Лилия Подгайская - Злой рок короля Генриха
Однако сейчас угроза появилась вовсе с другой стороны. Правда, с Йорками всё равно связана. Потому что здесь не обошлось без неугомонной герцогини Бургундской, в девичестве Маргарет Йорк, дочери трижды проклятого герцога Ричарда Йорка и сестры обоих королей из их рода — Эдуарда и Ричарда. В её руках и сейчас ещё сосредоточены огромные средства, и она готова бездумно тратить их на то, чтобы навредить ему, Генриху.
Герцоги Бургундские, «Великие герцоги Запада» всегда были сказочно богаты. Филипп Добрый, свёкор Маргарет, основал Орден Золотого Руна, исключительно богатый и влиятельный. А сын его, супруг Маргарет, Карл Смелый, честолюбивый сверх меры, положил жизнь на то, чтобы сделать Бургундию королевством. Затея не удалась, потому что за спиной Рене Лотарингского, с которым воевал неустрашимый Карл, и вставших против него швейцарцев стоял французский король Людовик ХI Валуа. А с ним никому не сравниться в хитрости и изобретательности. Он помог врагам одолеть Карла, который не просто так получил прозвище Смелый. Надо признать, что это был безгранично отважный человек с сильной рукой, правда излишне горячий и упрямый. Но против коалиции ему было не устоять. Он потерял две армии в схватках с воинственными швейцарцами, а вместе с третьей и сам сложил голову под Нанси. Это было давно, ещё при Эдуарде, с которым Карл Смелый был в союзе. А теперь вот вдова Бургундского герцога изо всех сил вредит ему, Генриху.
После смерти Карла у него осталась, помнится, единственная наследница, Мария Бургундская. Но уж наследница знатная. Такое богатство и во сне не привидится. Заполучить её стремились многие. Даже красавчик Джордж Йорк, герцог Кларенс, как говорили, тянул к ней жадные ручонки. Но где уж ему! Мария стала супругой Максимилиана Габсбурга. А на свадьбе, как он слышал, невеста была в золотом платье, а жених в серебряных доспехах. Вот уж поистине богатство так богатство. Правда, Мария не прожила долго. Через пять лет она, к великому горю любящего супруга, умерла, неудачно упав с лошади на соколиной охоте, унеся с собой жизнь второго, не рождённого ещё ребёнка. Он сам был тогда на континенте, и хорошо знает эту историю. После Марии остался сын Филипп Австрийский. И говорят, эта змея Маргарет Бургундская, воспитавшая Марию как родную дочь, заботливо опекает осиротевшего мальчика.
Тогда, четыре года назад, вторжение Ламберта Симнела не обошлось без её участия. А теперь вот зловредная герцогиня пригрела на груди ещё одного змеёныша.
Совершенно неожиданно по Европе поползли слухи, что один из пресловутых принцев в Тауэре, вокруг которых было столько всевозможных толков, жив. Якобы младший из них, Ричард, герцог Йоркский, был отпущен на свободу раскаявшимися злодеями, убившими его старшего брата. И в тот самый момент, когда он, Генрих, затеял свою гениальную игру с Францией, сулящую ему великолепный куш, объявился этот самый герцог Йоркский. Юноша был хорош собой, имел изящные манеры и говорил очень убедительно. Никак сама герцогиня приложила руку к его образованию. Иначе откуда бы у него королевский лоск и всё это тонкое знание придворных обычаев?
Генриху это было совсем не с руки. Он только-только убедил парламент выделить ему средства на войну с Францией и получил две солидные субсидии под эти цели. Но он прекрасно понимал, что королю Карлу сейчас не до него, у него совсем другие интересы в Европе и совершенно иные цели. Да и сам он воевать не собирался, не его это призвание мечом махать. Значит, можно просто вынудить Карла к переговорам о мире, и пусть откупается. Он, Генрих, дал-таки для вида парочку мелких сражений, не имеющих серьёзного значения, но наглядно демонстрирующих намерение. И французский король поддался, начал переговоры.
И тут при дворе Карла объявился восставший из мёртвых английский герцог Йоркский, исключительно милый юноша, умеющий держаться с большим достоинством, но скромно. Этому предшествовал тот неприятный факт, что доверенный человек Генриха, его секретарь Стефан Фрайон, внезапно изменил ему и переметнулся на службу к французскому королю. Там он поведал о появлении законного представителя Йорков, претерпевшего множество лишений и бед, и король Карл не замедлил откликнуться. Он отправил к юноше своих посланцев и через них заверил его, что готов помочь в восстановлении его законных прав, узурпированных врагом Франции Генрихом Тюдором, и пригласил в Париж. Принял он его с большим почётом, поселил в великолепных покоях и приставил к его особе почётную охрану. И тут начался крестный ход к ожившему герцогу — многие знатные англичане желали повидаться с ним и выяснить, чего стоит новый претендент на корону. Всё-таки ситуация была очень удобной для тех, кто не смирился ещё с властью Тюдора. Генриху пришлось обратиться к королю Карлу и потребовать, нет, правильнее сказать, настоятельно попросить выдать ему самозванца, называющего себя герцогом Йоркским. Однако Карл просьбу не удовлетворил. Сославшись на слово чести, он просто отослал юношу от двора, поставив его в известность о требованиях английского короля. Тот уехал, вернее, сбежал. Куда? Ну конечно, во Фландрию.
Теперь здесь, во владениях Маргарет Йоркской, герцогини Бургундии, разыгрался следующий акт этой комедии. Герцогиня, якобы впервые увидевшая юношу (во что он, Генрих, не верил ни одной минуты), долго с ним разговаривала, а потом расчувствовалась до слёз, признав в нём своего считавшегося погибшим племянника. Она оказала ему почести, достойные герцога, и даже присвоила возвышенный титул Белой розы Англии. Ничего, что его отлучили от французского двора, говорила она, это только подтверждает его значимость как особы высокого положения. И пошли разговоры по всей Европе.
Весть о том, что герцог Йоркский жив, вмиг разлетелась и по Англии. Ободрённые подданные стали громко выражать недовольство новым королём. Он-де обирает народ и унижает знать, Бретань потерял, а с Францией ведёт переговоры о мире. Глупцы! Знали бы они, какой великолепный замысел созрел в его голове. Да, мир он заключил, и при этом получил от короля Карла кругленькую сумму, которая вместе с субсидиями, выданными парламентом, очень ощутимо пополнила скудную королевскую казну. Просто сердце радуется, глядя на результаты своих усилий. А тут попрёки.
Но больше всего его корили за королеву Элизабет. К ней англичане относились куда лучше, чем к нему, королю. Её любили. Коронация Элизабет прошла более пышно, более ярко, чем его собственная. А теперь его упрекают за то, что он ущемляет её права. Какие права? Она жена короля, и не более того. Однако по Лондону пошли гулять разговоры, что теперь, когда объявился законный отпрыск дома Йорков мужского пола, ему, Генриху, несдобровать. Слухи эти были столь настойчивыми, что даже представители высших слоёв общества не остались к ним глухи. Осведомители намекали ему, что не всё благополучно даже в его окружении. Но подробностей пока не знал никто. А из Фландрии приходили всё более частые сообщения о том, что Ричарда, герцога Йоркского, признали многие, кто знал его семью. И люди начали готовиться к мятежу.
И что теперь делать в таких обстоятельствах ему, Генриху? Задача перед ним встала исключительно сложная. Ему нужно было разоблачить самозванца и уличить заговорщиков, поддерживающих его в Англии. Но как найти свидетельства того, что Ричард Йорк действительно мёртв? Как доказать, что нынешний герцог Йорк — самозванец?
Подтвердить факт убийства принцев в Тауэре могли лишь четыре человека — Джеймс Тиррелл, доверенный помощник проклятого Ричарда Глостера, его слуги Джон Дайтон и Майлз Форрест, а также священник Тауэра, который должен был хоронить убитых детей. Но двое из них уже покинули этот мир. Тиррелла и Дайтона он велел арестовать и бросить в Тауэр. Допрашивали их с пристрастием, и они, разумеется, признались в том, что он них хотели услышать. Однако пустить в ход эти сведения нельзя — очень опасно, слишком много нежелательных вопросов может возникнуть.
Джон Дайтон, конечно, мелкая рыбёшка, чтобы о нём стоило говорить. Избавиться от него проще простого. А вот о Тиррелле этого не скажешь. Он — выходец из благородной семьи, женат на дочери графа Арундела. Поднялся, конечно, при Йорках, когда на их стороне участвовал в битве при Тьюксбери. Тогда Эдуард IV произвёл его в рыцари-баннареты, и он получил право водить в военные походы своих вассалов под собственным знаменем. А потом Тиррелл примкнул к герцогу Ричарду Глостеру в его походе против шотландцев и остался с ним на всё время, что Ричард был у власти. Младший Йорк доверял этому человеку. Он сделал его шерифом Гламоргана и констеблем Кардиффа, дав ему большие полномочия в Уэльсе. Тиррелл имел много владений и почётных должностей при короле Ричарде. Однако в битве при Босуорте он не участвовал. Как раз незадолго до решающего сражения Ричард сделал его комендантом крепости Гин на континенте, около Кале. Преследовать его как изменника Генрих, конечно, не мог. Но и доверия к нему не имел. Хотя несколько раз даже допускал его к придворным церемониям. И всё-таки очень желательно избавиться от этого ненадёжного человека.
