Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий

Протасов остался один. Чтобы быстрее привести жилище в божеский вид он принялся разжигать печь. Перед войной родители дважды отправляли его в подмосковный пионерский лагерь «Коммуна», где ему пришлось научиться делать многое: ставить палатки, определять стороны света, чистить картошку, разводить костры. Поэтому Мишка знал, что делать - он притащил несколько рыхлых полешек, набрал с пола для розжига соломы и прочего мусора, надрал от одного из поленьев щепы.

Через полчаса, когда прогрелся дымоход и появилась тяга, в печи весело затрещали дрова и загудело пламя. Баня прогревалась быстро, Мишка лежал на полке, расстелив под собой свою новую немецкую шинель. В общей сложности в бане ему пришлось прожить четверо суток, его регулярно и довольно сносно кормили, трижды в день вы вводили во двор до деревянного туалета, а во второй половине четвертого дня за ним пришёл унтер и жестом приказал следовать за ним.

В штабной избе было тепло, горела электрическая лампа, питавшаяся от урчащего в сарае генератора, в горнице его ждал знакомый офицер в чёрном мундире и светловолосый мужчина лет тридцати в штатском костюме.

Офицер кивнул, предложил сесть:

- Мы проверили сведения, полученные четыре дня назад, - сказал он, угощая перебежчика сигаретой. - Подтвердилась практически всё, за исключением некоторых деталей, но это объяснимо - вы были в Красной армии рядовым и вы многого не знали. Вам не полагалось много знать. Не так ли?

Мишка с удовольствием затянулся хорошим табачком:

- Я рассказал вам всё, что знал, господин офицер.

- Вы плохо разбираетесь наших званиях?

- Совсем не разбираюсь.

- Плохо, господин Протасов, моё звание штурмбанфюрер СД, соответствует майору вермахта. Запоминайте, это вам пригодится. Знаете почему?

- Нет.

- Потому что мы хотим, чтобы вы поступили к нам на службу и не в простое армейское подразделение, а в Абвер. Вы что-нибудь слышали об Абвере?

- Никогда не слышал.

Офицер в чёрной форме переглянулся с мужчиной в штатском костюме и засмеялся:

- Неудивительно, это засекреченная структура, занимающаяся сбором информации о противнике, о них знают далеко не все даже в рейхе. И так, согласны ли вы послужить интересам Великой Германии?

Вопрос был с подвохом, ответ «нет» был равносилен смертельному приговору.

- Я согласен служить Германии, господин офицер, иначе не решился бы пересечь линию фронта, - ответил Михаил. - Но хотелось бы подробнее узнать о службе в этом, Абвере.

- Разумеется, о будущей службе вам расскажет Александр, - майор кивнул на сидящего рядом мужчину. – Кстати, он ваш соотечественник, а ныне офицер Абвера.

Светловолосый растянул в улыбке тонкие губы кивнул и приятным бархатным голосом спросил:

- Да вы ведь коренной москвич, Михаил. Не так ли?

Примерно через час, переодетый в гражданскую одежду Протасов ехал вместе с Александром на тёмно-сером легковом опеле, вслед за клонившимся горизонту солнцу. Он был почти счастлив - побег из отдельной роты смертников удался, немцы его не расстреляли ,не отправили в лагерь для военнопленных, а приняли весьма доброжелательно. Отсидка в банный гауптвахте закончилась, его везут не куда-нибудь, а в школу Абвера. Всё лучше, чем бегать под пулемётным огнём в атаку. Правда, когда он думал о своём будущем, в груди всё же холодело: скоро ли оно наступит и каким будет, удастся ли выжить после окончания разведшколы.

Отвечая на вопросы Мишки в штабной избе, светловолосый Александр Эфлинг был красноречив и убедителен, сулил хорошие условия в школе, не сложную работу после её окончания, продвижения по службе, хорошие суммы в рейхсмарках за каждое выполненное задание. Но несмотря на свою молодость, Протасов давно уяснил - говорить всегда легче, чем делать.

Слушая обещания Александра, он вспоминал, как Амбал с корешами готовились к очередному делу: долго балаболили за столом, расписывали всё по минутам, старательно учитывали всё, что могло спугнуть фарт и даже чертили мудрёные каракули в ученической тетради. А когда доходило до реального исполнения, то всё шло кувырком, они порой с трудом уносили ноги.

Служебный Опель Александра Эфлинга въехал в Польшу, где в маленьком местечке под Варшавой, располагалась разведшкола Абвера. За остаток дня они миновали две области, въехали в Белоруссию и остановились на ночлег в резервный пехотной дивизии вермахта, расквартированной на окраине Могилева.

Утром, плотно позавтракав, отправились дальше и за день успешно добрались до пригорода Варшавы. В Польше было теплее, а снега гораздо меньше, чем под Тулой и в Белоруссии. Насыщенный влагой воздух имел странный, незнакомый запах. Машина свернула в густой лес и с километра проехала по ровной грунтовой дороге, впереди показался забор из колючей проволоки.

- А вот и наша школа, - Александр провёл подбородком в сторону зелёных металлических ворот. - Надеюсь ты не забыл о моем предупреждении?

- Не забыл, - вздохнул Протасов.

- От двух до четырех недель тебе придется провести в предварительном лагере за колючей проволокой, - рассказывал Александр подробности дальнейшей службы Михаила, когда тот дал согласие сотрудничать с Абвером. - Там тебе промоют мозги, очистят их от Сталинской пропаганды, будешь заниматься строевой и военной подготовкой, получишь общее представление о разведывательной и диверсионной работе. Разумеется, пройдёшь ещё несколько проверок. Придётся постараться, Михаил, иначе тебя отчислят и отправят в Гехаймест лагерь - это отдельная зона концлагеря для военнопленных, где содержатся неудавшиеся агенты, посвящённые в тайны разведслужбы. Если ты успешно пройдёшь все проверки и начальную подготовку, то тебя переведут в разведшколу.

Зелёные ворота открылись, Опель остановился. От небольшой деревянный будки к ним подошёл дежурный унтер-офицер, взглянув в раскрытое удостоверение Александра козырнул:

- Fahren! (с немецкого - проезжайте)

Машина побежала дальше по многочисленным узким и чисто выметенным дорожкам остановилась она у длинного деревянного барака, рядом с которым работала группа военнослужащих - четыре человека размельчали молотками, сваленный в строительные носилки, битый красный кирпич, двое потом посыпали им дорожки. Старшей группы, сунув руки в карманы, курил в сторонке, наблюдая за работой.

- Приехали, - Александр открыл дверцу. - Это санблок, здесь ты пройдёшь полную санитарную обработку, прежде чем наденешь новую немецкую форму. Прошу.

К автомобилю подошёл младший офицер, Александр представил его Михаилу:

- Начальник медицинской службы, лейтенант Нойман, поступаешь в его распоряжение. После санобработки тебя отведут в казарму.

- Господин офицер, а как же мои личные вещи? - заволновался Мишка. - Майор пообещал, что мне их вернут.

- Вернут, не беспокойтесь.

Александр вновь уселся в тёмно-серый Опель, а Протасов, в сопровождении немецкого лейтенанта, поплёлся к бараку. На крыльце он внезапно остановился, мгновение назад его взгляд, бездумно скользивший по дорожке из кирпичной крошки и работавшем курсантом, случайно наткнулся на курившего в сторонке старшего. Мужичок был маленького роста, немного сутулый. Смоля сигарету, он почему-то смотрел на новичка с хитрым прищуром, козырёк суконной пилотки отбрасывал на его лицо густую тень и всё же, цепкая зрительная память Мишки, с небольшим запозданием, определила знакомые черты.

«Амбал?» - изумлённо прошептал он, но военный врач не дал ему задержаться на крыльце.

- Вам нужно поторопиться, рядовой, - сказал он по-немецки и потянул Мишку за рукав. - Через час вы должны стоять в строю.

Глава одиннадцатая

Москва; июль 1945 года

- Особистов, Костя, мы недолюбливали. Они это видели и к нам в разведку нос не совали - не проходили их хитрые фокусы, потому что у нас была круговая порука, в хорошем смысле слова.