Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий
– А из военкомата оно исчезло вместе с сотнями других «дел», – заключил Иван Харитонович, изучив присланный пакет.
Ситуация потихоньку прояснялась. Довольно скоро сыщики поняли, что из-за дерзкого налета банды в военных комиссариатах сведений по Сорокину не осталось. Вся надежда была на Наркомат обороны, где каким-то непостижимым образом завалялись некоторые документы на разыскиваемого человека.
– Олесь, затребуй копии всех бумаг! – напомнил Егоров, когда тот заканчивал долгий телефонный разговор с полковником.
Положив трубку, Бойко промокнул платком вспотевший лоб, присел на стул, что-то подправил карандашом в записях и принялся читать…
* * *Первым делом Старцев поинтересовался:
– А вот скажите мне, откуда у них вообще появились данные на Сорокина, если его «личное дело» после демобилизации хранилось в военкомате?
– Перед демобилизацией подполковник Сорокин занимал довольно высокую должность начальника оперативного отдела штаба корпуса, – пояснил говоривший с полковником Олесь. – Само собой, имел допуск к документам с грифом «Совершенно секретно». На всех подобных офицеров в Наркомате обороны заведена отдельная картотека из копий биографии, характеристик с мест службы, рапортов, наградных листов.
– Вот оно что! Грамотное решение, – кивнул Иван Харитонович. – Читай, мы все внимание…
Интересные факты из карьеры Семена Прохоровича Сорокина стали всплывать еще до того, как в Управление уголовного розыска прибыли копии документов из Наркомата обороны. Более всего сыщиков воодушевило известие о том, что Сорокин пересекался на фронте с Васильковым. Он просто не мог с ним не пересечься, так как в сорок четвертом году его назначили помощником начальника штаба в ту дивизию, где Александр командовал разведротой. В тот период Сорокин как раз носил майорские погоны.
– Вы только подумайте, братцы-товарищи! – всплеснул руками Старцев. – При мне в дивизии не служило ни одного майора Сорокина. А с сорок четвертого года появилось сразу два!..
Однако особой радостью для сотрудников оперативно-разыскной группы стало прибытие посыльного из Наркомата обороны, который доставил им пакет со всеми копиями документов Семена Прохоровича Сорокина.
– Послушайте, да он еще в училище чистил карманы и вел себя как самый мерзкий тип! – воскликнул Бойко, знакомясь с одной из первых характеристик.
– Что там? – оторвался от своей порции бумаг Егоров.
– После школы, в тридцать втором году, он поступил в 1-ю Советскую объединенную военную школу РККА имени ВЦИК.
– Постой… это же нынешнее Московское пехотное училище имени Верховного Совета?
– Все верно, ее переименовали в тридцать восьмом году. Так вот, на последнем курсе он украл у товарища небольшую денежную сумму. Какую именно, в характеристике не указано. Далее написано следующее: «На общем собрании курсантов Сорокин был исключен из членов ВЛКСМ[140]. Однако, учитывая полное раскаяние, а также ввиду того, что до выпускных экзаменов оставалось менее трех недель, руководство военной школы не стало отчислять Сорокина. Таким образом, в тридцать пятом году Сорокин С. П. стал лейтенантом и отправился служить в 1-й стрелковый корпус, находящийся в составе Ленинградского военного округа». На этом характеристика школы РККА заканчивается. Дата, две подписи, печать.
– Следующая характеристика у меня, – зашелестел скрепленными листами Иван Харитонович. – «Ленинградский военный округ. 16-я стрелковая дивизия, 48-й стрелковый полк, расквартированный в городе Старая Русса. В октябре тридцать седьмого года сотрудниками Особого отдела ГУГБ НКВД СССР[141] была раскрыта серия хищений с военных вещевых складов, расположенных при гарнизоне города Старая Русса. В результате следственных действий установлено…» – пропуская не имеющую отношения к Сорокину информацию, Старцев водил пальцем по строчкам и что-то бубнил. Отыскав нужное, вновь принялся читать вслух: – «…Ввиду искреннего раскаяния и возмещения ущерба старшие лейтенанты Сорокин и Абрамян освобождены от уголовной ответственности. Обоим объявлен строгий выговор с занесением в личное дело».
– Дважды увернулся от наказания, – качнул головой Олесь Бойко. – Вот такой безнаказанностью и взращивают отборных сволочей.
– По крайней мере, становится понятно, что это тот Сорокин, на которого указал Саня, – воодушевился Егоров.
Старцев согласился:
– Да, это единственное, что в этой ситуации радует. У тебя есть что-нибудь интересное?
– С избытком.
– Давай.
– Значит, так… «В октябре сорок первого года капитан Сорокин подозревался в махинациях при разгрузке эшелона с продовольствием. Из-за скоротечного отступления частей Красной Армии, паники и общей неразберихи полноценного расследования преступления провести не удалось…» А дальше, товарищи, еще интереснее.
– Не томи, Вася! – поторопил Олесь.
– «В январе сорок второго года капитан Сорокин приказал остаткам своего батальона сдать позиции и отступить. За проявленную трусость его осудили и направили в штрафной батальон. Через два месяца он был ранен в бою. После излечения Сорокин С. П. реабилитирован и возвращен на фронт в должности командира батальона».
Матюгнувшись, Старцев чиркнул спичкой, но в сердцах сломал ее. Наконец, прикурив, процедил сквозь зубы:
– Ты смотри, а?! Такая дрянь и доросла до комбата! Это куда же командование смотрело? У них же были на руках все эти бумаженции!
Егоров спокойно парировал:
– Видать, не хватало кадровых офицеров, если в конце сорок третьего года Сорокин стал майором, а через год прибыл в вашу дивизию на должность помощника начальника штаба.
– Ага, дошли до главного. – Иван дымил у окна, как неисправный паровоз. – Вот, значит, откуда его знал Александр. Ну, и что он натворил в нашей дивизии?
– Про службу в ней здесь ничего примечательного нет. Обеспечивал, организовывал, помогал… В общем, был примерным старшим офицером. Более того, за два месяца до окончания войны его перебросили в корпус на должность начальника оперативного отдела штаба, где он благополучно получил звание «подполковник».
Швырнув окурок в жестяную банку, Иван поднял к потолку указательный палец:
– Вот!
– Что «вот»? – не понял Егоров.
– Вот почему Сашка написал в записке «Майор Сорокин», а не «подполковник»! Он запомнил его майором, а о повышении в звании не знал.
Олесь наморщил лоб, а Василий подался вперед:
– Так. И что ты хочешь сказать?
– Я почти на сто процентов уверен, что этот гад после демобилизации связался с бандитами и Саня во время перестрелки узнал его. А узнав, кинулся писать нам записку.
– И не успел ее дописать, потому что рядом взорвалась граната, – закончил его мысль Егоров. – Верно?
– Именно!
– Ну, пока что, мужики, это самая стройная и логичная версия, которую мы с вами вывели, – развел руками Олесь.
– И мне она больше по нраву, чем непонятная версия со спивающимся сторожем продуктового магазина, – поддержал Василий.
– Сторож к этой истории отношения не имеет. А что, кстати, с адресом? – вдруг озаботился Старцев. – Вы где-нибудь встречали московский адрес нужного Сорокина?..
Троица бросилась заново перелопачивать бумаги…
– Ничего.
– И у меня пусто.
– В характеристике из военной школы и подавно этого не будет, – приуныл Иван.
В кабинете стало тихо. Мысли сыщиков перестраивались с одной задачи на другую.
Дверь распахнулась, в кабинет почти неслышно вошла молодежь – Горшеня и Ким. Первый нес в руках толстую пачку просушенных фотоснимков, второй держал руки в карманах.
Егоров и Бойко не отреагировали на их появление. Старцев лишь скользнул взглядом по пачке свежих фотографий и принялся дальше покручивать свою трость.
Костя нерешительно положил на стол небольшой сложенный пополам листок.
