спутник оказались в галерее первого этажа. По обеим ее сторонам тянулись ярко-красные пилястры, которые умелый художник украсил деревянными позолоченными драконами, резвящимися среди облаков. Паркет, отполированный фетровыми туфлями многих поколений монахов, темно поблескивал. Проходя через зал празднеств, судья сказал Тао Гану:

— Пока я буду высказывать свое уважение отцу настоятелю, отправляйся к монастырскому эконому и скажи ему, что наша ось треснула. Надеюсь, он сможет добиться, чтобы ее починили еще сегодня.

И, понизив голос, добавил:

— Попытайся разыскать для меня план этого монастыря.

Приемная располагалась рядом с главным залом. Когда послушник привел его туда, судья удовлетворенно вздохнул, увидев жаровню с горящими углями и плотные занавеси, удерживавшие в комнате приятное тепло.

Высокий худой мужчина поднялся с ложа из золоченого дерева и направился к начальнику уезда. Его внушительную внешность подчеркивали свободное, в пышных складках, платье из желтой парчи и тиара, украшенная алыми шишечками. Пока он приветствовал судью, тот заметил, что глаза отца настоятеля были аспидного цвета и странно неподвижны на его суровом, длинном лице с тощей бороденкой.

Они уселись в креслах с высокой спинкой, и послушник приготовил для них чай на красном лакированном столике.

— Я смущен, что вынужден отвлекать вас во время юбилейных торжеств, — сказал начальник уезда, — Боюсь, что наше присутствие доставит вам дополнительные хлопоты.

Хотя невозмутимый взгляд священнослужителя был направлен прямо на него, у судьи возникло странное впечатление, что хозяин, погруженный в некое внутреннее самосозерцание, его не видит.

Подняв брови, отец настоятель, однако, ответил низким голосом:

— Посещение вашего превосходительства не доставляет нам никаких хлопот. В восточном крыле нашего монастыря имеется около сорока помещений, предназначенных для особ, которые соблаговолят почтить нас своим визитом. Но ни одно из них не достойно служить приютом для такого выдающегося гостя, как начальник нашего уезда.

— Мои покои прекрасны, — возразил судья, принимая чашку чая, которую подавал ему послушник. Из-за жестокой головной боли ему было трудно находить вежливые фразы, которых требовали обстоятельства, и он решил идти прямо к цели.

— Со времени моего приезда в Ханюань, — начал он, — я сгораю от желания посетить этот прославленный монастырь, но, увы, неотложные административные заботы постоянно удерживали меня в городе. Впрочем, желание получить ваши драгоценные наставления и насладиться красотой этих древних сооружений было не единственной причиной, побуждавшей меня предпринять эту поездку. Мне также хотелось задать вашему святейшеству ряд вопросов о некоторых делах.