Александр Бушков - Сыщик
— Вы, следовательно, монархистка? — спросил он.
— Не в том смысле, как вам, должно быть, представляется, — сказала прекрасная Илона. — Я — страстная почитательница прошлых монархий, князь. Тех времен, когда короли были настоящими королями. Понимаете? Когда король мог небрежно повести рукой и бросить: «Жалую вам земли от этой реки до тех вон гор!»… а потом, если возникнет нужда, без колебаний снести голову хозяину необозримых земель. Я слишком поздно родилась. Мне здесь неуютно, я имею в виду, в этом веке. Можете над этим смеяться — над моими убеждениями, над моим платьем и нарядами моих слуг…
— Мне и в голову не придёт, графиня, — сказал Бестужев.
— А вы бы не хотели жить лет триста назад?
И тут Бестужев подумал, что триста лет назад ему, жандарму, было бы не в пример уютнее. И проще. И легче. Приказ Тайных дел государя Алексея Михайловича, Тайная канцелярия последующих императриц и императоров… Пресловутая «либеральная общественность», с пеной у рта защищающая сейчас разномастных революционеров, тогда не существовала в принципе, любому бунтовщику без затей сносили голову… Никакой либеральной прессы, никаких шустрых прилежных поверенных, чуть что взывающих к «общественности», никакой гнили в умах…
— А ведь вы меня понимаете, князь, — с улыбкой сказала графиня. — Ваше лицо сейчас стало несегодняшним, словно вы вдруг увидели себя в прошлом и поняли, что оно гораздо привлекательнее… Верно?
— Пожалуй, — сказал Бестужев чуть смущённо.
— Лицо у вас стало, я бы сказала, мечтательно-жестоким… Полагаю, вам тогда понравилось бы больше. Голову потерять было очень легко, но и награды не шли ни в какое сравнение с нынешними побрякушками. — Она небрежно указала рукой на фрачные ордена Бестужева. — Я вижу, вы им придаёте значение, носите… Мне в прошлом году по причине известного юбилея его величество изволил пожаловать орден Елизаветы (это было произнесено с несомненной иронией, не особенно и скрытой). Разумеется, я не могла обижать императора отказом, это, в конце концов, невежливо… но ни разу его не надевала и не собираюсь.
— Быть может, я совершил бестактность, надев ордена при визите к вам?
— Да нет, отчего же, — безмятежно промолвила графиня. — Носите, если эти глупые побрякушки тешат ваше тщеславие… Один из моих добрых знакомых ордена прямо-таки обожает, не только выпросил у персов звезду Льва и Солнца, но и южноамериканских дипломатов обхаживает с той же целью. На груди у него прямо-таки живого места нет… Но я ему прощаю эту маленькую слабость, так что и вы можете не беспокоиться. Мне странно только одно: что к подобным пустякам чувствителен именно житель Сибири. Насколько я знаю, жизнь там у вас достаточно вольная, законы и столица далеко… Что-то наподобие Дикого Запада, правда? Про Дикий Запад мне рассказывала Луиза, там даже сегодня живут вольнее…
Бестужев припомнил кое-каких своих шантарских знакомых из числа буйных золотопромышленников — и кое-какие собственные приключения, всерьез угрожавшие жизни.
— Вы правы, графиня, — сказал он тихо. — Жизнь в Сибири вольная, куда там американцам с их пресловутым Диким Западом… Простите, я, быть может, вас отвлекаю от обязанностей по отношению к гостям?
— Ну что вы, — сказала графиня. — Гости сами развлекаются, как им угодно, так уж у меня заведено. Я же предпочитаю общаться с новыми людьми, которые меня чем-то заинтересуют… Итак, вы сибирский князь, вы прекрасно стреляете, как я имела случай убедиться… А ещё какие-нибудь увлечения у вас есть?
Моментально усмотрев прекрасную возможность перевести разговор в нужное русло, Бестужев непринужденно ответил:
— Всевозможные технические новинки, новейшие изобретения, от полезных до курьезных.
— Вот как? — сказала графиня, поглядывая на него как-то загадочно. — Ну, кстати, о технике… Пойдёмте. Я хочу, чтобы вы, подобно всем, кто у меня в первый раз, познакомились пусть и не с новинкой, но изобретением полезным, с точки зрения очень многих…
Она встала, и Бестужев торопливо поднялся следом. У него мелькнула мысль, что речь, очень даже возможно, идет как раз об аппарате Штепанека — почему бы и нет?
Графиня уверенно вела его на третий этаж, где было гораздо тише и вовсе не оказалось шумных гостей. Бестужев испытывал нешуточное возбуждение: долгожданная цель казалась близка…
Увы, увы… ещё с порога, окинув быстрым взглядом комнату, он понял, что жестоко ошибался. Он представления не имел, как выглядит в реальности загадочный аппарат Штепанека (из чертежей этого никак нельзя было понять), но здесь не оказалось никаких экзотических научных аппаратов. То, что предстало его взору, имело к технике самое отдалённое отношение — и не интересовало его никогда…
Единственная люстра под зеленым абажуром освещала прямоугольный стол из тёмного дерева: ряды квадратов с числами, кучки и аккуратные стопки золотых монет, небрежно брошенные ассигнации, посередине с характерным треском и щёлканьем вертится нехитрое металлическое колесо, прыгает шарик… Самая обыкновенная рулетка. За столом в напряжённом молчании сидят человек десять, стоит классический крупье в безукоризненном фраке и крахмальной манишке — пожилой, осанистый, похожий статью на английского лорда, в руке, конечно же, лопаточка на длинной ручке.
— Тринадцать, красное, чет!
Колесо остановилось, шарик прочно обосновался в углублении. Над столом пронёсся обычный в таких случаях шумок: смесь разочарованных вздохов с радостными восклицаниями. Крупье проворно орудовал лопаточкой, распределяя выигрыши и проигрыши.
— Сыграете, князь? — Графиня смотрела на него требовательно и пытливо.
В казино Бестужев был один-единственный раз в жизни, да и то по служебной необходимости — ну а уж играть самому ему ни за что не пришло бы в голову. Однако сейчас приходилось повиноваться даме — точнее, называя вещи своими именами, довольно взбалмошной молодой особе.
Он заранее предпринял кое-какие шаги по поддержанию образа натуральнейшего князя из загадочной Сибири. В правом кармане пиджака у него лежала чуть ли не пригоршня золотых монет — на всякий случай, мало ли какая ситуация возникнет, где великосветский салон, там и карточная игра. А сибирские князья, это ведь всем известно, непринужденно таскают золото именно что в карманах, внакладку, пренебрегая пошлыми бумажниками и портмоне… Ну а секретные ассигнования, как уже было отмечено, вынесут и не такие представительские траты…
Одним словом, Бестужев небрежно выгреб из кармана столько золота, сколько в горсть влезло, положил эту блистающую кучку рядом с первым попавшимся номером. Соседи по столу, молодой поручик и пожилая дама в вечернем платье, покосились на него с несомненным уважением, не без зависти.
Крупье торжественно провозгласил в полном соответствии с правилами настоящих казино:
— Фет ву жу, мадам и месье! Рьен не в а плю!
И отработанным движением привел колесо в движение, запустил шарик. Вновь напряжённая тишина, никто, казалось, и не дышит. Шарик подпрыгивал, трещал и постукивал… Остановился наконец. Протянув через стол лопаточку, крупье с бесстрастным лицом сгреб все до единой бестужевские монеты — потому что Бестужев, как оказалось, пополнил ряды проигравших. К чему отнёсся совершенно равнодушно.
— Делайте ваши ставки, дамы и господа!
Бестужев встал из-за стола и вернулся к графине, всё это время наблюдавшей за ним с жадным любопытством.
— И это всё?
Бестужев пожал плечами:
— Сколько у меня с собой было, столько и проиграл. Не ставить же булавку из галстука или часы…
— Бедненький! — с деланым сочувствием протянула графиня, вновь выходя в тихий полутёмный коридор. — Проигрались в пух и прах, мне, право, совестно…
Бестужев пожал плечами:
— Вздор… Деньги были небольшие… Зачем вы меня туда привели?
— Хотите правду?
— Да, разумеется.
Графиня остановилась у высокого окна, повернулась к Бестужеву, загадочно глядя в полумраке:
— Мне просто хотелось посмотреть, как вы поведёте себя за рулеткой.
— И каковы впечатления?
— Любопытный вы человек, князь, — сказала графиня. — У вас на лице не было и тени азарта, всё это вас нисколько не занимало, вы словно выполнили некую повинность, будто билет предъявили кондуктору…
— Я вас разочаровал?
— Ну что вы. Просто я полагала, что сибирский князь должен быть человеком азартным…
— Я азартный человек, графиня, честное слово, — сказал Бестужев. — Но, по моему глубокому убеждению, этот нехитрый механизм ничего общего с азартом не имеет. Ну откуда там возьмётся азарт? Число лунок давным-давно строго оговорено, как и красное-чёрное, чет-нечет… Это всего-навсего случай. Слепой случай.
— А что же тогда для вас азарт?
