Александр Арсаньев - Третье дело Карозиных
Сульский и Катя взглянули на Федорова, но по выражению его лица поняли, что этим человеком был наверняка не он, а маленький и суетливый Артюшкин.
– Вот, а Михаил через три недели и приходит к нам и говорит: так, мол, и так, братцы, писал я своей родственнице, вам, то есть, госпожа Ковалева, в Рязань, имение у них там богатое, вот написал да и попросил денег. А она возьми да и вышли. Только сегодня получил. И показывает он нам эти деньжищи-то, которых мы отродясь и не видали в глаза, – Пивоваров покачал головой, припоминая, видно, «такие деньжищи». – Так что спасибо вам, госпожа Ковалева, – он повернулся к Кате и, подошедши к ней, опустился на одно колено. – Не знаю, как вас по имени-отчеству, но только вы тогда нас спасли и мы перед вами в неоплатном долгу. И как вам отплатить, тоже не знаю!
– Да что вы, ничего не надо, – Катя улыбнулась. – Ничего не надо и, пожалуйста, не считайте, что вы мне что-то должны. Нужно помогать близким. Мишель был в ужасном положении, а он мне близкий человек, хоть и дальний родственник, – Катя попыталась пошутить. – Ну, а вы его друзья, так что…
– Друзья, – вдруг горько проговорил Федоров. – Э, нет, вы, госпожа Ковалева, ошибаетесь. Мы ему так, извиняюсь, собутыльники, а друзья у него другие… были… И кто они такие… – Федоров поморщился и пожал плечами. – Только вот что я вам скажу, это не иначе как они и виноваты, а может, даже это они его…
– Брось ты, Федоров, – перебил его Пивоваров.
– А что, хочешь сказать, они не способны на такое были?!
– Мы их не знаем и не видели, – возразил Пивоваров, поднимаясь с колена.
– Зато мы Мишку видели! – не сдавался Федоров. – Видели, какой он был до того, как с ними связался, и каким после стал!
Катя все-таки взглянула на Сульского, но его лицо сейчас ровным счетом ничего не выражало, он только спросил, уточняя:
– Когда это было? Деньги вы когда проиграли? – и посмотрел на Пивоварова.
– Да прошлым летом, – Пивоваров глянул на Катю, ища подтверждения. – И как раз после этого-то случая и нашел себе Мишка другую компанию.
– Понятно, – протянул Сульский.
А студенты между тем замолчали, не глядя друг на друга. Оба они были хмурыми, оба, по всей видимости, испытывали неловкость.
– Еще что-нибудь? – через некоторое время спросил Пивоваров, бросив на Катю взгляд исподлобья.
– Нет, спасибо, – выдавила из себя она. – О похоронах я позабочусь, – и встала со стульчика.
– Вы уж извините, что все вот так, – все сильней хмурясь, добавил Пивоваров, поднимаясь следом за ней.
– Нет-нет, это вы нас извините, – мягко улыбнулась Катя.
– Ну, если мы чего-то не то сказали… Так вы уж извините, – снова промолвил Пивоваров.
– Спасибо, что поговорили с нами, – Катя протянула ему свою ручку в лайковой перчатке для рукопожатия.
– Вы удивительная женщина, – вздохнув и осторожно прикоснувшись к ее пальчикам в темно-линей лайке своей большой и не слишком чистой рукой, заключил Пивоваров.
– До свидания, – сказала Катя уже в дверях и пока спускалась и выходила из общежития, она молчала, не глядела на Сульского и заметно была расстроена.
Зато когда сели в экипаж, Катя посмотрела на Алексея Петровича решительно и выговорила ему:
– Отчего вы это молчали все время? Ничем мне не помогли?
– А разве вам была нужна чья-то помощь? – с учтивым поклоном и легкой улыбкой переспросил Сульский. – Вы великолепно справились с ролью, Катерина Дмитриевна. И Пивоваров прав, вы действительно удивительная женщина.
Катя вздохнула и слегка поджала губки.
– Но вы слышали, что говорили эти люди? – через некоторое время снова подала она голос. – Значит, они полагают, что те самые друзья Соколова вполне были способны на убийство.
– Да, но чем они все-таки занимались? – задумавшись, спросил Сульский. – Что там, мистика или политика? Это нам, увы, не известно.
– Зато известно кое-что другое, – в тон ему откликнулась Катя. – Например, то, что к появлению денег у Соколова прошлым летом, да еще такой крупной суммы, причастен не кто иной, как Ковалев. А из этого вполне можно заключить, что это все-таки Соколов подделал векселя и подменил их, за что и получил полторы тысячи, может, даже две.
– Вы так считаете? – Сульский посмотрел на Катю сбоку.
– Я думаю, что это более чем вероятно, – со вздохом заключила она. – Иначе в разговоре просто не всплыла бы рязанская госпожа Ковалева, дальняя родственница и щедрая душа.
– А что вы скажете, если выяснится, что такая дама и правда существует? – возразил Сульский не потому, что полагал, что Катя заблуждается, а скорее по привычке возражать на услышанное, что практикуется нередко при обсуждении версий.
– Хотите пари? – улыбнулась Катя лукаво. – Я согласна заключить его.
– Вы так уверены в себе? – с улыбкой промолвил Сульский, живо напомнив ей в этот момент покойного художника.
– Да, – поспешила согласиться Катя. – Кстати, о бедном Соколове придется позаботится. А мне еще нужно навестить Наташу, она, бедняжка, наверное, не знает… Нет, сегодня не могу.
– Хотите, это сделаю я? – предложил Алексей Петрович. – Постороннему человеку легче сообщать такие вещи, – объяснил он свой жест.
Катя молча кивнула, чувствуя, что у нее и правда нынче не достанет сил объясняться с Наташей. Она была благодарна Сульскому за то, что он понял ее состояние.
– Что ж, поездка оказалась довольно результативной, мой начальник будет доволен.
– Да, – эхом отозвалась Катя.
Они помолчали, и так, в молчании, подъехали к Брюсовскому. Сульский, как всегда, помог Кате выйти из экипажа и, спросив адрес Наташи, пообещал телефонировать после разговора с ней.
– Только сделайте это как можно деликатней, Алексей Петрович, и постарайтесь, чтобы Галина Сергеевна не присутствовала при вашем разговоре, хорошо?
Он обещал и это. На том и расстались. Катя дождалась супруга из университета, рассказала ему то, что они с Сульским узнали от соседей Соколова. Он согласился с ней, что, скорее всего, она права и в деле с подменой векселей, надо полагать, не обошлось без Ковалева, но потом заметил:
– Увы, если все так, то нам не удастся ни проверить правильность этого предположения, ни, тем более, наказать виновных. Оба уже наказаны.
– Никита, нам нужно позаботиться о Соколове. Обязательно нужно, Никита, – повторила она мягко. – Я обещала. И потом, кто же возьмется его хоронить?
– Ладно, – вздохнув, согласился Карозин. – Я займусь этим. Это, наверное, нужно нынче сделать? – Катя кивнула. – На Даниловском хоронить будут?
– Да, наверное, – кивнула она.
– А где он сейчас?
– В леднике, должно быть.
– Протелефонировать надо Фарапонову, – с этими словами Карозин пошел к аппарату и довольно долго говорил с подполковником.
Когда он вернулся, то сообщил Кате, что все обговорено и гроб будет готов к завтрашнему дню, а похоронят его завтра в полдень на Даниловском.
– Спасибо, Никита, – устало поблагодарила его жена.
– Еще одна новость. Сульский просил тебе передать, что он сообщил Наташе о смерти Соколова.
– И как она это восприняла?
– По мнению Сульского, она уже все знала. Впрочем, она просила тебя приехать, потому что действовал он от твоего имени.
– Хорошо, – вздохнула Катя. – Но завтра. Нынче я устала и сил нет ни на что.
– Тогда идем спать, – предложил Карозин и Катя покорно пошла за мужем наверх, в спальню.
– Как ты думаешь, – спросила она уже там, – может быть, мне стоит поехать на похороны? Вдруг там будет кто-то из тех его друзей?
– Может быть, оставить это полиции? – спросил Карозин, впрочем, особо не настаивая.
– Если Наташа захочет поехать на похороны, то я поеду с ней, а если нет… Утро вечера мудренее, – добавила она, прижимаясь к мужу.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
На следующий день с утра Катя получила от Наташи записку, в которой та сообщала, что все-таки решила поехать на похороны, и просила Катю, чтобы та ее сопровождала. Катя ответила согласием, а после телефонировала Сульскому, чтобы и он поехал с ними. Алексей Петрович сказал, что заедет в половине двенадцатого, между прочим добавив, что у него имеются кое-какие новости.
Когда он прибыл в карозинский особнячок, Наташа уже была там. Обе они ждали его в кабинете, но Сульский просил Катю уделить ему несколько минут:
– Простите меня, Наталья Ильинична, – обратился он к Наташе, – но мне нужно кое-что сообщить нашей хозяйке.
– Пойдемте в гостиную, – предложила Катя, и когда они остались вдвоем, Сульский проговорил:
– Если на кладбище будет Мельский, а у меня есть основания полагать, что он там будет, то я намерен за ним проследить.
– Пожалуйста, – чуть удивленно кивнула Катя. – И это все, что вы хотели сообщить?
– Нет, – улыбнулся Сульский. – Помните пари? – Катя в ответ кивнула. – Так вот, я навел справки. Вы оказались правы, Катерина Дмитриевна, никакой деревенской родственницы по фамилии Ковалева у Соколова не имелось.
