Николай Свечин - Дознание в Риге
– На нужды военного судостроения дополнительно выделено девяносто миллионов рублей, – уточнил полковник. – И большая часть их будет израсходована в вашей Риге. Но и мы, сухопутные, не поскупились. «Униону» заказали электродвигатели и разнообразное крепостное оборудование, «Проводнику» – резиновые изделия для нужд военных госпиталей, патронному заводу – огнеприпасы, «Фениксу» – легированную сталь. И вот какая-то контора собирает все эти сведения воедино… Алексей! В рапортах, которые ты держал в руках, о чем сообщалось? Надо было стащить пару штук!
– Там были сведения о промышленных мощностях и заказах. Больше в тех условиях ничего не удалось разобрать. Темно и боязно. Представляешь, если бы нас с Яшей поймали?
– Айда в главные управления! – рыкнул Таубе.
– Какие еще управления? – смешался Титус.
– Артиллерийское, инженерное и интендантское. Пусть пояснят, почему они все свои секретные заказы немцам дали! Русских заводов, что ли, не нашли? Тут дело нечисто. Надо же додуматься! Изменой пахнет или как минимум преступной халатностью. Ведь с заводов сведения о наших военных поставках немедленно уходят в германский Генеральный штаб.
Полковник и двое штатских ходили по коридорам Военного министерства до вечера и везде встречали один и тот же ответ. Да, заказ передан в Ригу. Потому как больше некуда! Наши заводы в большинстве своем не готовы к выполнению столь сложных работ. Нет ни людей, ни станков. Инженеров таких нет, чтобы разработать новейшие виды вооружения. Армия все больше усложняется и электрифицируется. Особенно флот, но и сухопутные части тоже. Электрическое оборудование, гальваническое, минно-взрывное, навигационное, по управлению огнем – кроме как в Риге нигде не делают.
– Вы понимаете, что творите? – спросил барон у моложавого генерал-майора из Главного артиллерийского управления. – А если случится кампания с немцами? Она ведь фактически неизбежна. Но вы своими руками передали им все наши секреты.
Генерал лишь пожал плечами:
– А куда деваться? Можно, конечно, поместить заказ прямо в Германии. Вот тогда нам точно беда. Начнись война, мы останемся и без денег, и без железа. А если завод находится в Риге, то это еще куда ни шло. Правительство национализирует его и продолжит выпуск вооружения. Само-то предприятие никуда не денется! И станки, и кадры, и оснастка, и инструменты, и чертежи. А самое главное, опыт.
– Все равно так нельзя! – упорствовал Таубе. – Надо создавать национальную, русскую военную промышленность. Чтобы наши деловые люди владели этими заводами, а не германцы с австрийцами.
– Легко сказать, да трудно сделать, – вздохнул артиллерист. – На это уйдут годы, если не десятилетия. А перевооружить армию нужно было еще вчера. Мы отстаем от германцев по всем статьям. Телефонной связи в войсках вообще нет! Воздухоплавательные части в детском состоянии. Бронированная сталь низкого качества. Бездымный порох тоже. Да что тут говорить… Я устал уже доказывать начальству, что мы не готовы к войне. А вы – Рига! Хотите вообще оставить нас без современных видов оружия?
Полковник Таубе привел Лыкова с Титусом в свой крохотный кабинет и сказал:
– Надо что-то предпринять.
– Начнем создавать русскую военную промышленность? – спросил Алексей. – Предлагаю переделать мою лесопилку в патронный завод. Только дай выгодные кредиты. Мы тебе такого наваляем! Деревянные пули много дешевле свинцовых выйдут.
– Не смешно, – ответил барон, закуривая.
– Не смешно. И как быть?
– Для начала нужно разобраться с вашей «Дюной». Зачем германцам понадобилось ее создавать? Ведь каждый немец-промышленник считает своим долгом известить фатерланд о наших военных тайнах. Как только мы даем заказ какому-нибудь «Униону», об этом тут же узнают в Берлине.
– Может быть, «Дюну» создали англичане? – предположил Лыков.
– И шпионят за немцами на русской территории? – усмехнулся Виктор. – Это было бы забавно. Хотя…
– У нас в Риге англичане традиционно сильны, – заявил Яан. – Порт же. Торговля и все такое. Диаспора небольшая, но сплоченная. Некоторые семьи по двести лет там живут, никогда не видели своего острова, но остаются британцами.
– Все возможно, – согласился Таубе. – Чего гадать? Надо разобраться. Я сегодня же вечером пойду к министру. Объясню все как есть и надеюсь получить санкцию на негласное дознание.
– Как вам Куропаткин, кстати? – спросил Алексей.
– Привыкаем потихоньку, – лаконично ответил барон.
– Если ваш министр согласится, то хорошо бы и нашему подключиться.
– Хочешь провести совместную операцию? – встрепенулся Таубе.
– Хочу. Мы с Яшей живем в Риге на птичьих правах. Ведем незаконное дознание, лазим по чужим конторам… А можем быть вам, военным, полезными. Кто у тебя в Риге станет тащить дело? Офицерик из штаба Третьего армейского корпуса? А он умеет вести слежку или допросить опытного противника?
Барон нахмурился. Действительно, кому поручить дознание в Риге? Это же не Петербург, где есть и люди, и средства. Ну, в штабе Виленского военного округа сидят в отчетном отделении[38] два штабс-капитана… Если прислать их из Вильно в Ригу, немцы сразу это заметят. И вообще, любой новый человек в погонах бросится в глаза. Люди же не в гостинице будут сидеть, а ходить, спрашивать, вынюхивать и высматривать. Где взять таких специалистов? В самом городе квартируют три пехотных полка 29-й пехотной дивизии, 29-я артиллерийская бригада, и расположен штаб 3-го армейского корпуса. Есть еще знаменитый Рижский учебный унтер-офицерский батальон. Но не привлечешь же их строевых офицеров к выполнению секретной операции!
– Я могу прислать туда Арзамасцева, – сказал полковник. – Он ловкий человек.
– А ваш ловкий человек понимает по-немецки? – поинтересовался Титус.
– Нет.
– Тогда от него не будет толка.
– Но и Лыков тоже в нем не силен!
– Алексей Николаевич будет вести дознание официально. А я – неофициально.
– Военный министр не согласится на вовлечение в секретную операцию штатского, – сразу огорошил Таубе. – Так у нас не делается.
– Ага, рассказывай мне сказки, – хохотнул Лыков. – А кто мне Анну с мечами дал, как не военный министр? И ведь я тогда погоны не носил, но в совместной операции участвовал[39].
– Погоны ты действительно не носил, – признал Таубе. – Но состоял на коронной службе по МВД. И сейчас состоишь. А Яков Францевич – частное лицо. Это совсем другое дело.
– Поймите, Виктор Рейнгольдович, – с жаром заговорил лесопромышленник, – кому как не мне действовать в Риге! С той, секретной стороны.
– Но вы же там столько наследили. В полиции, в уголовных кругах – везде уже запомнили вашу наружность.
– Наружность можно поменять, – загадочно усмехнулся Яан.
– Как это?
– Виктор, – вмешался надворный советник, – ты не знаешь, как Яков умеет перевоплощаться. А я знаю. Он идеальная фигура для секретного дознания в Риге. Готов доказать это твоему министру. Или он не хочет разоблачения шпионов?
Таубе вздохнул и снял слуховую трубку телефонного аппарата.
Через час Лыков впервые увидел нового военного министра. Среднего роста, плотный и подтянутый генерал-лейтенант с академическим знаком на мундире. И не только со знаком! Два Георгиевских креста – редчайший случай в империи. Про Владимира с бантом нечего и говорить. Куропаткин был очень загорелым – почти всю службу провел в Средней Азии. Серые глаза генерала смотрели властно, но при этом и внимательно. Чувствовалось, что министр оценивает людей по какой-то собственной шкале. Он бросил быстрый взгляд на Лыкова (тот счел необходимым надеть все награды), перевел его на Титуса. Что-то решил про себя, но промолчал.
Барон Таубе четко и кратко изложил Куропаткину открытия своих приятелей. Закончил он так:
– Очевидно, что в Риге создана разведывательная сеть. Чья – неизвестно. Заманивают военно-почтовых голубей. И сведения о наших поставках куда-то утекают. А переменить заводы, исполняющие заказы, пока нельзя.
– Что намерены делать?
– Сначала, ваше превосходительство, установить шпионов. Дальше станет ясно. Поведем свою контригру, возьмем сеть под наблюдение…
– Как будете устанавливать?
– Хочу внедрить туда своего человека. Господина Титуса.
Министр скривился:
– Лесопромышленника – и в правительственные агенты?
– Точно так. Никого лучше нам не найти, хоть всю Россию переберем.
Лыков тем временем смотрел на Куропаткина и делал выводы. Штучный товар! Начинал служить в знаменитом 1-м Туркестанском стрелковом батальоне. Окончив Академию Генерального штаба, получил научную командировку во Францию. И отправился воевать в Сахару. Опасная вышла наука… Затем вернулся в Туркестан. В Кокандском походе, командуя пластунами, молодой капитан первым ворвался в крепость Уч-Курган. Получил за это Георгиевский крест четвертой степени. Куропаткин опытен и в вопросах разведки. Именно он в свое время был послан к знаменитому Якуб-Беку Кашгарскому для определения границы с Ферганой. Затем, повоевав с турками, возглавил Азиатскую часть Главного штаба – а это разведывательная должность. Через год Куропаткин снова ушел на войну, на этот раз с туркменами. Во время штурма Геок-Тепе во главе колонны опять, как в молодые годы, первым ворвался в пролом в стене. Награжден Георгием третьей степени. После ратных подвигов уже в генеральском чине долго служил в Военном министерстве. Был назначен военным губернатором Закаспийской области и провел там важные реформы. Опытный и умный человек.
