Пылающий символ. Том 2 - Анна Князева
Попутчики свернули на узкую улочку, где все было каменным: пол, стены и перекрытия. За лавочкой антиквара Элина стукнула в синюю дверь со старинной бронзовой ручкой. Через минуту раздался недоверчивый женский голос:
— Кто там?
— Это я, Элина. Открой, пожалуйста, Бейла.
Дверь сразу же распахнулась, из нее выбежал подросток, за ним вышла женщина лет сорока.
Элина схватила мальчишку в объятья и расцеловала его.
— Мойша, братишка! — Потом обняла мачеху и представила ей друзей: — Знакомься…
— Идемте внутрь, я приготовила комнаты, — сказала Бейла и, взглянув на Элину, добавила: — Отец ждет тебя в спальне.
Элина прошла по узкому беленому коридору, поднялась на второй этаж и вошла в отцовскую комнату. Он лежал с перебинтованной головой, повернувшись спиной. Окон в комнате не было, работала вентиляция, и горел ночник. Воздух был пропитан лекарствами, что вызвало у Элины приступ удушья.
Она закашлялась, и отец обернулся:
— Я тебя ждал…
Элина присела на край постели, взяла его руку и прижала к своим губам.
— Как ты себя чувствуешь?
— Теперь лучше. Утром думал, что отдам богу душу.
— Расскажи, как все случилось?
— Они явились под утро, сказали Бейле, что нужна комната. Бейла впустила…
— Сколько их было? — уточнила Элина.
— Двое, — с усилием ответил отец.
— Тебе нужно отдохнуть. — Она поцеловала отцовскую руку и встала, чтобы уйти, но он запротестовал:
— Останься!
Элина вернулась на место, и он продолжил:
— Как только Бейла закрыла за ними дверь, они на нее напали, втащили на второй этаж и заперли в комнате Мойши…
— Требовали денег?
— Нет, не совсем…
— Что им было нужно?
— Какие-то пергаменты. Но я сказал, что никогда о них не слышал и ничем помочь не могу. Тогда эти бандиты стали выбивать из меня правду…
Элину захлестнуло чувство вины, и она заплакала.
— Прости меня, папа! Это я во всем виновата!
— Во что ты ввязалась? — Он приподнял с подушки голову. — Ты всегда была такой осторожной и законопослушной.
— Это никак не относится ко мне.
— Они весь дом перевернули вверх дном. Что за пергаменты?
— Старинные свитки.
— При чем же здесь ты? — Он посмотрел в лицо дочери и устало закрыл глаза. — Не хочешь — не говори.
— Я ни в чем не виновата, папа. Поверь мне, папа! — вырвалось у Элины.
— Я тебе верю.
— Ты запомнил их внешность?
— Утром приходили полицейские и показали фотографии. Мы с Бейлой их опознали.
— Прости, не поняла…
— Мерзавцев схватил патруль, который стоит у мечети. Ты знаешь, она здесь рядом.
Склонившись, Элина заглянула в глаза отцу и пообещала:
— Завтра я пойду в участок и все о них выясню.
— Это хорошо, что завтра… Сегодня побудь со мной. — Отец погладил ее по руке. — Вечером будем говорить, и ты все расскажешь о себе. А сейчас отдыхай с дороги. Я тоже отдохну…
Элена вышла из комнаты, прикрыла дверь и спустилась на первый этаж. Там, в коридоре, столкнулась с Нинель Николаевной и Лидочкой. Их сопровождал Мойша.
— Мы идем к Стене Плача! — отрапортовал он сестре. — Потом отправимся в Храм.
— Где Богдан? — Спросив, Элина махнула рукой: — Впрочем, идите, спрошу у Бейлы.
Мачеха указала ей комнату, куда поселила болгарина. Элина вошла без стука, схватила спящего Богдана за грудки и как следует тряхнула.
— Просыпайся, мерзавец!
— А?! — он распахнул глаза. — Что случилось?!
— Ты все наврал! Грабители искали пергаменты в доме отца!
— И что? Я их сюда не присылал… — Богдан не совсем проснулся и обескураженно захлопал глазами.
— Но они-то этого не знали! А сюда явились после того, как обыскали каюту Луки!
— Я не понимаю…
— В каюте Луки пергаментов не было! И ты это знал!
Богдан сел в постели и покаянно склонил голову.
— Ты права, их там не было.
— Где они?! — Элина ударила его кулачком по плечу. — Отвечай!
— По соображениям безопасности я велел отослать их почтой в Стамбул из почтового отделения в Сельчуке. Мы видели Луку там, если ты помнишь. — Богдан озадаченно почесал в затылке. — Но только посылка придет в Стамбул на его имя.
— Ага… Элина презрительно сузила глаза. — Вот для чего ты стащил паспорт Луки! Надеешься, что тебе все сойдет с рук?
— Даже не сомневаюсь.
Capitolo XVIII
Римская империя.
288–292 годы
Август Диоклетиан и его друг, талантливый военачальник и соправитель[39] Август Максимиан, въехали в Вечный город в окружении отряда телохранителей. Пятая осень правления Диоклетиана дала небольшую передышку в череде пограничных войн вдоль Рейна и Данубия. Августы приняли решение провести зиму в Риме, показаться Сенату, римлянам и увидеть столицу Империи, в которой доселе не довелось побывать ни одному ни другому[40].
Пройдя по роскошным залам дворца Септимия Севера, Августы выбрали для себя покои. Им предстояла большая работа по переустройству империи. Диоклетиан инициировал реформы в экономике и управлении, задумав подобрать для себя и Максимиана двух Цезарей. Систему четырех правителей он наименовал тетрархией, властью четырех, и через двадцать лет правления собирался отречься от власти в пользу молодых Цезарей.
Edward John Poynter — The Ides of March, 1919
Для себя Диоклетиан выбрал в Цезари своего зятя Галерия. Максимиан из многих претендентов все еще выбирал своего.
В это время Елена стояла на высокой террасе дворца наместника Далмации в Салоне. Тучи над вершинами гор на глазах расползались по небу. Солнце еще светило, когда вдалеке пророкотал гром и сверкнула молния.
Lawrence Alma-Tadema — The Ever New Horizon, 1904 (detail)
Через несколько минут хлынул дождь, и Елена укрылась во дворце.
Рабыня у входа подала ей сухую паллу и сообщила:
— Господин ждет тебя в кабинете.
Спустившись по мраморной лестнице в вестибюль, Елена вошла в высокие двери с бронзовыми львиными головами.
Констанций поднял глаза от бумаг и залюбовался женой. Ее красота, отточенная достатком и уходом, к тридцати трем годам расцвела в полной мере. Фигура сохранила девичью стройность, походка и движения были все так же грациозны.
— На улице настоящая осенняя буря!
— Да ну?!
— Тебе нужно чаще бывать на воздухе, иначе
