И. Паркер - Свиток дракона
— Интересно, что общего у такого красивого молодого парня с этим опустившимся прощелыгой? — При этом она любовно хлопнула Крысу по спине.
Тора разлил вино по чашкам и смиренно ответствовал:
— Я забочусь о спасении своей души, любовь моя! Раз в месяц обязательно заставляю себя тратить тяжким трудом заработанные деньги на какого-нибудь бесстыжего лодыря. Так я напоминаю себе, что со мной будет, если я перестану гнуть спину ради честного заработка.
Она рассмеялась и вернулась на свое место. Крыса поднял чашку.
— Ну, давай выпьем за твои труды! — хрипло предложил он.
Тора посмотрел, как вино исчезает в этом длиннющем бездонном хрипатом горле, и сделал осторожный глоток. Напиток оказался превосходным. Крыса со стуком хлопнул о помост пустой чашкой и смачно облизнулся. Тора снова наполнил ее.
— А теперь давай за спасение твоей души! — предложил Крыса, заглатывая новую порцию.
— Позаботившись о тебе, я теперь могу долго не искать себе нового бездельника.
— Всегда к твоим услугам, — прохрипел Крыса и зашелся в таком изнурительном приступе кашля, что Торе пришлось постучать его по спине. Вновь обретя голос, тот спросил: — Ну? Так что ты хочешь знать?
— Я волнуюсь за ту девушку.
— Ты подумай, какой сострадательный! — вскричал Крыса. — А о чем-нибудь, кроме женщин, ты думать умеешь?
— Да ладно тебе!.. Я недавно опять заходил к Хигэкуро и видел, как еще две лысые башки ошивались с расспросами по соседям, и одна старая грымза указала им на школу.
Крыса подставил свою чашку, и Тора ее наполнил. Тот осушил ее и снова выставил.
— Да брось ты волноваться, — сказал он. — С ними все будет в порядке.
Тора возмутился — похоже его здесь дурачат.
Послушай-ка, что я тебе скажу!.. — рявкнул он и схватил Крысу за грудки. Ветхая одежонка затрещала и расползлась. Увидев на тощем теле нищего чудовищные синяки. Тора отпустил его, поняв, что кто-то сильно избил старика.
— Посмотри, что ты наделал! — запричитал Крыса. — Совсем без одежды меня оставил, и это в такую-то погоду! Да с моей-то слабой грудью! — И он закашлялся.
— Прости. — Тора вынул из пояса связку оставшихся монет — свой заработок за будущий месяц — и отсчитал половину денег. — Вот возьми. Купи себе что-нибудь теплое, а то в этих лохмотьях совсем околеешь.
Крыса сгреб деньги я снова закашлялся, да так сильно, что лицо его посинело, а из глаз побежали слезы. Тора в ужасе вскочил и крикнул женщине:
— Воды! Скорее воды! Он задыхается!
— Вина! — прохрипел Крыса. Он отхаркивался, кряхтел и сквозь кашель приговаривал: — Горячее вино всегда мне помогает… — Дождавшись, когда женщина нальет ему саке, он выдохнул. — Да благословит вас Бог! Обоих.
— Вон его благодари, — сказала женщина, на которую случившееся не произвело никакого впечатления. Она отвязала со спины ребенка и принялась его укачивать.
Крыса выпил, и Тора наполнил его чашку, подождал, потом наполнил снова. Постепенно кашель стих: Поглядывая на Тору, Крыса прохрипел:
— Хороший ты парень. Не волнуйся, у девчонок все будет в порядке. Аяко кому хочешь башку разнесет. Так что за них не тревожься, сиди себе здесь да пей спокойно. — Он икнул и затянул ужасным фальцетом песню; потом, дико мотнув головой, пробормотал: — Черт бы побрал всех этих солдат!..
— Солдат?! — насторожился Тора. — Каких солдат?
Женщина оторвала взгляд от спящего малыша.
— По-моему, его солдаты избили.
Крыса пробурчал что-то невнятное, прилег на помост и захрапел. Тора бросил женщине несколько монет за вино и вышел.
На улице уже стемнело, и он мрачно подумал о том, что потратил все свое время и почти все деньги на двух неблагодарных женщин и бестолкового прощелыгу, так и не продвинувшись в своем расследовании.
А между тем жизнь на базаре продолжала кипеть, только при фонарях и масляных лампах. Особенно бойко шла к вечеру торговля у продавцов еды. Вокруг витали запахи жареной рыбы, душистой похлебки, выпечки всех сортов, каштанов, и, вдыхая весь этот букет ароматов, Тора снова почувствовал голод. И зачем только он бражничал с Крысой? Лучше бы потратил деньги на добрую порцию чего-нибудь сытного. А то много ли дел расследуешь на пустое-то брюхо?
Когда он учуял запах своих любимых рисовых лепешек, у него даже слюнки потекли. Нащупав на связке оставшиеся монеты, он отправился на поиски.
Лепешками торговал бедно одетый парень, разложивший свой товар на двух подносах, подвязанных словно весы к шесту на плече.
Тора выхватил его из толпы, преградив дорогу.
— Вот я и поймал тебя!
Тощий парень испуганно вытаращился на него и попятился. Тора поспешно схватил его за рукав.
— Погоди, друг! — сказал он, заглядывая в подносы с толстенькими хрустящими лепешками. — Ой, да как много! Дела у тебя, видать, идут хорошо.
— Да какой там хорошо! Еще ничего не продал. Пожалуйста, отпусти меня.
Тора, еще сильнее вожделея румяных лепешек, только крепче схватил парня.
— Это с какой стати? — сурово возразил он. — Мы с тобой еще не закончили. Что у тебя за манеры? Совсем не умеешь обращаться с покупателями.
Продавец съежился от страха и жалобно пробормотал:
— Простите, господин. Я не сразу признал вас. Вчера вечером было так темно! Но вы уж поверьте, я обязательно заплачу свой долг! Вы же хорошо объяснили мне, что я и сам в этом заинтересован. Я собирался на пути домой заглянуть в «Небесную обитель». — Он сунул руку за пазуху. — Вот, пожалуйста, возьмите! Только передайте там, что Матахиро расплатился!
Тору так поразили эти речи, что он разжал пальцы и выпустил парня. В руку ему легло что-то тяжелое, а между тем испуганный торговец в мгновение ока растворился в толпе.
По весу он сразу понял, что это металлические монеты. Продавец его с кем-то перепутал. Тора развернул бумагу — десять серебряных монет. Очень большие деньги для бедного торговца лепешками. Может, задолжал за игру?
Тора потратил впустую немало времени, намереваясь вернуть серебро, но торговец исчез. И он вынужден был убрать сверток к себе в пояс. Вот еще одна невеселая встреча, заключил про себя Тора. Нос щекотал аромат румяных лепешек, и желудок казался пустым, как никогда.
Название, упомянутое торговцем — «Небесная обитель», — должно быть, принадлежало какому-то питейному заведению. Значит, надо сходить туда — оставить деньги да заодно чего-нибудь поесть. После того как Крыса опустошил его связку, он надеялся найти заведение подешевле и спросил у какой-то женщины дорогу. Та посмотрела на него с любопытством, но указала в сторону темного проулка, где мерцал одинокий фонарь.
Чертовой дырой, а не небесной обителью показалось Торе это место, когда, нырнув за дверную занавеску, он спускался по ступенькам. Кто-то похабно заржал. Комната, куда попал Тора, походила на мрачную пещеру, провонявшую тухлым жиром и немытыми телами. К общей вони прибавлялась удушливая копоть масляных ламп, почти не дававших света.
Глаза заслезились, но когда привыкли, Тора увидел, что в комнате имеется подобие стойки, возле которой на грязнющем полу сидели несколько оборванцев — кто-то из них ел, а кто-то просто тупо напивался. Появление Торы почему-то всех позабавило.
Должно быть, здесь недорого и сносно кормят, решил Тора, иначе бы заведение пустовало. К тому же раздобыть полезные сведения можно скорее в такой вот противной дыре, нежели в приличном месте.
Хозяин харчевни, лысый толстяк, облокотившись о стойку, внимательно разглядывал Тору из-под кустистых бровей.
— Соленых овощей да кувшинчик твоего лучшего вина, вот чего бы я хотел, дорогой мой друг, — крикнул ему Тора и сел рядышком с одним из посетителей. Сосед его поставил миску и отер рукавом усы. — А что это ты ел сейчас, братец? Вкусно? — спросил у него Тора. — А то я, кажется, с голоду помираю.
Тот усмехнулся.
— Лучшая бобовая похлебка в городе. Если, конечно, можешь терпеть эту вонь. А если нет, иди на улицу, там посвежей будет. А то здесь старый Дэнзо весь воздух испортил.
Остальные присутствующие дружно расхохотались, а старый Дэнзо встал, чтобы продемонстрировать свою мощь.
Тора похлопал в ладоши и увидел нависший над ним круглый живот хозяина.
— Может, господин предпочел бы откушать в «Золотом драконе»? — прогремел толстяк. — Это большая харчевня на углу возле базара.
— Зачем? — отозвался Тора, глядя на него в упор. — Если б я хотел поесть там, так и пошел бы туда. А у тебя, видать, все в брюхо ушло, а не в мозги, если ты предлагаешь посетителю поесть в другом месте. Принеси-ка мне бобовой похлебки да еще вина для моих приятелей.
Вмиг Тора сделался всеобщим другом. Толстяк хозяин что-то буркнул и отправился восвояси. Тора надеялся, что винцо развяжет людям язык.
— А скажите-ка, братцы… — начал он, но тут дверная занавеска отдернулась и в помещение вошли трое незнакомцев. Они подождали, когда остальные подвинутся, и сели рядом с Торой. В комнате стало тихо.
