Джанет Глисон - Смарагдовое ожерелье
Словно зачарованный, Джошуа смотрел, как она открывает этот футляр. Внутри на желтовато-сером шелке сверкало смарагдовое ожерелье,[1]которое последний раз он видел двадцать лет назад. Оно было таким, каким он его помнил: с десяток или больше смарагдовых багеток, соединенных золотыми звеньями, а между ними посередине — единственный рубин. В сиянии свечи камни искрились цветами ярь-медянки, аурипигмента и берлинской лазури. У Джошуа болезненно сдавило сердце. Это ожерелье принесло ему немало бед, о которых он предпочел бы не вспоминать. Из-за него он едва не лишился жизни.
— Я пришла, мистер Поуп, чтобы предложить вам это в обмен на ваше содействие.
Джошуа не считал себя алчным человеком, но в это мгновение он забыл про былые тревоги и ухватился за предложение гостьи. Ожерелье стоило, пожалуй, тысячу гиней, а то и больше. Разве он располагает столь ценными сведениями? Совершенно очевидно, что боялся он напрасно: эта женщина не намерена причинить ему вред. Ей просто что-то от него нужно.
— Это ожерелье принадлежит вам? — холодно спросил Джошуа.
— Как видите, оно у меня. Я предлагаю его вам как доказательство моего непосредственного участия в этом деле, а также в качестве щедрого вознаграждения.
— Это не одно то же. Откуда мне знать, что вы по праву владеете этой драгоценностью? Может, вы украли ожерелье. В конце концов его уже пытались незаконно присвоить.
— Я докажу вам, что я не воровка, как только вы сообщите интересующие меня сведения.
— И что же это за сведения, если вы готовы расплатиться за них столь ценной вещью?
— Мне хотелось бы услышать вашу версию событий, связанных с тем портретом. То, что произошло тогда, глубоко затронуло мою судьбу. Более того, я хочу знать, что стало с тем портретом. За двадцать лет его никто не видел.
Страх, который Джошуа испытывал чуть раньше, сменился любопытством. Полагая, что грозящая ему опасность — плод его воображения и бояться ему нечего, он отвечал со всей откровенностью:
— За те годы, что я занимаюсь живописью, мне приходилось гостить во многих домах, и я становился невольным участником самых разных удивительных и необычных событий. Но случай, связанный с портретом Бентника, мне до сих пор больно вспоминать. Я никогда никому об этом не говорил, хотя признаюсь, что, когда я лежу без сна в своей постели и слушаю, как дождь стучит по окну, или, гуляя по чудесному саду, прохожу мимо фонтана, оранжереи или грота, то часто вспоминаю те необычайно скорбные события.
— Значит, вы принимаете мое предложение, мистер Поуп?
Джошуа поразмыслил немного.
— И да, и нет. Я не стану рассказывать вам о том, что мне известно, ибо это длинная история и запутанная, да и память в такое время суток может меня подвести. Но обо всем, что помню, я напишу. При этом постараюсь быть объективным, ну а о том, чего не знаю наверняка, выскажу свои предположения. Приходите через месяц, и я вручу вам свое повествование. — Он помолчал и добавил: — Да, еще одно условие: ожерелье я не возьму. Зная его историю, я даже прикасаться к нему не хочу.
Гостья нахмурилась:
— В таком случае чего же вы требуете?
— Просто хочу знать, кто вы, как у вас оказалась эта драгоценность и зачем вам эти сведения.
Гостья прикрыла веки, ее губы сложились в тонкую линию. Она приблизилась к Джошуа, остановившись буквально в двух шагах от него. Все ее существо дышало гневом. Он ждал, что она вот-вот закричит или набросится на него словно душевнобольная. И все же, зная теперь ее требования, он ее не боялся.
Возможно, женщина ощутила произошедшую в нем перемену, ибо она опустила голову, словно подчиняясь его воле. Ему показалось, что он видит, как дрожат ее плечи.
— Что ж, ладно, — промолвила гостья, да так тихо, что ему пришлось напрячь слух. — Я принимаю ваши условия. Если к моему возвращению вы сами не найдете ответа, мне ничего другого не останется, как удовлетворить ваше любопытство.
Стараясь сохранять невозмутимость, Джошуа поклонился:
— Жду вас здесь через месяц. А пока, сударыня, позвольте пожелать вам спокойной ночи.
С этими словами он проводил гостью по лестнице к парадному входу, у которого ее ждал экипаж. Женщина села в карету, и та, мгновенно тронувшись с места, исчезла во мраке. Джошуа запер дверь, вернулся в мастерскую и встал перед мольбертом, задумчиво поглаживая подбородок. Работать расхотелось. Приход ночной посетительницы выбил его из колеи. Он не мог заставить себя взять в руки кисть, тем более что-то писать. Джошуа задул свечи и прошел в спальню. Но даже там, лежа рядом с мирно спящей женой, он не находил покоя: разум будоражили воспоминания. Он провел беспокойную ночь.
Глава 2
В конце мая 1766 года за завтраком, состоящим из ветчины в желе, бисквитных пирожных и чая, Сабина Мерсье сказала Джошуа Поупу, что намерена прогуляться в саду Астли.
Сабина была привлекательной женщиной средних лет, по натуре экспансивной, но с безмятежностью в лице. До помолвки с Гербертом Бентником она уже дважды была замужем и дважды овдовела, однако горе двух тяжелых утрат не сломило ее. Природа наделила ее чарующей внешностью — смуглое пухленькое личико, карие глаза сочного оттенка, черные дуги бровей, маленький ротик, похожий на распускающийся бутон, а волосы такие черные и глянцевитые, что казалось, будто они вытесаны из полированного дерева.
Джошуа заказали свадебный портрет Бентников, и Сабина была одним из образов, который он должен был запечатлеть на нем. Посему, в интересах своего ремесла, он внимательно наблюдал, как она ест бисквитное пирожное, описывая свои ежедневные экскурсии по саду. Он отметил, как преобразилась Сабина в предвкушении прогулки: ее глаза блестели и лучились, будто графин из бристольского стекла. Джошуа и не подозревал, что лицо человека может так сильно измениться, когда тот думает о растениях. Это его заинтриговало. Неужели какой-то лист или плод заслуживают столь пристального внимания? Он допускал, что человека способен вдохновить или задеть за живое другой человек. Даже портрет иногда вызывает определенные чувства, но растение! Интересно, а вообще существует то, что Сабина называет растением огромной важности? С другой стороны, рассудил Джошуа, снисходительно улыбнувшись сам себе, неудивительно, что у Сабины несколько неординарные вкусы, ведь до недавнего времени она жила в Вест-Индии, где, разумеется, она мало что могла узнать о светском обществе и еще меньше об искусстве. Цивилизацию ей заменяли растения.
Сабина страстно увлекалась культивированием ананасов. Так называемая ананасная плантация в Астли была преимущественно ее творением, хотя само здание зимнего сада возвел за пятьдесят лет до этого дед Герберта, Хорас Бентник, находившийся под впечатлением от оранжереи в соседней усадьбе Хэм, которая, по его мнению, была верхом совершенства среди подобных строений. Теплица в Астли, изначально мыслившаяся как место для разведения гранатовых, миртовых и апельсиновых деревьев, представляла собой грандиозное сооружение крестообразной формы в сотню футов длиной с колоннами и большими мраморными урнами, в которых росли разные виды апельсинов. В центре, под куполом, находился атрий с богато украшенным фонтаном, возле которого в хорошие весенние деньки было приятно посидеть, что-нибудь съесть и выпить. Словом, это был настоящий стеклянный храм, гордостью которого являлись не витражи и скульптура, а благоухающие экзотические растения.
Герберт всегда дорожил этой частью наследства и только из любви к Сабине отдал в ее распоряжение половину здания, позволил заменить ананасами многие растения, которые выращивал еще сам дед, и переименовать теплицу в ананасную плантацию, где Сабина и собиралась теперь прогуляться.
При знакомстве с Сабиной Джошуа невинно поинтересовался, чем привлекает ее столь необычное времяпрепровождение, как занятие садоводством. Этот вопрос привел ее в изумление. Ее глаза раскрылись так широко, что вокруг темных зрачков заметно обозначились белки, но при этом во взгляде сквозил холод.
— А что в этом необычного, мистер Поуп? Удивляюсь, как у вас вообще возник такой вопрос. Разве вы не согласны с тем, что садоводство — неотъемлемый атрибут цивилизованного общества? Или с тем, что благополучие человека напрямую зависит от растений? Вы отрицаете, что чужеземные породы значительно обогащают нашу природу? И что они не только радуют глаз... Человек вообще не может жить без растений. Растения украшают его дом, служат ему пищей, лечат. Вы только представьте стол без овощей и фруктов! Да что говорить! Самого стола бы не существовало. Культивирование растений — это вовсе не увлечение, а занятие первостепенной важности. От этого зависит судьба цивилизации.
Джошуа мысленно возвел глаза к небу и учтиво кивнул. Поскольку садоводство никогда особо не занимало его мысли, горячность, с которой она излагала свои доводы, его немного позабавила, но, как художник, он был заинтригован. Он стремился запомнить блеск ее глаз, чтобы потом воспроизвести его на холсте. Его увлекали эта страстность, пыл, ему хотелось еще больше раззадорить ее. По этой причине, хотя для него в самом предмете их разговора таилось мало очарования, он проявил притворный интерес и стал дальше пытать Сабину:
