Анникка - Наташа Ридаль
– Завтра я намерена съездить в Куоккалу и встретиться с бывшим полицейским, который вел расследование смерти незнакомки.
Додо удивленно выгнул бровь:
– Как вы ухитрились его разыскать?
– Поверьте, случайно. Это Лео Мутанен, спасатель с лодочной станции на Щучьем озере.
– И когда вы собирались рассказать мне о нем? – недовольным тоном осведомился Додо.
– Я не была уверена, стоит ли мне ехать. Всё решил сегодняшний разговор с Марией Саволайнен. Господин Мутанен, похоже, не сомневается, что девушка была убита. Теперь мы знаем почти наверняка, что это дело рук Зинаиды Алексеевны. Хочу услышать подтверждение из уст полицейского, лишь тогда я смогу спокойно отпустить прошлое.
Додо отвернулся и, прищурившись, окинул взглядом горизонт. Форты Кронштадта полностью растворились в ртутной белизне.
– Помнится, вы обещали Марии Ивановне пощадить репутацию ее матушки.
– Я не заговорю о ней первая, пусть говорит господин Мутанен. Вы поедете со мной, Денис Осипович?
В ответ он усмехнулся и снова посмотрел на Аду:
– Я всё ждал, когда же вы об этом попросите.
В субботу утренним поездом Ада и Додо прибыли на станцию Куоккала. Лео Мутанен, ожидавший в тени вокзала, первым заметил их и помахал рукой.
– Вы приехали. Признаться, поначалу я решил, что ваш интерес возник от праздного безделья, желания развлечь себя любительским расследованием. Однако теперь я вижу твердую решимость докопаться до истины.
Цепкий взгляд бывшего полицейского остановился на спутнике Ады. Додо представился, слегка приподняв канотье. Лео коротко кивнул.
– Ну что ж, Ада Михайловна, господин Брискин, приглашаю вас на прогулку по Куоккале. А по пути я отвечу на ваши вопросы об убийстве в парке Чижовых. Ведь у вас наверняка есть вопросы?
Они пересекли Станционную площадь и не спеша двинулись по Николаевской улице в сторону моря. Запах угольного дыма сменился ароматом горячего хлеба из булочной.
– Прежде всего, – начала Ада, – почему вы считаете, что это убийство?
– В этом деле было слишком много загадок, недомолвок и лжи. Да-да, лжи. На первый взгляд, действительно, смерть барышни выглядела как несчастный случай. Но кое-что было странным, даже подозрительным. Yksi15, – финн начал загибать пальцы, – почему при утопленнице не было документов? Kaksi16, зачем она проникла на дачу Чижова? Наверняка она собиралась с кем-то встретиться. Однако ни один из опрошенных не признался, что был с нею знаком. Наконец, kolme17, пропавший ребенок, которого искали несколько дней. Почему он пропал именно первого августа – как раз тогда, когда погибла барышня?
Лео Мутанен покосился на своих спутников, явно желая услышать их предположения.
– Мальчик, скорее всего, что-то видел. Что-то, что его чрезвычайно потрясло, – сказал Додо, и Ада взглянула на него с нескрываемым удивлением. Почему он раньше не поделился с ней этой догадкой?
Лео остался доволен ответом.
– Да, – подтвердил он, – мальчик видел, как барышню ударили по голове и она упала в пруд. Юный Чижов испугался и спрятался, что, в сущности, логично. Позже, когда шок прошел, я пытался допросить его, но он замкнулся в себе. Дальше становилось только хуже: болезнь прогрессировала, начались галлюцинации. За какой-то месяц мальчик сделался абсолютно невменяемым. Через год, я слышал, его отвезли в Петроград в частную лечебницу доктора Бари. Одним словом, единственный свидетель преступления оказался бесполезен для следствия.
Финн прервал рассказ, чтобы предложить новым знакомым перейти Приморское шоссе и прогуляться по дорожке вдоль моря. Дорожка шла в глубине пляжа, по одну сторону тянулись дюны и корабельные сосны, по другую – ряды кабинок для переодевания. В Куоккале, в отличие от Келломяк, было много деревянных пирсов, возле которых покачивались лодки. Другие, вытащенные на берег, покоились на сыром, укатанном волнами песке. На конце самого высокого пирса располагалась купальня, откуда в воду спускалась лестница.
День был облачным, с моря дул ветер, заставляя трепетать листочки придорожных кустов. Немногочисленные отдыхающие под парасольками кутались в шали.
Ада нетерпеливо напомнила:
– Вы сказали, что было много лжи.
– О да. Я безошибочно распознаю ложь. А мне лгали все – домочадцы, слуги, англичане.
– Англичане? – переспросил Додо.
– Деловые партнеры господина Чижова, – пояснил Лео. – Купец второй гильдии Иван Чижов содержал в Петербурге два оружейных магазина и склад и входил в прямое сношение с европейскими производителями охотничьего оружия. Четыре года назад он вел переговоры о возобновлении торговли с компанией «Вестлей Ричардс», которую представлял в России в самом начале века. С этой целью он и пригласил на свою дачу представителя фирмы, мистера Хейли. В качестве переводчика с ним прибыл лейтенант Освальд Райнер, свободно владеющий русским языком. Все на той даче что-то скрывали, однако я считаю, что именно англичане причастны к смерти таинственной барышни, хоть мне и не удалось собрать достаточно доказательств.
– Но что-то же заставило вас их заподозрить, – Ада была заинтригована. – Чего вы недоговариваете, господин Мутанен?
– Просто Лео, прошу вас, – улыбнулся бывший полицейский и продолжил уже серьезным тоном. – Извольте, я вам отвечу. Однако имейте в виду, что эта информация в интересах следствия держалась в строжайшей тайне. Так вот. Подняв из пруда тело, констебли обнаружили на дне кое-что еще.
– Что?
– Раскрытую сумочку жертвы и… старый капсюльный револьвер «Вестлей Ричардс».
Повисла пауза.
– Револьвер? – медленно повторила Ада.
Лео важно кивнул, довольный произведенным эффектом.
– Барышню оглушили рукояткой револьвера, а вовсе не камнем. И, вероятно, это сделал Освальд Райнер.
– Револьвер мог принадлежать Ивану Чижову, – резонно заметил Додо. – Вы сами сказали, что он торговал оружием.
– Ваша правда, – признал финн. – И тут мы возвращаемся к вопросу о недомолвках и лжи.
Взволнованная Ада почти не замечала пейзажа вокруг. Между тем они подошли к Новой деревне, за которой начинались Келломяки. Впереди, прямо на берегу, стояла красивая дача с двухъярусной граненой башенкой со шпилем. Лео Мутанен вновь сделал отступление от своего рассказа.
– Здесь, у дачи Танеева, мы повернем назад. Кстати, я живу по соседству – через дорогу, на другой стороне Приморского шоссе.
– Танеев… Знакомая фамилия… – Додо наморщил лоб. – Не он ли был камергером при дворе его императорского величества?
– Так точно. А его дочь – Анна Вырубова – бывшая фрейлина и ближайшая подруга императрицы. Она, бывало, приезжала сюда к родителям. Однажды вместе с Распутиным, к которому питала большую симпатию. Господин Танеев умер два года назад, супруга и дочь остались в Петрограде, и сейчас на даче никто не живет.
Присмотревшись, Ада с грустью отметила признаки запустения: зеленая краска на дощатых стенах местами облупилась, несколько разбитых окон смотрели на море черными
