Алексей Поярков - Ликвидация. Книга вторая
Перед тем как войти в комнату, Рыбоглазый опасливо приоткрыл дверь. Но Чекан не отреагировал на его появление. Как лежал, отвернувшись лицом к стене, так и продолжал лежать. С порога даже могло показаться, что он не дышит.
— Шо, так весь день и лежишь? — пробурчал Рыбоглазый, выгружая на стол аппетитно пахнущие свертки. Ответа не было, и он озабоченно продолжил: — Ночью опять кто-то блатных отстреливал… Говорят, человек сто уже грохнули. Мусора, наверно, подмогу из других областей дернули… Слух идет, шо даже из Москвы наприезжали…
Чекан не пошевелился.
— Как рука? — снова предпринял попытку установить контакт Рыбоглазый. — Болит?
Снова молчание.
— А тебе записка от Иды, — проговорил Рыбоглазый, внимательно следя за его реакцией. — Читать?
— На стол положи и проваливай, — чуть слышно ответил Чекан, не поворачиваясь.
Рыбоглазый нашарил в кармане штанов записку, положил ее на стол. И уже с тревогой глянул на Чекана.
— Слышь, ты, не дури, а… Все ж образуется…
Он осторожно прикрыл за собой дверь и, стоя на месте, шумно затопал сапогами. Потом прислушался. В комнате было тихо. Пробормотав ругательство, Рыбоглазый направился к лестнице и начал спускаться.
Чекан тотчас же совершенно бесшумно, по-кошачьи спрыгнул с кровати и последовал за ним…
Утром первого июльского дня гвардии капитан Русначенко снова вышел на охоту. Задание командования было ему по душе. Да и вообще, эту неожиданную командировку в Одесский округ, в город, где ему еще ни разу не доводилось бывать, он принял «на ура». После германского и японского фронтов служба в разведке Киевского военного округа представлялась ему слишком пресной, слишком скучной. Ни тебе ходок в тыл противника, ни «языков», ни постоянного чувства опасности, с которым Русначенко сроднился за годы войны. Да и слишком много развелось тыловых крыс, которые чуть что начинали шипеть: «Распустились… Забыли про субординацию… Здесь вам не передовая… Думаете, мы Родине все силы не отдавали? Все воевали, вся страна!»
А здесь, в Одессе, фронт — не фронт, но очень похоже. В толпе бродит замаскированный враг, притворяясь своим, и схватиться с ним, выйти из этой схватки победителем — дело чести. Ну а «маскарад», переодевание в штатское живо напомнили гвардии капитану головокружительную операцию, проведенную им в оккупированной Риге в мае сорок третьего года. Ни одному высокопоставленному немцу из тех, с которыми он контактировал, вплоть до рейхскомиссара «Остланда» обергруппенфюрера СА Генриха Лозе, и в голову не пришло, что настоящее имя симпатичного оберсфельдмайстера Имперской рабочей службы Карла Берлина, прибывшего в Ригу за пополнением для своего ведомства, Михаил Русначенко…
Ну а потом был Кремль, седенький Калинин, вручавший ему Золотую Звезду Героя и орден Ленина, аплодисменты присутствующих… Хотелось, конечно, хоть одним глазком увидеть товарища Сталина, но довелось на него взглянуть только через два года, на Параде Победы…
Слегка пошатываясь, словно пьяный, капитан вышел на шумную и многолюдную даже в разгар буднего дня улицу Пастера. Усмехаясь, ловил на себе неодобрительные взгляды прохожих. Понятное дело, что они про него думали — одет богато, один пиджак небось на тысячу потянет, и уже принял где-то с утра. Везет же людям!.. И где ж это, интересно, надо работать, чтобы вот так в понедельник под банкой прогуливаться?.. Ведь на блатного явно не похож… Может, вообще иностранец какой?.. Но ни на румына, ни на болгарина, ни на грека поддавший седой парень тоже никак не тянул, а другие иностранцы в Одессе тех лет были большой редкостью. Ну не из Военно-морской же миссии США он, в самом деле?.. Кто бы разрешил американцу так вот спокойно шляться в нетрезвом виде по Пастера?..
Острый, все замечающий взгляд Русначенко выхватил из толпы снулого, с рыбьими глазами парня в пиджачке и румынских офицерских брючках. Выхватили потому, что парень, обогнав его, несколько раз обернулся, явно ища взглядом кого-то в толпе, но не нашел и зашагал дальше, размахивая руками. А через минуту Русначенко засек и того, кого опасался этот рыбоглазый. Гвардии капитан Советской армии, плотный, плечистый, с небольшим шрамом у виска и холодными, пронзительными глазами. Он тоже обогнал Русначенко и теперь шел за рыбоглазым, то и дело прячась за спинами прохожих. Маскировался грамотно, профессионально…
Русначенко понял, что не зря прогуливался по Пастера. У него была отличная память, и, едва увидя этого человека, он вспомнил душный цех судоверфи и стенд с фотографиями одесских бандитов. Была на стенде и фотография этого самого капитана, только в штатском… Офицер усмехнулся, ему стало весело оттого, что вот сейчас два гвардии капитана, подлинный и фальшивый, сойдутся в схватке. В том, кто выйдет из нее победителем, Русначенко не сомневался. Школу на фронте он прошел отменную…
Спина бандита мелькала впереди. Не переставая пошатываться и пьяновато улыбаться, Русначенко двинулся следом. Нагнав преступника, неуклюже споткнулся, и в следующий момент Чекан почувствовал, что в спину ему уперся холодный пистолетный ствол, а сильная рука подхватила его под мышкой, сковывая движения…
— Стоять, — на ухо бандиту произнес Русначенко. — Руки вверх…
Чекан послушно вскинул пустые ладони:
— Ой, больно…
Стиснув зубы, он мгновенно, ужом проскользнул вниз, выкручивая руку преследователя с пистолетом и перекидывая через себя. Пьяноватый франт, нелепо взмахнув рукавами, во весь рост грохнулся на пыльную мостовую. Рядом вскрикнула женщина, зажимая ладонью рот, изумленно застыли мужики. А Чекан уже передернул затвор, и его «парабеллум» плюнул огнем в упавшего…
Но пуля высекла искру из булыжника — Русначенко успел кубарем прокатиться по мостовой и отпрянуть в сторону, на ходу выхватывая свой «вальтер». Грянул ответный выстрел, и тоже неудачный — Чекан в длинном прыжке перелетел через тележку зеленщика и бросился в толпу, дергая людей на себя и прикрываясь ими, словно щитом. Русначенко, расталкивая встречных, бросился за ним.
Чекан на бегу подхватил у безногого чистильщика сапог колодку и с силой запустил ее в витрину магазина.
Русначенко, подняв оружие, бросился на звук. А бандит, пригнувшись, метнулся в противоположную сторону — в подворотню, куда, он успел увидеть, скрылся Рыбоглазый…
Казалось, что милицейские свистки заливаются уже по всему городу. Они преследовали Рыбоглазого со всех сторон, и тот, затравленно оглянувшись, на бегу сунул свой пистолет в пыльные лопухи, росшие у грязной стены. Потом заберу, подумал он… И тут же почувствовал на горле железные пальцы. Он еще вяло удивился, что Чекан вроде бы ранен, а по хватке правой руки так даже и не скажешь.
— Где Ида, ублюдок? — прохрипел Чекан, тыча в нос Рыбоглазого «парабеллум». — Говори!!!
Совсем близко раздался топот. В переулок, задыхаясь, влетел Русначенко в перепачканном пылью и разорванном светлом костюме. В руке он сжимал «вальтер». Чекан, оскалясь, резко крутанул Рыбоглазого перед собой, толкнул вперед. Грохнул выстрел, и бывший полицай с жалким всхлипом обмяк в руках Чекана. Русначенко выругался, вновь вскидывая оружие.
Но на него уже навалились пятеро подоспевших милиционеров. Чекан отбросил в сторону труп Рыбоглазого и бросился прочь. Русначенко, не сводя с него глаз, разбросал милиционеров одним движением плеч, но дюжий сержант в прыжке вцепился ему в ноги. Капитан, задохнувшись руганью, во весь рост растянулся на грязной мостовой.
Кречетов аккуратно, двумя пальцами извлек из бумажного пакета видавший виды «вальтер». К рукояти была привинчена маленькая серебряная табличка с потертой гравировкой: «Гвардии старшему лейтенанту Русначенко М. Н. за образцовое выполнение особо важного задания командования». Другие найденные у задержанного предметы — початая пачка американских сигарет «Лаки Страйк», бумажник, набитый новенькими червонцами, узкий нож с выкидным лезвием, пять запасных обойм к пистолету и удостоверение личности — лежали на столе перед Лехой Якименко.
Гоцман, нехорошо, с присвистом дыша, тяжело расхаживал по кабинету. Якименко, раздраженно барабаня пальцами по столешнице, разглядывал задержанного. А тот сидел перед ним прямо, с безмятежным видом, словно прилежный школьник, выучивший урок и не боящийся каверзных вопросов учителя…
— Стрелок, ты где служил?
— Если возможно, давайте на «вы», — ровным голосом отозвался Русначенко.
— ВЫеживаться будешь в выходной! — гаркнул Якименко от души. — А сегодня у нас понедельник, так шо гуди как паровоз за свое прошлое! Повторяю, где служил?…
Кречетов жестом отозвал Давида на балкон. Здесь было свежее. Во дворе Васька Соболь, посвистывая, пинал только что подкачанные шины ГАЗ-67.
— Точно такую же я видел сегодня, — тихо проговорил майор, постучав пальцем по дарственной табличке на пистолете.
