Антон Чиж - Безжалостный Орфей
Родион покорно уселся в пролетку.
* * *
Все получалось как по взмаху волшебной палочки. Пристав Бризенгоф беззвучно выдал дело и даже столик для работы. Никто Колю не трогал, не донимал дурацкими вопросами и не требовал доказать, «по какому праву». Словно над ним незримо витала тень Ванзарова, отпугивавшая злые силы.
Выяснив, кого надо искать, юный чиновник отправился в «Европейскую». И здесь удача была к нему благосклонна. Коля еще с утра запасся у матушки рублишками, и теперь они были очень кстати. Не надеясь на свое знание психологии народа, он начинал разговор, как опытный человек. То есть подкладывал в ладошку рублик, обещая тихим голосом другой в случае важных сведений.
И о чудо, сведения посыпались как из рога изобилия.
Швейцар указал, что молодой князь приехал поутру и оставил за собой номер. А потом уже вернулся за полночь, с кем-то, кто укрывался плащом. Швейцару было ясно, что это маскарад, но щедрые чаевые (догадался Коля) помогли «другу» войти без помех. Когда выходил «друг» и как он выглядел без плаща, страж ворот не знал. Может, и видел выходившую даму, да сколько их за ночь и утро было. Всех не упомнишь. Колю отправили к половому.
Половой Митенька (да что же они все на одно лицо!), ловко приняв мзду, стал словоохотлив не в меру. Подтвердил, когда князь первый раз вошел в номер и с кем вошел. А вот когда из номера выходили — не знает. Он, конечно же, спросил у его светлости, не желает ли чего, вина, шампанского или каких прочих съедобных развлечений, но ему отказали.
Коля спросил, а не слышал, о чем разговор вел Юнусов с «другом». Конечно же, Митенька слышал, на то и половой, чтобы все знать. Говорили, как чудно провели время и как завтра непременно туда же поедут. Митенька был так остер на ухо, что запомнил название места, где князю с «другом» было так хорошо. Сведения были столь полны и откровенны, что не требовалось даже обращаться к коридорному Походилко. А ведь он не прочь был помочь полиции практически бескорыстно. Но — не судьба. Коля уже сбегал по лестнице.
Не прошло и пары часов, как юный Гривцов нашел все, что мудрые чиновники 1-го Казанского так и не смогли установить. В самом деле, трудно это, не вылезая из участка.
Окрыленный удачей и легкой победой, Николя отправился исследовать место, где князь был счастлив и, самое главное, жив. Убедив себя, что за такое самовольство Ванзаров точно не осудит. Все же логично и по делу.
* * *
Роль Антонине не давалась. Слова никак не лезли в голову, и это ничтожество — режиссер Засурский придирается по пустякам. Строит из себя великого творца, а посмотреть — ноль и бездарь. Всех достоинств, что пьет с владельцем театра и актрис молоденьких ему подсовывает. А еще эти прихвостни смотрят с издевкой, как ей плохо, радуются чуть не в глаза, потом будут обсуждать по углам и кулисам. О, какой гнилой кошмар этот театр!
Она старалась понять, что же от нее требует это ничтожество, беспомощно улыбалась, согласно кивала и повторяла снова. Снова режиссер был недоволен, и она в глубине знала, что откровенно фальшивит, хотя куда уж более фальшивой истории, чем трагедия при испанском дворе. Взялись ставить Кальдерона, а превратили в балаган. И кому нужна эта безумная пьеска «Жизнь есть сон». Провал гарантирован, надо отказываться.
И хоть про Кальдерона Антонина узнала неделю назад, когда ее назначили на роль, но уже считала, что в этом театре это ничтожество эту классику поставить не сможет. Она не забыла, как была счастлива, что ей, певичке куплетов, вдруг поручили серьезную роль. И не просто роль, а в стихах, да еще и молодого принца. Как это волшебно — сыграть мужчину. Волшебство кончилось. Громоздкие стихи не желают влезать в ее мозги. Она совершенно не понимает, как играть.
Антонина была на грани истерики. Другой половиной актерской души, не занятой ролью (актерские души, как известно науке, имеют два лица), выстраивала месть тому, кто был причиной ее провала. Кто испортил ей настроение с самого утра. Ох, как она на нем отыграется. Цветочками не отделается. Пусть только появится, узнает всю силу слабой женской натуры!
Ничтожество, устав бороться с бездарной актриской, объявил перерыв и, схватившись за голову, выскочил за кулисы. Антонина осталась на сцене, чтобы бороться с подступающими слезами. И вдруг, как это бывает в театре и сказках, в первом ряду пустого зала она приметила фигуру, которую невозможно проглядеть. Фигура кралась к авансцене. За ней следовал молодой человек средней упитанности с роскошными усами. Их Антона отметила особо. Между тем ее личный враг и будущая жертва, мерзко улыбаясь, делал знаки, чтобы душенька спустилась в зал. Антонина вздернула брови, не понимая, что от нее хочет этот совершенно посторонний мужчина. Как только его пропустили в зал?
Актерская шайка, заметив гостей и соблюдая приличия, вспорхнула и отправилась за ничтожеством, как видно, перемывать косточки несчастной Антонине. А этот незнакомый ей господин нагло подзывал к себе.
— Что вам угодно? — спросила она строго, а эхо разнесло ее слова по пустому залу.
— Антонина Павловна, помните меня? Я Лебедев, из Департамента полиции, — сказал Аполлон Григорьевич. Он, конечно, обрадовался, что его умница так ловко и с ходу подыграла. Но было в ее игре что-то уж больно натуральное. Даже слишком правдивое. Как будто… Блеснула догадка: он вспомнил бурное пробуждение и все понял. Предстоит парочка не самых легких дней. Что не стерпишь от горячей любви.
— Ах, да-да… кажется, припоминаю… — сказала его любовь отменно ледяным тоном. — Что вам угодно? Я занята, у нас репетиция…
— Позвольте представить моего коллегу, господина Ванзарова. Из сыскной полиции.
Антонина что-то такое помнила, как какой-то Ванзаров героически погиб, исполняя службу. Но этот стоял живой и здоровый, к тому же выглядел так мило, что если б ее сердечко не было занято, ну пока еще занято, она бы поддалась слабости, и кто знает… Уж больно вкрадчиво и сладко поглядывал этот юноша, так что невольно стало тепло где-то под сердцем. Антонина забыла про обиду и сошла по приставной лесенке, отказавшись от протянутой руки мерзкой личности. У нее мгновенно созрел план, как воткнуть дюжину иголок в его самолюбие.
Актриса протянула руку для поцелуя.
— Очень приятно, господин Ванзаров, мы не могли где-то встречаться?
Юноша легко наклонился, чуть коснувшись губами ее пальцев, очаровательно улыбнулся и сказал:
— Я бы запомнил такую встречу навсегда.
Ах, как хорошо! Негодник уж надуваться начал, сейчас запыхтит и конфетки начнет трескать. Ну ничего, будет знать! И это только начало.
— Антонина Павловна, позвольте задать вам несколько вопросов, — сказал негодяй глухим и печальным голосом.
Переживает! Как мило.
— Я вас слушаю… — сказала Антонина, глядя только в голубые глаза юноши. А ведь правда, хорош. Есть в нем что-то такое, какая-то загадка, какую любой женщине так хочется разгадать ну или покопаться в ней.
— В вашем театре не так давно, не более недели назад, произошел несчастный случай.
Антонина нахмурилась: совсем не такие беседы ей хотелось вести с юношей. Да и не было ничего, разве только рабочий сцены пьяным свалился в оркестровую яму. В чем тут интерес сыскной полиции?
Видя ее замешательство, Родион пояснил:
— Речь идет о самоубийстве некой актрисы.
— Ах, это… — Антонина даже платочком махнула, который приготовила для слез. — Ужасная трагедия. Так жалко Ольгу.
— Как ее фамилия?
— Кербель… Ольга Кербель.
— Сценический псевдоним или по паспорту?
Вопрос застал врасплох. Антонину не интересовало, у кого что написано в паспорте. Показать незнание перед молодым человеком было невозможно. Она задумалась, незаметно поглядывая на чудовище. Чудовище покорно сопело и топталось, не зная, куда деть руки с чемоданчиком. Будет в следующий раз думать…
— Имя точно настоящее, — решила она.
— Крайне признателен, — Родион светски поклонился. — Где проживала госпожа Кербель, в какой части города?
— Кажется, снимала номер в «Эрмитаже».
— Вы нам очень помогли. Могу ли еще обеспокоить вас?
— Конечно, конечно, сколько угодно! — Антонина одарила юношу одной из самых сладостных улыбок. Ей так нравилось, как Аполлоша пыхтит. Того гляди, лопнет. Бедный малыш, даже жалко стало.
— Что заставило госпожу Кербель полезть в петлю?
— О, это такая история! — Актриса промокнула сухие глаза платочком. — Она полюбила молодого человека, и молодой человек полюбил ее. Но они не могли пожениться, потому что он происходил из аристократической фамилии, а она — простая актриса. И вот однажды она приняла сильное снотворное и глубоко заснула. У молодого человека были ключи от ее квартиры, он вошел, увидел ее спящую, не услышал ее дыхания и решил, что она покончила с собой. Он закричал в отчаянии и бросился вон. Купил яду в аптеке и покончил с собой. А Ольга проснулась от сна и стала его ждать. Он все не приходил много дней. И тогда она отправилась к нему домой. И узнала, что ее любви больше нет. Она страшно закричала на всю улицу, вернулась в номер, сказала слова любви и прощания и что она идет к нему. С этими словами она накинула на себя петлю и повесилась, покончив с собой… Ужасная история.
