Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий
Бывший разведчик хотел выругаться, но не успел – чья-то тень снаружи заслонила желтый огонек лампы.
«Кто это?» – Васильков перестал дышать, переместившись на всякий случай в сторону.
За стеной послышался протяжный вздох.
Снаружи возле стены – точно напротив Василькова – стоял человек.
Глава девятая
Москва – Котельники; июль 1945 года
Лейтенант Ким остался в рабочем кабинете на телефоне. Как самому молодому ему приходилось выполнять «особо важные поручения»: заполнение протоколов и журналов, дежурство на телефоне, пробежки в кабинет экспертизы и прочее. «Учись, впитывай, запоминай, – говаривали при этом опытные товарищи. – Все с этого начинали. Прежде чем встретиться с матерыми бандюгами, ты должен узнать про них все. От блатной фени до привычек самых отпетых убийц».
И парень впитывал, запоминал, а еще частенько бегал по ближайшим продуктовым магазинам в поисках съестного. Да, это тоже было его обязанностью, ввиду того что столовая в Управлении работала лишь в обеденное время, а кушать хотелось как минимум трижды в день.
У старшего лейтенанта Игната Горшени, помимо прямых обязанностей штатного фотографа, имелось индивидуальное задание – присматривать за лежащим в госпитале Баранцом. Два старлея были друзьями, и старшие доверили Игнату ежедневное посещение раненого товарища в районе семи-восьми часов вечера.
К Сорокину на дежурной «эмке» отправились трое: Старцев, Егоров и Бойко. Автомобилей ранним утром на улицах Москвы было мало, и в Котельники они прибыли в половине восьмого. Хотя июльское солнышко к этому часу висело уже довольно высоко над горизонтом и даже слегка припекало.
– Ага, вот Малая Колхозная, – работал за штурмана Егоров. Когда-то он наведывался в этот рабочий поселок по сыскным делам и кое-что помнил. – Еще метров пятьсот, и мы у цели.
Вскоре «эмка» остановилась у частного дома под номером 17, в котором проживала большая семья местного участкового. Подобные визиты в позабытый богом населенный пункт происходили редко. Через несколько секунд из дома выскочил пухленький взъерошенный мужичок в галифе и белой исподней рубахе.
Увидев в машине серьезных, представительных мужчин, он заволновался и, неловко пристраивая на плечи широкие подтяжки, смущенно представился:
– Старший лейтенант Рубанов.
Подхватив трость, Иван Харитонович выбрался из машины и показал развернутое удостоверение:
– Майор Старцев. Московский уголовный розыск. Есть несколько вопросов.
– Слушаю вас, товарищ майор, – бросив возню с подтяжками, участковый уставился на московского гостя взглядом провинившейся собаки.
Через несколько минут служебная «эмка» уже скакала на неровностях местной грунтовки. Рубанов сидел справа от водителя и показывал дорогу к котельной.
– Что за труба торчит над деревьями? – интересовались сыщики.
Старлей с энтузиазмом объяснял:
– Это наша котельная. Старенькая, но работает исправно.
– Почему же труба не дымит? Уголек, что ли, не подвезли?
– Отчего же не подвезли? Дважды в день исправно дымит – подает пар и горячую воду на завод силикатного кирпича. Сейчас, должно быть, по технологии перерыв.
– А где же магазин? – любопытничал Егоров.
– А магазин, где ночами сторожит ваш Сорокин, рядышком притулился. Там же, под горой, у «железки» десяток жилых домов стоит. В них рабочие силикатного завода проживают. Отовариваться ходят в этот магазинчик. Все ходят, как один – больше-то некуда. Ближайшие далековато: один в Капотне, второй в Люберцах.
– Ваш магазин во сколько открывается?
– В восемь утра. Но директорша приходит рано – часиков в семь. Так что все будут на месте…
Объехав клочок редкого леса, легковушка прошмыгнула между двух зданий из красного кирпича и остановилась у отдельно стоящего одноэтажного магазина. Здание имело два входа и четыре окна. К основному входу под вывеской «Продуктовый магазин» вело крыльцо в три ступеньки. Справа от него в пяти метрах имелась еще одна дверь с надписью «Служебный вход».
Участковый проворно покинул машину и, оправив темно-синюю гимнастерку, важной размашистой походкой зашагал к основной двери. До открытия магазина оставалось минут десять-пятнадцать. Дверь была заперта изнутри, но издалека по грунтовой дороге в направлении магазина уже спешили несколько женщин. Видимо, занимать очередь.
Рубанов требовательно постучал в окошко по правую руку от невысокого крыльца:
– Раиса, открой! Участковый!
Послышались торопливые шаги. Клацнул внутренний запор, дверь со скрипом отворилась. В темном проеме появилась дородная женщина лет сорока пяти в белом халате, с круглым некрасивым лицом и ярко накрашенными губами.
– Здравствуйте, Степан Петрович. Каким ветром к нам? У нас вроде все в порядке, – расплылась она в искусственной улыбке. Однако, заметив стоявших у крыльца незнакомцев, осеклась, насторожилась.
– Здравствуй, Раиса. Сорокин интересует, – коротко пояснил старший лейтенант Рубанов, отстраняя ее с прохода. – Он здесь?
– В подсобке. Где ж ему быть?..
– Трезвый?
– Ага, сейчас! Когда это он был трезвым?..
– Мы к нему. Проходите, товарищи, – пригласил старлей, обойдя прилавок и по-хозяйски толкнув дверь подсобного помещения.
* * *– Вот те раз! Вы посмотрите на него! С раннего утра налакался! – негодовал участковый, склонившись над спящим мужиком.
– Это и есть Сорокин? – подошел к самодельному топчану Старцев.
– Он самый! Зараза такая! И когда только успевает набраться?..
В подсобке стоял отвратительный запах залежавшихся продуктов, хлорки, ядреного табачного дыма, пота, перегара и еще бог знает чего. Помещение площадью не более двенадцати квадратных метров предназначалось для хранения товара. С этой целью по его стенам были устроены деревянные стеллажи, снизу доверху забитые коробками, ящиками, банками, мешками… Лишь внешняя стена со служебным входом и единственным окном, забранным толстой решеткой, была свободна от конструкций.
Под окном стоял сколоченный из досок топчан, поверх которого было брошено старое стеганое одеяло. Сбоку от топчана темнели напольные механические весы, дальше в углу порос паутиной красный огнетушитель.
Несмотря на июльскую жару, крепко спящий гражданин был одет в потертую, местами прожженную папиросами телогрейку. На старых брюках зияли заплатки, носков не было вовсе. Вместо нормальной обуви под топчаном валялись обрезанные повыше щиколотки валенки.
В головах топчана стояла накрытая газетой тумбочка с остатками пиршества: бутылкой из-под вина, граненым стаканом, алюминиевой ложкой, наполненной окурками консервной банкой, коркой хлеба и луковой шелухой. Пустая мятая пачка папирос «Бокс» и множество сожженных спичек валялись на полу среди другого мусора.
– Не спеши, – Старцев остановил попытки участкового разбудить пьяного сторожа. – Отойди в сторонку…
Первым делом сыщики приступили к осмотру. Егоров изучал стол с пустой бутылкой и мусором, Бойко рыскал по помещению, Старцев проверял самого подозреваемого – одежду, обувь, руки… Все делалось молча, сосредоточенно, с профессиональной сноровкой.
Первым закончил работу Василий:
– Пить и закусывать начал поздним вечером. Одна пустая бутылка спрятана в тумбочку. Остатки спиртного из другой бутылки вылили в середине ночи – от двух до трех часов. Полностью выкурена пачка папирос «Бокс».
– Один пировал? – поинтересовался Старцев.
– Один.
– Понятно. У меня тоже все, – завершил осмотр Иван Харитонович. – В карманах одежды ничего, кроме двадцати семи копеек мелочи и табачной крошки. Пятен оружейного масла на одежде нет. Следов пороховой гари на руках не обнаружил. Топчан и одеяло осмотрел – ничего.
– И у меня пусто, – вернулся из дальнего угла подсобки Олесь. – Ни тайников, ни подозрительных вещичек. Запечатанные ящики и коробки я не вскрывал, в остальных ничего, кроме продуктов. Консервы, макароны, крупы, мука, спички, папиросы… Самое обычное хозяйственное помещение.
