Джанет Глисон - Чаша Бланшара
ГЛАВА 20
Покинув Маркуса Питта, Агнесс испытала не только новый приступ страха, но и недоумение. Кроме вопроса о налогах, ее беспокоила фраза, постоянно звучащая в ее голове: «Любопытно, что скажет сэр Бартоломео Грей, когда узнает, что чаша пропала?» Теодор особенно настаивал, чтобы она ни в коем случае не говорила, что чаша была изготовлена по заказу сэра Бартоломео Грея.
Осведомленность Питта легко объяснялась его возможной связью с кем-то из дома Бланшаров, кем-то, кто знал, что это заказ от сэра Бартоломео Грея. Похоже, Питт невольно подкрепил подозрения судьи Кордингли и Теодора. Уход от налогов тут ни при чем. Питту, должно быть, поручили организовать кражу чаши для охлаждения вина, а теперь он подрядился ее вернуть. Вопрос в том — кто ему это поручил?
Увидев в холле Гранта, словно на страже стоящего у двери, Агнесс уже было открыла рот, чтобы сказать, что она уходит, как взгляд ее упал на мальчишек, все еще шумно забавлявшихся. Но теперь рядом с ними на скамейке тихо сидело, наблюдая за шалунами, совсем юное темноволосое создание с длинным тонким лицом, спутанными нечесаными волосами и кошачьими глазами. Ротик у нее был маленький и круглый, одежонка драная и неопрятная, за исключением алой шали, накинутой на плечи. Именно эта шаль — мазок яркого цвета — привлекла внимание Агнесс.
Это была та самая девчонка, сидевшая на пороге дома Бланшаров накануне ограбления, та самая, которой она дала три фартинга и которая украла ее кошелек и апельсин. В одну секунду Агнесс переполнило возмущение. Ей захотелось подойти к девчонке и хорошенько ее встряхнуть, но, вспомнив, где она находится, Агнесс удалось сдержаться. Не желая, чтобы ее пристальный взгляд привлек внимание, Агнесс резко отвернулась. Натягивая трясущимися пальцами перчатки и поправляя перед зеркалом шляпку, она удивилась своему бледному лицу и сверкающим глазам.
— Я готова, — тихо произнесла Агнесс.
Грант открыл ей дверь.
Филипп стоял, прислонившись к перилам, и, увидев Агнесс, резво выпрямился:
— Все в порядке, миссис Мидоус?
Она коротко кивнула:
— Думаю, да, спасибо, Филипп. Пойдем, я больше не хочу терять ни минуты.
По дороге назад Агнесс напряженно думала. После оговорки Маркуса Питта присутствие девчонки было вполне объяснимо. Это было еще одним доказательством связи Питта с кражей. «Слава богу, — думала Агнесс, — у меня хватило выдержки ничего не сказать. Покажи я там, в доме Питта, что знаю ее, неизвестно, чем бы все закончилось. Наверное, Питт не позволил бы мне спокойно вернуться домой. Девочке наверняка поручили следить за уходом и приходом людей в домах Бланшаров, чтобы выбрать наиболее подходящий момент для ограбления». Агнесс вспомнила, как девочка сказала, будто ждет своего отца, и темную фигуру в длинном пальто, которую она заметила, когда девочка убегала. Был ли это тот самый преступник, ограбивший Бланшаров? Агнесс решила при первой же возможности рассказать об этом судье Кордингли. Доказательств нет, но все равно отца этой девочки следует найти и допросить.
Через десять минут Агнесс с Филиппом уже были на Лондонском мосту. Их обогнал человек с тачкой, полной тряпок, за которой неслась свора собак. С противоположной стороны с приличной скоростью двигался портшез. В этот момент за человеком с тачкой остановился большой фургон, запряженный двумя волами. Чтобы обойти препятствие, Агнесс с Филиппом перешли на другую сторону моста. Они миновали несколько лавок, торгующих шарлатанскими снадобьями, перчатками и лентами. В воздухе разносились крики: «Дорогу!.. Посторонись!.. Поберегись!.. Смотри назад!..» В этой какофонии звуков Агнесс разобрала высокий, визгливый голос:
— Подождите, миссис! Ради бога, постойте! Одно только слово, пожалуйста!
За раскачивающимся фургоном и мослами волов Агнесс увидела алую шаль — это снова была та самая девчонка. У Агнесс не было ни малейшего желания разговаривать с ней при Филиппе. Наверняка он уже знал, как уличная попрошайка обокрала ее: между ним и Джоном не было секретов. Дай им волю, и они снова начнут насмехаться.
— Иди дальше, Филипп, — распорядилась она, когда дорога впереди расчистилась. И, нырнув в ближайший магазин, добавила: — Мне еще нужно оставить заказ на свечи — миссис Тули просила. Я догоню тебя через минуту.
Девчонка подбежала, но в магазин зайти не рискнула. Дождавшись, когда Филипп отойдет подальше, Агнесс вышла.
— Итак, мисс, — осторожно сказала она, — что такое ты хотела сказать?
Девочка, скорее всего, бежала всю дорогу от Грустной тропинки — щеки ее раскраснелись, дыхание было тяжелым.
— Вы знаете, кто я, — с трудом выговорила она, смело глядя на Агнесс.
— Я видела тебя у мастерской Бланшаров два дня назад, — недовольно признала Агнесс. — Ты украла у меня апельсин и кошелек, хотя я сама дала тебе три фартинга.
Девочка даже не потрудилась оправдаться.
— Я хочу знать, что вы собираетесь делать, — сказала она. — Вы рассказали об этом человеку, который с вами? — Девочка кивнула головой в ту сторону, куда ушел Филипп.
— Нет.
— Тогда кому вы расскажете?
Агнесс задумалась. Присутствие девочки в доме Питта нельзя оставить без внимания, но также нельзя позволить ей снова скрыться. Агнесс уже решила рассказать обо всем судье Кордингли; Теодора Бланшара тоже следует поставить в известность. Это им решать, какие шаги нужно предпринять, чтобы разузнать, кто помогал Питту и отцу этой девочки.
Затем ей пришло в голову, что, если она поведет себя умно, девочка может подтвердить, что ее отец — убийца и грабитель, и открыть имя того человека в доме, который помогал ему. Но Агнесс не знала, как выудить все это из девчонки, которая наверняка обкрадет ее снова, дай ей только такую возможность.
— Скажи сначала, как тебя зовут? — осторожно спросила она.
— Элси, — ответила девочка.
— А фамилия?
— Элси Дрейк.
— Ладно, Элси, кому ты посоветуешь мне рассказать?
— Думаю, вы считаете, что должны рассказать хозяину, чтобы он мог прищучить моего папашку. Но я пришла сказать, чтоб вы этого не делали, пока, во всяком случае. Это вам не поможет.
Меньше всего Агнесс рассчитывала услышать такие слова.
— Почему?
— Если мистер Питт об этом услышит, он расплавит чашу и продаст, и тогда мистер Бланшар никогда ее не получит, — ответила Элси без всяких колебаний.
Логика девочки удивила Агнесс, не говоря уже о наглости, превосходившей всякие ожидания.
— Какое тебе дело до этой чаши? — спросила она.
— Никакого, но к отцу она имеет отношение, а, кроме него, у меня никого нет. Если мистер Питт узнает, что за отцом идет охота, он, скорее, отдаст его, чтобы получить сорок гиней вознаграждения, чем позволит правосудию захватить его даром. И если такое случится, он расплавит чашу, просто чтобы быть в безопасности.
Агнесс поняла, о чем говорит девчонка. Как охотник за ворами, Питт получал плату за каждого пойманного им преступника. Таким образом он избавлялся от тех, кто не подчинялся ему, или тех, кто мог предать.
— Твой отец… как его зовут?
— Гарри.
— Гарри Дрейк?
Элси кивнула, глядя под ноги.
— И что он делает для мистера Питта?
Девочка угрюмо пожала плечами:
— Я мало чего знаю. Он про это не рассказывает.
Агнесс не сомневалась, что она лжет. Впрочем, как еще могла девочка ответить? Отец, пусть убийца и вор, единственный близкий ей человек.
— Кто-нибудь помогал твоему отцу? Кто-нибудь из мастерской мистера Бланшара?
— Откуда мне знать? Я просто следила снаружи и рассказывала ему, что видела.
— Кому рассказывала?
— Моему папе.
Элси, не мигая, явно враждебно смотрела на нее. Сообразив, что так она ничего не добьется, Агнесс сменила тактику:
— Когда ты начала следить?
— Он хотел, чтобы я сидела там почти всю ночь. Сказал, что ночь его больше всего интересует.
— А в ночь ограбления ты там сидела?
— Нет.
Агнесс не могла скрыть своего разочарования.
— Зачем вы спрашиваете? — резко спросила Элси. — Думаете, что я подсмотрела, как вы делаете что-то, чего нельзя?
— Твой отец не видел, как из дома уходила женщина? Молодая и красивая, в плаще и темно-синем платье, — настаивала Агнесс, не обращая внимания на слова девочки.
Элси быстро мигнула, но глаз не отвела.
— Нет, он ничего никогда не говорит, — рассердилась она. — Я же уже сказала.
Агнесс взглянула на несчастное лицо, рваную одежду, босые, грязные ноги. Смелость, с какой Элси подошла и отвечала на ее вопросы, лучше всяких слов говорила, что девочку действительно волнует судьба ее отца. Агнесс не сомневалась, что Гарри Дрейк был убийцей и вором, и горький опыт подсказывал ей, что дочери убийцы и вора нельзя доверять и что девочка далеко не невинная овечка. Но ее поразила преданность Элси своему отцу. Это было даже трогательно. В конце концов, независимо от того, кто прав, а кто виноват, Ной Праут мертв, чаша исчезла и Бланшары готовы платить за ее возвращение. Если Гарри Дрейка повесят за убийство, Элси останется сиротой, а Питт все равно поживится. Какая же тут справедливость?
