Антон Чижъ - Аромат крови
– Да что мы на холоде стоим… – его потянули за рукав. – У меня тепло и уютно. Не бойтесь, глупыш, я совсем одна… Супруг к вечеру будет…
Поддавшись насилию, Родион ступил в прихожую на деревянных ногах, пальто и шляпа будто сами собой соскользнули, и вот он уже в гостиной, ведомый за ручку. Даже утопая в чувствах, логика делала свое дело. Квартира старшей дочери мыльного магната отличалась поразительной скромностью. Особенно на фоне отчего дома. Конечно, жилище куда больше того, что может позволить чиновник полиции, но без фонтана роскоши. Стабильный достаток – не более.
Между тем Ванзарова пихнули на мягкое кресло, в которое пал он, словно в западню. А прекрасная хозяйка возвышалась, как коршун над кроликом. В комнате царил волнующий полумрак. Гардины закрыты. И улыбка сладкой отравой обволакивает сердце.
– Я вас ждала… Верите?.. Сразу поняла, что между нами промелькнула искра. Ведь так?.. И вы ощутили?.. Не надо бояться условностей… Покоритесь своим желаниям…
Сметенный напором, Родион слегка подзабыл, зачем пришел. Но тут роскошная и манящая барышня запрокинула голову и волнующе погладила шею. Красивую шею. Быть может, иной рыцарь в этот миг пал бы бездыханный, но с Ванзаровым произошло чудо. Перед внутренним взором возник глубокий разрез, чернеющий зевом. И магия кончилась. Манящее искушение обернулось тем, чем должно быть: одной из подозреваемых.
Силы вернулись, жар спал. Твердый духом, Родион восстал из мягкой пропасти:
– Прошу оставить этот тон, госпожа Изжегова. Ведите себя пристойно. Иначе вызову в участок. Я официальное лицо при исполнении…
Ляля оторопела, но, быстро оценив холодный и злой настрой, презрительно ухмыльнулась:
– Такой молодой, а уже сухарь, бедный Чиж…
– Прошу ответить на ряд вопросов…
– Какие могут быть вопросы? Эля жива, что еще вам надо?
– Что вы делали вчера от двух до четырех часов дня?
Ольга Ивановна смерила юнца строгим и презрительным взглядом:
– А вам-то какое дело? Вас это не касается, господин Чиж. С какой стати?
– Убита госпожа Лихачева. Вы являетесь одной из подозреваемых по этому делу.
Убедившись, что юный чиновник не шутит, а настроен крайне решительно, Ляля подалась назад и даже запахнула вырез халатика.
– Вику убили? – спросила она.
Чего больше: удивления или радости? Родион пытался оценить. И не смог определиться. Логика давала равные шансы.
– Именно так. Жестоким способом. У меня полномочия задавать любые вопросы. И пока подозреваю вас…
Барышня ловко соскользнула в мягкость дивана:
– Подозреваете меня? Это шутка? Очень глупо…
– Вы опоздали на собрание конкурса. Вы видели, какой номер у Вероники в хризантеме. И самое главное: она была вашей соперницей.
– Откуда узнали? – спросила Ляля беспомощно, словно вся магия хищницы оставила ее.
– Это очевидно. В конкурсе красавиц с вашими… – Родион замялся, подбирая слово, – …данными не так много конкуренток. Не считая сестры, только госпожа Лихачева. Не так ли?
Ляля хихикнула, как беззаботная и невинная женщина, – глупо и мило одновременно:
– Ах, вот о чем! Славный Чиж, вы ошибаетесь! Прямо испугали меня.
– Не вижу фактов, это отрицающих.
– Ну, не надо быть таким строгим, вам не идет! С такими усами мужчина не должен быть букой. – И его наградили улыбкой, в которой опять проскользнуло то самое…
– Раз отказываетесь отвечать…
– Я на все согласна! – И Ляля очаровательно «сдалась». – Не висите мрачной тучей, сядьте, так и быть, все вам расскажу…
Сохраняя строгость, Родион выбрал жесткую ручку кресла.
– Начнем с конкурса, – Ольга Ивановна загнула ювелирный мизинчик. – Тут Вика никакая мне не соперница. Нас даже сравнивать глупо. Я значительно лучше. Но это не имеет значения. Мы все не можем соперничать с Клавдией Васильевной. Маменька – главный претендент на победу. Уж поверьте мне…
– И все это знают? – спросил Ванзаров.
– Что вы! Конкурс честный и открытый. Много милых барышень участвуют. Целых три призовых места. Но победительница одна…
– Результат заранее известен?
– Это было бы мерзко! – Ляля скривила очаровательную мордочку. – Будет честное соревнование. Но матушка – явный лидер. Мне так кажется.
– В чем же Лихачева была вашей соперницей?
– Ладно, вы полицейский – болтать не будете. Вам можно…
Госпожа Изжегова устроилась поудобнее. И рассказала удивительную историю.
…Когда Вероника служила в доме Агаповых, Ляля и Лада стали уже взрослыми и соблазнительными барышнями. Отец предоставил им полную свободу, словно его не касалось, как живут дочери. Барышень сильно волновала любовь и всякие чувства, что понятно в таком возрасте. Горничная стала для них главным наставником. Вика объяснила, что розовые мечты о великой любви надо забыть и жить, получая удовольствие. Нет никаких высоких чувств, а есть только плотские влечения, которыми надо развлекаться. Она учила: мужчины – это слабоумные животные, ими легко управлять. Они хищники: голодные, жадные, но очень тупые. Чем страшнее хищник, тем легче его приручить. У мужчин только одно желание – обладать. И этим так просто пользоваться. Дикое животное пойдет в ошейник, став покладистее котенка. Нужна твердость и ласка в правильных пропорциях. Но главное – красивое лицо и тело. Достаточно быть симпатичной и стройной, чтобы девушка получила все, что желает. Особенно в чувственных наслаждениях. Не надо ждать принца на белом коне, надо брать удовольствия, пока молода. Простая истина глубоко запала в душу. Барышни попробовали, сначала робко, а потом уверенней. И вошли во вкус. Мужчины оказались такими, как говорила Вика. Своими открытиями сестры подробно делились с горничной. И когда она поняла, что барышни созрели, предложила им соревнование: кто больше добудет мужских скальпов. Правила просты: в зачет идет кто угодно, не имеют значения чин, возраст, семейное положение. Но с мужчиной можно встречаться только один раз. Одно свидание или одна ночь. Флирт в расчет не берется. Пари держится в полном секрете. О нем знают только участники. Договор был скреплен женской клятвой. Состязание началось…
– И кто побеждает? – спросил Родион, тайно злорадствуя, что его скальп не пополнил счет.
– Как вы думаете? – Ляля кокетливо нахмурилась.
– Наверное, Лихачева.
– Не угадал! – барышня осталась довольна, угодив в детскую ловушку. – Я опережаю Вику на три персоны… А если б кое-кто не повел себя мерзко, то и на четыре.
Как-то расхотелось узнать подробный счет. Розыску до этого нет никакого дела. Вернее, боязно знать правду. Это же что творят милые дамы? Куда их мужья смотрят?.. Ну да ладно…
– Правила запрещают соблазнять одного мужчину каждой?
– Какой вы скучный, господин Чиж… Нет, не запрещают! Интересуют конкретные фамилии?
– Если возможно…
– Сколько угодно. Мне-то что. Кого желаете?
– Например, фокусник Орсини?
– Ой, фу… – Ляля откровенно скорчилась. – Больно мерзок. Мы с Ладой не смогли. Только Вике все равно было…
– А его ассистент Сданко?
– Вкусный мальчик, всем понравился…
И барышня плотоядно облизнулась. Ну и кто после этого хищник? Не дав разыграться логике и праведному гневу, Родион спросил:
– А князь Эгисиани?
– Этот и даром не нужен, – брезгливо сморщившись, ответила Ляля.
– Госпожу Лихачеву отставили от дома по причине вашего состязания?
– Почти угадали. Вика заявила, что хочет пополнить счет папенькой. Нам это не понравилось. Она упиралась. Пришлось устроить небольшой скандал. Дмитрий Иванович был так добр, что поменял ее на Лизку.
– С новой горничной таких откровений не было?
– Да ну ее, глупая курица. Только и мечтает о тихом семейном счастье. Фу, какая гадость! – И Ольгу Ивановну буквально передернуло отвращением.
– А что случилось с Иваном Платоновичем? – ненавязчиво спросил Родион.
– Сердечный приступ, бедный папенька… Я как раз зашла в гости, была в дальних комнатах, вдруг слышу, маменька в панике кричит. Прибегаю – а он лежит в ванне бездыханный. Мы его даже поднять не смогли, такой тяжелый. Так и осталась голова под водой.
– Влада Ивановна тоже присутствовала?
– Конечно! Только Эля в Москву уезжала. Такое несчастье, казалось, жизнь закончилась. А вот год прошел, и боль утихла.
Очень хотелось спросить: не мешал ли траур по отцу набирать очки. Но логика сочла это ненужным. Ванзаров опять нагнал суровости:
– Прошу показать, где храните свои косметические средства.
Ляля заметно оживилась:
– Они в спальне…
– Ничего, постараюсь выдержать.
Супружеское гнездышко отличалось белизной и пышностью. Не хотелось думать, сколько скальпов было здесь оставлено. Стараясь не глядеть на призывно раскрытую постель, Родион направился к изящному столику с зеркальцем и тщательно его осмотрел. Среди толпы флакончиков и прочих емкостей не нашлось скромной баночки без этикетки. Быть может, и не должно быть.
