Цвет зависти - Валерий Георгиевич Шарапов
– Так, в общих чертах, – признался Вадим. – Завод на оборонку же работает, там секретность.
– Это да. И делали там приборы, установки на военную технику. То есть очень ценные.
– Я понял. Получается, вы случайно про это узнали?
– Да про это многие знали. Я же говорю, Лешка мне подробности не рассказывал, но говорил, мол, все это ценное – если выгодно продать, то получишь больше, чем от государства. Может, не дословно, но как-то так.
– А про Селиванова тоже он рассказал?
– Догадалась. Он мне, когда это выдал, ну, про ценности, еще добавил, что важно и с начальством поделиться. А начальник-то у него Селиванов был. Так что, наверно, Лешка с ним делился и тот был в курсе.
– Надо же, – заметил Куликов. – Человек творит противозаконные вещи и при этом спокойно об этом всем рассказывает.
– Если честно, – усмехнулась Оля, – он рассказал это по пьяни. Как раз на маевку. Леша хорошенько тогда выпил, ну, я, правда, тоже. И уж не помню, о чем мы говорили, но разговор зашел про это, вот Лешка и сказал.
«Не иначе как рассчитывал, что собеседница подшофе ничего не запомнит», – подумал старший лейтенант, а вслух сказал:
– Спасибо вам большое, Оля. У меня больше вопросов нет.
– Пожалуйста, – улыбнулась девушка.
Оперативник встал с дивана и направился к выходу из комнаты. Ему на глаза снова попался вязаный Чебурашка, и он невольно коснулся фигурки рукой.
– Нравится? – спросила Захарова.
– Да. Очень милый Чебурашка.
– Дарю.
– Правда? – Вадим взял фигурку.
– Правда-правда. Берите. Я еще такого же могу связать. Много времени не займет.
– Спасибо. Да и дочка, думаю, оценит.
– Тогда тем более берите. Порадуете девочку.
Домой (ибо возвращаться в отдел уже не имело смысла) Куликов ехал в раздумьях. Ситуация немного прояснилась, но все равно не давала полной картины произошедшего. Да, бывшая сотрудница подтвердила факт хищения на «Молоте». И даже рассказала о предполагаемом скупщике продукции. Но вот тут начинались вопросы. А был ли это на самом деле скупщик? Или Иноземцев еще попутно в чем-то был замешан? И что это был вообще за человек? Приметы не бог весть какие: обычного роста и телосложения, примерно лет сорока на вид. Не разбежишься. Было и место – улица Пушкина, рядом с кафе «Одуванчик». Старший лейтенант это место знал, хоть это была и не их «земля». В этом районе собирались фарцовщики и спекулянты. Ну, и некоторые товарищи посерьезнее. А еще там постоянно крутилась рок-н-ролльная молодежь. Само место давало больше пищи для размышлений, чем неизвестный собеседник Иноземцева. Если он там появлялся не один раз, то наверняка кому-то успел примелькаться. Милицейская агентура была везде, так что проверить, бывал ли там Иноземцев, не составит труда.
В том, что инициатором всей этой преступной схемы был сам заместитель Селиванова, оперативник, конечно, сомневался. Прихвастнуть по пьяни мог запросто, а заодно и выдать желаемое за действительное. Ну и, соответственно, пустить подружке пыль в глаза. Заправлял там наверняка Селиванов, а Иноземцев, пусть даже и с его амбициями, был, скорее всего, на подхвате. Или, как и на заводе, замом. То, что он проговорился по пьяной лавочке, конечно, удача. Но брать и раскручивать самого заместителя пока что рано. Надо еще проверить его алиби на момент убийства Олега Селиванова. А то что-то он темнит на этот счет.
Уже подходя к дому, Вадим с трудом отогнал от себя навязчиво лезущие в голову мысли обо всей этой истории. Время уже позднее, надо отдохнуть. А утром уже на свежую голову еще раз все обдумать и действовать. К тому же Шумов сегодня тоже поехал к другому бывшему сотруднику. Может, и там что-то интересное услышал.
Когда Куликов зашел в квартиру, Марина сидела на диване и читала при свете торшера. Увидев мужа, она улыбнулась.
– Подзадержались вы сегодня, Вадим Александрович.
– Нижайше прошу меня простить, Марина Николаевна. – Старший лейтенант сложил руки, как христианин при молитве.
Супруга рассмеялась, отложила книгу и встала.
– Ужинать будешь? – спросила она.
– Буду. И даже чаю выпью.
– Тогда переодевайся, мой руки и приходи на кухню.
Домашняя обстановка помогла оперативнику отвлечься от дум, касающихся работы. Он смотрел на жену, которая не торопясь потягивала чай из чашки с нарисованными на боку цветами.
– Много работы, Вадик? – негромко спросила она.
– Хватает, – вздохнул Вадим.
– Из-за двойного убийства?
– Да, неизвестно, что хуже: одно большое и сложное преступление или куча мелких.
– Ну, ты знаешь, что говорят в народе про хрен и редьку.
– Знаю. И здесь ты абсолютно права.
– Хорошо, наверно, что я к этому привыкла. Но, знаешь, Вадик, наверно, было бы идеальным, если бы у нас с тобой работа была одинаковой. Как ты думаешь?
– В каком смысле? – слегка удивился Куликов. – Если бы ты работала в милиции одновременно со мной? Или я с тобой в поликлинике?
– И так, и так.
– Ну, не знаю даже. В медицину меня никогда не тянуло, поэтому мне сложно представить себя врачом или медбратом. Но и тебя оперативником тоже представить не могу. Ну, или вообще сотрудником милиции.
– А ты попробуй. Чисто теоретически.
– Чисто теоретически… – повторил старший лейтенант и задумался. – Не знаю даже. Если бы мы с тобой в одной сфере работали, нам бы, наверно, в какой-то степени было проще общаться. Но было бы это идеальным или нет, сложно сказать. Как у нас любит говорить сосед, Максим Михайлович, история не имеет сослагательного наклонения. Он ведь историк по образованию.
– Значит, все-таки не можешь?
– Нет. А ты можешь?
– Могу. Представь, как было бы здорово. Работаем если не в одной команде, то, как ты сказал, в одной сфере, понимаем друга с полуслова, знаем всю специфику нашей работы… Ну, и так далее.
– А мы разве не знаем и не понимаем? – улыбнулся оперативник.
Марина рассмеялась.
– И знаем, и понимаем, дорогой мой. Хотя, знаешь, наверно, вы с Максимом Михайловичем правы. Все так, как есть, а не иначе.
– Кстати, у меня подарочек есть. Подожди немного. – Вадим встал из-за стола и принес из прихожей подаренного сегодня Олей Захаровой Чебурашку. – Вот, смотри.
– Какая прелесть, – улыбнулась супруга и взяла игрушку. – Это откуда?
– Свидетельница подарила. Говорит, берите, я себе еще такого могу связать.
– Хорошо вяжет. А что за свидетельница?
– Бывшая работница завода, на котором этих двоих убили. Теперь работает на кондитерской фабрике.
– Карьерный вираж?
– Вроде того. Но зато я хоть не зря тащился на самую окраину. Она много чего интересного
