Грегори Киз - Империя Хаоса
"Те, что служат тебе, не способны на это, подобно тому, как необразованный крестьянин не может вести разговор об исчислениях. Я же отличаюсь от них, по вашим меркам, меня можно назвать философом. – Серафим помолчал. – Ты сомневаешься в правдивости моих слов?"
Адриана пожала плечами:
"Я сомневаюсь во всех утверждениях, которые не имеют доказательств, а в последнее время я стала особенно недоверчива. Но предположим, что я поверила всему тому, что ты сейчас рассказал мне. Какое научное открытие сделали malfaiteurs, что побудило их к открытой войне с нами?"
"Сами они ничего не открывают, они просто умело направляют вас, людей. Ньютон создал связь, посредством которой мы с большей активностью начали участвовать в событиях вашего мира. Ты эту связь еще больше усовершенствовала. А сейчас твой коллега Сведенборг создал машины тьмы".
"Что это за машины? Я никогда о них не слышала".
"Всего несколько человек знают о них. Они позволяют нам в полную силу развернуться в вашем мире. Машины требуют доработки, но сам факт их появления говорит о конце вашего мира, если только не восторжествует моя партия. Хотя наши шансы невелики, нас мало".
"Разве мы, подрастающие дети, не досаждаем твоей партии тем, что шумим и пакостим в вашем доме?"
"Досаждаете. Но Бог создал этот мир не для нас, а для вас. Если мы поможем вам уцелеть, то и у нас появится надежда, что. Он нас простит, позволит нам перейти в вечность за пределами Вселенной, туда, где мы и были сотворены и должны пребывать".
"Ты хочешь сказать, что предпочитаешь служить Небесам, чем властвовать в аду?"
"Да", – ответил серафим без тени иронии.
"Полагаю, что английская элегия более не увлекает ни ангелов, ни французов", – заметила Адриана.
"Мне непонятен смысл твоих слов".
"Это не важно. Вернемся к машинам тьмы. Что они собой представляют? Как они работают?"
"Точно не знаю, Знаю только одно: в это каким-то образом вовлечен твой сын. Он ключ".
12
Законодательное собрание
Франклин и Роберт босиком бежали по улицам Чарльз-Тауна, вместе с ними бежала и ночь, испугавшись поднимавшегося над горизонтом алого шара солнца.
– Кажется, у нас за спиной остался только один преследователь, – взглянув на компас, свистящим шепотом сообщил Роберт. – Твой exorcister не может успокоить его навечно?
Франклин отрицательно мотнул головой:
– Катализатора больше не осталось.
Он бросил взгляд по сторонам, и у него возникло острое чувство dejа vu[20].
– Где это мы?
Улица вдруг оборвалась, упершись в берег канала. Здесь были привязаны две лодки. Мерцали огни в крошечном домишке на противоположном берегу. Где-то лаяла собака. В воздухе витал особый запах – смесь соли, специй и гниющих отбросов.
– Это Малая Венеция, – сказал Роберт.
– О, черт!
В домишке на том берегу с шумом распахнулась дверь.
– Chi е?[21] А?
– Это Бенджамин Франклин, – шипящим шепотом сообщил Роберт. – Ему нужна ваша помощь!
– Что такое? – Свет фонаря ударил им прямо в глаза.
– Робин, я…
Вообще-то итальянцы католики. Что, если он на стороне Джеймса?
– А… Ну давайте, синьоры, перебирайтесь сюда!
Возникла пауза, а затем перед ними со скрипом опустилась широкая доска, своего рода перекидной мостик. Роберт, не раздумывая, ступил на него. Франклин не с такой уверенностью, но все же последовал за ним.
Подходя к противоположному берегу, он смог рассмотреть их благодетеля – мужчину средних лет, со смуглым продолговатым лицом, в ночной сорочке.
– Вы узнаете меня, мистер Франклин? Я Паоло Форсетти. Мы вместе сражались в Венеции.
Франклин внимательно вглядывался в его лицо:
– Я не…
– Да, не помните. Ну, это и понятно. У вас было тогда столько важных дел. Кто-то гонится за вами?
– Похоже на то Роберт, дай мне свой крафтпистоль и эгиду.
– Зачем?
– Я хочу сложить их в лодку, а лодку пустить по каналу.
– Зачем? Мы же тогда будем совершенно беззащитными.
– Возможно. Но наше магическое снаряжение излучает запах, который ведет нашего преследователя. И если он сюда пожалует, нас не спасет никакое оружие.
Они поспешно сложили магическое снаряжение в лодку и с помощью Паоло обрубили концы, позволив лодке свободно плыть по течению. Затем, пригнувшись, вошли в дом и оказались в маленькой, но чисто прибранной комнате.
– Сэр, пожалуйста, закройте полностью задвижку алхимического фонаря, – попросил Франклин Паоло.
– Ну конечно.
Стало темно, но зато в тусклом свете занимавшегося утра можно было различить канал и часть улицы. Прошло несколько минут, и тут Франклин выдохнул:
– Смотрите.
Нечто похожее на гигантскую стеклянную линзу плыло по воздуху в их направлении. Паоло пробормотал что-то по-итальянски, не то слова молитвы, не то проклятия. Приблизившись к воде, линза остановилась, словно в растерянности, затем двинулась вслед за лодкой.
И только тут Бен облегченно вздохнул. То же сделали и Паоло с Робертом.
– Grazie, господин Форсетти, – сказал Франклин.
– Что это было, мистер Франклин? – Голос Форсетти звучал не столько испуганно, сколько зло. – Ифрит какой или дьявол? Я-то думал, что вся эта нечисть осталась в Старом Свете. Это там ведьмам и колдунам живется вольготно, я от них-то сюда и сбежал. Вот уж восемь лет, как я обосновался в Америке и ничего подобного здесь не видел. И вот тебе на. Что это было?
– Это наш новый король привез с собой. Боюсь, у него много подобных штучек припасено.
Паоло сурово сдвинул брови:
– И что мы теперь будем с этим делать?
Франклин улыбнулся, ему понравилось слово "мы". Ход мыслей итальянца вселял надежду и вместе с тем напомнил ему, почему он так болезненно относится к вопросу, есть ли в колониях король или нет. Венецианцы прибыли в Чарльз-Таун вместе с торговыми кораблями. Они поселились в заболоченной южной части города, и постепенно здесь образовалась процветающая итальянская колония. В Малой Венеции можно было легко забыть, где ты на самом деле находишься, здесь можно было разгуливать целый день, так и не услышав английской речи. Это действительно был маленький уголок Италии.
Но итальянцы сразу же становились американцами, как только им что-то угрожало.
По крайней мере, Паоло своим примером это продемонстрировал. Франклин готов был жизнью поклясться, что остальные преобразятся подобным же образом, невзирая на то, кто посягает на их мир и покой – католики, пресвитериане или язычники.
– Пока ничего, господин Форсетти. Хотя в самое ближайшее время я хочу встретиться с вами. А вы до той поры, не поднимая шума, расскажите о виденном сегодня соседям, но только тем, кому доверяете. Не нужно, чтобы королю Джеймсу раньше времени стало известно о том, что я видел одну из его игрушек. Вы меня понимаете?
– Ну конечно же, – ответил итальянец. – Я счастлив, что вы удостоили меня честью и заглянули в мой дом.
– Буду рад видеть вас в своем доме. Приходите, когда пожелаете.
– Благодарю вас, сэр.
– Это я вас должен благодарить. Но сейчас нам пора идти.
– Храни вас Аллах.
И тут Франклин вспомнил, где он видел Паоло, и еще вспомнил, что не все итальянцы католики.
– Иншалла, – ответил Франклин.
Именно Паоло, командир небольшого отряда янычар, много лет назад научил его этому слову.
Шлепая по дороге босиком, Франклин сказал Роберту:
– Мне совсем не нравятся ни король, ни его подводные корабли.
Когда Франклин вернулся домой, Вольтер не спал, читал при свете алхимического фонаря. Увидев Бена, он удивленно вскинул брови.
– Доброе утро, сэр, – сказал француз.
Франклин устало опустился в кресло и кивнул в ответ.
– Должен заметить, ваш обед у нового короля изрядно затянулся.
Франклин подавил накатившую злость, вызванную неуместной колкостью француза, и снова кивнул.
– О, кажется, вам пришлось подарить ему свои башмаки и кафтан? А вы, сэр, убеждали меня, что англичане и колонисты всей душой любят свободу и независимость.
Франклин поднялся, подошел к небольшому шкафу и открыл створку. Когда он повернулся к Вольтеру, в руке он держал крафтпистоль. Лицо француза некоторое время сохраняло веселое выражение, которое сошло с него только тогда, когда Франклин вновь уселся в кресло, продолжая держать наведенный на него крафтпистоль.
– Послушай, – сказал он, – если тебе не нравятся мои шуточки, ты так и скажи.
– Дело не в твоих шуточках, Вольтер, хотя я должен признаться, они мне не по душе. Я хочу знать, кому ты служишь. Я был знаком с тобой короткое время, и было это очень давно. А сейчас я чувствую, что не доверяю тебе.
– Да, это понятно, – сказал Вольтер. – Ты с ранней юности отличался склонностью доверять таким людям, как, например, Василиса…
– Ты тоже ей доверял.
– Доверял? Нет, я просто оказал всем плохую услугу тем, что недооценил ее способности. Но, согласись, она нас обоих оставила в дураках. Кстати, ты не знаешь, где она сейчас и что с ней стало?
