Андрей Добров - Ужин мертвецов. Гиляровский и Тестов
— Приехали, — сказал Хазаринов.
— Ну, вы даете! — удивился я. — Вот так, не скрываясь!
— Мы теперь на легальном положении, Владимир Алексеевич, — сказал молодой человек. — Масса преимуществ. Да и заработки совсем другие, не то что раньше.
— А на чем зарабатываете? — спросил я.
— Это пусть вам Карп Семенович расскажет. Лично, — ответил Хазаринов и открыл дверь. — Прошу к нашему шалашу.
Изнутри «шалаш» был обставлен хорошей английской мебелью. На стенах висели пейзажи с дикими горами.
— Что за горы? — спросил я.
— Как же! Урал-батюшка! — весело ответил мой провожатый.
— Ага! — кивнул я.
Хотя, если честно, я пока ничего не понимал. У противоположной стены стояла небольшая конторка, за которой сидела миловидная барышня.
— Андрей Антонович! — улыбнулась она. — Вы уже вернулись? Сейчас доложу!
Она встала, демонстрируя изящную фигурку с удивительно большой грудью, и вышла в дверь позади себя.
— У вас работают девушки? — удивился я.
— Да, — кивнул Хазаринов. — Мы тут без предубеждений. И знаете — они прекрасно справляются, причем за небольшую плату. А главное — от клиентов нет отбоя.
Вероятно, кабинет Уралова находился неподалеку, потому что девушка скоро вернулась.
— Карп Семенович просит вас, — сказала она. — Прошу за мной.
Я послушно пошел следом, стараясь не пялиться слишком уж откровенно на ее удивительно подвижную филейную часть, которую юбка не скрывала, а скорее подчеркивала. Понятно, что дорогу я не запомнил, а очнулся только у резной деревянной двери, изображавшей какой-то северный пейзаж. Вероятно, что-то уральское. Девушка налегла на ручку, отчего ее тело напряглось. И не только оно, кажется. Тяжелая дверь открылась, и передо мной, как в вертикальной раме, представился роскошный ковер на полу, огромный стол с письменным прибором из малахита, портрет е.и.в. Николая Александровича, виденный мной в прежнем обиталище этой шайки, и непосредственно сам Карп Семенович Уралов в прекрасном костюме, сидевший в покойном кресле.
— Эффектно? — крикнул мне Уралов из глубины своего кабинета.
Я вошел, увидел огромные окна, занавешенные светлыми шелковыми портьерами, диван, камин, в котором могла бы жить небольшая семья, и отдельно стоявший круглый стол с кожаными креслами.
— Садитесь туда, — сказал Уралов. — Нинель, принеси нам чаю. Или хотите что покрепче?
— Ничего от вас не хочу, — ответил я, погружаясь в кресло и прикидывая, как же я отсюда буду вставать?
— Вы прямо как граф Монте-Кристо, — сказал Карп Семенович, вставая и выходя из-за стола, — читали?
— Вы имеете в виду, что он следовал обычаю — ничего не есть и не пить в доме врага? — спросил я. — Совершенно точно.
Уралов сел в кресло напротив меня и, прищурившись, стал разглядывать.
— Однако странное вступление для человека, пришедшего наниматься на работу.
— Я не наниматься к вам пришел, Красильников, — сказал я решительно. — Мне нужна информация. И я готов за нее заплатить в разумных пределах, конечно.
— Во-первых, — ответил Карп Семенович, — забудьте фамилию Красильников. Еще раз упомянете ее и — все, мы с вами распрощаемся навсегда. А вам сейчас, как я понимаю, это будет некстати. Во-вторых, мне очень жаль, что вы так и не пришли к разумному и очень… очень выгодному решению сотрудничать с нами. Тем более посмотрев, как мы тут обустроились.
— В-третьих, — перебил я его, — уверен, что вы по-прежнему занимаетесь такими вещами, которыми я брезгую.
— Это вы зря, Владимир Алексеевич. — Уралов откинулся на спинку кресла и выставил вперед свою шкиперскую бородку. — Мы теперь — птицы очень большого полета. Вернее, я — птица большого полета. Остальные — это мои крылья, лапы, хвост и даже клюв. Не хотите стать клювом — пожалуйста. И без вас есть кому клевать. Но вы были бы прекрасным крылом. Мощным, так сказать, полностью оперенным! — Он вдруг захихикал, замолчав только, когда вошла давешняя девушка с подносом, на котором стоял чайник, блюдце с вареньем и две фарфоровые чашки.
— Прошу. — Она поставила поднос на стол и посмотрела на Уралова.
— Нравится? — спросил тот, указывая на девушку пальцем.
Я сцепил руки на животе и посмотрел в окно.
— Хотите, я прикажу ей раздеться? Прямо здесь? Просто так, для вашего удовольствия? — спросил Уралов.
— Нет, — ответил я.
— Зря! У Нинели чудесная фигурка и никаких предубеждений. Правда, девочка?
— Как прикажете, Карп Семенович.
— Не стоит, — ответил я. — Лучше расскажите, как это вам удалось так устроиться?
Уралов взмахом руки отослал девушку и разлил чай по чашкам.
— Все просто, Владимир Алексеевич. На прежнем месте мне удалось составить небольшой капитал…
— Шантажом, — вставил я.
— Называйте как хотите. Потом я присмотрел это совершенно прогорающее заведение с очень подходящим названием и купил его. Конечно, пришлось кое-что подремонтировать, полностью сменить персонал, зато теперь я — единоличный владелец страховой компании!
— И кого же вы страхуете? Мошенников? — спросил я.
Уралов аккуратно поднес к губам чашку и сделал незаметный глоток.
— Нет. Мы страхуем страховщиков. И мы оказываем услуги банкам. А попросту говоря, мы по-прежнему торгуем информацией, только продаем ее не громилам и ворам, а самым сливкам общества. Чистая коммерция! Хочет, например, некий господин А взять крупный кредит в банке Б. Руководство банка посылает к нам курьера — есть ли у нас информация по этому господину? Вернет ли он деньги? А мы в банк отправляем папочку, в которой — анализ состояния дел господина А, из которого ясно видно, что кредит он возьмет, но не отдаст, потому как ту же самую операцию он уже проводил с банками Сызрани, Полоцка и Екатеринослава.
— И у вас есть информация на каждого? — недоверчиво спросил я. — Это совершенно невозможно!
— О, конечно, — согласился Уралов. — Вас не обмануть, Владимир Алексеевич. Нет, у нас нет информации на всех. Но мы можем добыть ее в других банках или страховых обществах. Тех, которым также оказываем услуги. Взаимообразно, так сказать, услуга за услугу.
Я вздохнул. До последнего момента у меня еще была надежда, что я обратился не по адресу, что можно будет просто встать и уйти.
— Что ж, — сказал я. — Мне тоже нужна информация такого характера.
— Собираете материал для статьи?
Я кивнул.
— Забавно, — сказал Уралов. — И кто вас интересует?
— Некто Матвей Петрович Патрикеев, спичечный фабрикант. Егор Львович Чепурнин, владелец ткацкой мануфактуры в Иваново-Вознесенске. И московский аптекарь Павел Иванович Горн. У него заведение на Ильинке.
Уралов выудил из внутреннего кармана крохотную записную книжку в золотом переплете, отстегнул прикрепленный к ней карандаш и быстро записал данные мной имена.
— Как скоро?
— Как можно быстрее. Сколько это будет стоить?
Уралов медленно закрыл блокнот, щелкнув замочком.
— Как интересно, — сказал он медленно. — Сдается мне, Владимир Алексеевич, вы работаете по делу отравленного коннозаводчика Столярова.
— Откуда вы это взяли? — осторожно спросил я.
— Ну! Я же вам еще год назад говорил — мы внимательно читаем газеты.
— И вас это заинтересовало?
Уралов пожал плечами:
— Так… Криминальная хроника у нас откладывается в особые папки и анализируется тоже особо. И уж, конечно, мы интересуемся всеми, кто упоминается. К тому же, согласитесь, отравление в таком заведении, как Купеческий клуб! Да еще в тот момент, когда на кухне работал уважаемый Михаил Иванович Рыбаков! А через него можно было выйти и на хозяина!
— Думали шантажировать Тестова? — спросил я прямо и вспомнил, как сам пытался сделать нечто подобное, правда, мне нужны были не деньги ресторатора, а информация.
— Например! — кивнул Уралов. — Это первое, что приходит в голову, не так ли?
— Повар не виновен, — сказал я.
Уралов пожал плечами:
— Судя по вашему запросу, вы подозреваете кого-то из этой троицы?
Я вздохнул и посмотрел на него прямо:
— Лучше скажите, сколько это будет стоить?
Уралов снова открыл книжку и вырвал оттуда листок с записанными фамилиями. Потом встал, подошел к столу и позвонил в звонок. Секунду спустя дверь открыл Хазаринов.
— На, собери материал, — сказал Уралов, протягивая ему листок.
Молодой человек просмотрел запись.
— Как быстро надо?
— Вчера.
Хазаринов покосился на меня и помахал в воздухе листком:
— Для вас работаю?
— Иди уже, Андрей Антонович! — приказал Уралов.
— Антонович? — осклабился парень.
— Привыкай.
Хазаринов вышел.
— Сколько? — еще раз повторил я.
Уралов сел за стол, сцепил пальцы перед лицом и весело посмотрел на меня:
