Рейдеры Нила - Стивен Сейлор
Лампы, установленные в нишах на стенах, обеспечивали единственное освещение. Хотя снаружи был яркий дневной свет, здесь царили полумрак и тень. Перед нами, на низком возвышении, находился массивный саркофаг. По форме и стилю он был частично египетским, похожим на угловатые футляры с мумиями древних фараонов, и частично греческим, с резьбой по бокам, изображавшей подвиги Александра - укрощение коня Буцефала, триумфальный въезд в Ворота Вавилона, ужасающую битву со слоновой кавалерией Инда. Сверкающий саркофаг, сделанный из чистого золота, был инкрустирован драгоценными камнями, в том числе ослепительно зеленым самоцветом под названием изумруд, добытым в горах самого южного Египта. Саркофаг сверкал в мерцающем свете ламп - объект захватывающего дух великолепия и не имеющий ни какой цены.
— Ну, и что ты об этом думаешь?
Я вздрогнула, словно очнувшись ото сна. Артемон стоял рядом со мной. Его яркие глаза сверкали, а красивые черты лица, казалось, светились в красноватом свете.
— Это великолепно, - прошептал я. — Великолепнее, чем я когда-либо себе представлял.
Он ухмыльнулся, сверкнув идеальными белыми зубами, затем повысил голос. — Вы слышали это, ребята? Даже наш римский приятель впечатлен! А Пекуния, - таково было имя, под которым он меня знал, - нелегко впечатлить, потому что разве не он видел все Семь Чудес Света, о чем он не устает нам рассказывать? Что скажешь, Пекуний – сравнится ли этот саркофаг с теми Чудесами?
— А он действительно сделан из чистого золота? — прошептал я. — Тогда вес, должно быть, огромный!
— Но у нас найдутся средства, чтобы утащить его.
Пока Артемон говорил, несколько человек принесли лебедки, блоки, мотки веревок и деревянные прокладки. Из вестибюля появилась другая группа, катившая по широкому коридору прочную тележку. На нее был погружен деревянный ящик с крышкой, сделанный специально для нашего груза. Артемон подумал обо всем. Внезапно он показался мне похожим на молодого Александра, изображенного на фризе здания, мечтателя, окруженного обожающими его архитекторами и инженерами. Артемон знал, чего он хотел, и у него был план для достижения этого. Он внушал страх своим врагам и уверенность своим последователям. Он знал, как подчинять людей своей воле. Конечно же, ему удалось заставить и меня делать то, что он захотел, вопреки моему здравому смыслу.
Повозку вкатили на место рядом с помостом. Верх ящика был снят. Внутри он был набит одеялами и соломой.
Для снятия крышки саркофага был задействован подъемный механизм.
— Стоит ли нам открывать саркофаг? - Спросила я, почувствовав укол суеверного страха.
— И крышка, и саркофаг очень тяжелые, - сказал Артемон. — С ними легче будет справиться, если мы будем поднимать их по отдельности.
Когда крышка начала подниматься над саркофагом, мне в голову пришла мысль.
— А что будет с телом? — спросил я.
Артемон искоса посмотрел на меня, но ничего не сказал.
— Вы же не собираетесь удерживать его для выкупа, не так ли?
Он рассмеялся, увидев выражение моего лица: — Конечно, нет. С останками Александра будут обращаться с величайшим уважением, и они будут оставлены здесь, где им и место, в его гробнице.
«Кража саркофага у мумифицированного трупа вряд ли является проявлением уважения», — подумал я. Артемона, казалось, позабавили мои опасения.
— Вот, Пекуний, давай взглянем на мумию, прежде чем извлечь ее из саркофага. Говорят, что он в отличной сохранности.
Он взял меня за руку, и мы вместе взошли на помост. Когда крышку водрузили на тележку, мы вдвоем заглянули за края саркофага.
Так случилось, что я, Гордиан из Рима, в возрасте двадцати двух лет, в городе Александрия, в компании головорезов и бандитов, оказался лицом к лицу с самым знаменитым смертным, который когда-либо жил на земле.
Для человека, который был мертв более двухсот лет, черты завоевателя удивительно хорошо сохранились. Его глаза были закрыты, как будто он спал, но ресницы были совершенно целы. Я почти представил, как он внезапно моргнет и посмотрит на меня в ответ.
— Осторожно! - крикнул кто-то.
Я обернулся и увидел, что на нас идет компания - не царских солдат, а горстка обычных граждан, без сомнения, возмущенных осквернением самого священного памятника их города. У некоторых в руках были кинжалы. Остальные были вооружены дубинками и камнями.
Когда люди Артемона набросились на вновь прибывших, рубя их и оттесняя назад, один из разгневанных горожан поднял руку и прицелился в меня. Я увидел, как зазубренный камень полетел в мою сторону.
Артемон схватил меня за руку и резко дернул в сторону, но слишком поздно. Я почувствовал резкий удар по голове. Мир перевернулся с ног на голову, когда я упал с помоста на тележку, ударившись головой об угол ящика. Покачиваясь, я отшатнулся и увидел кровь - мою кровь - на деревянном ящике. Затем все потемнело.
Как я докатился до такого печального исхода?
Позвольте мне рассказать вам эту мою историю с самогоначала .
II
Все началось в тот день, когда мне исполнилось двадцать два года.
Это было в двадцать третий день месяца, который мы, римляне, называем Марций; в Египте это был месяц Фаменот. Там, в Риме, погода, вероятно, была суровой и сырой или, в лучшем случае, прохладной и пронизывающей, но в Александрии мой день рождения прошел без единого облачка на небе. Теплое дыхание пустыни, занесенное случайным бризом с моря, наполнило город.
Я жил на самом верхнем этаже пятиэтажного многоквартирного дома в районе Ракотис. В моей маленькой комнате было окно, выходившее на север, в сторону моря, но любой вид на гавань и воду за ней, был закрыт листьями высокой пальмы за окном. Легкий ветерок заставлял листву исполнять вялый танец; движения листьев, когда они медленно скользили друг по другу, создавали томную, повторяющуюся музыку. Блестящая листва отражала лучи восходящего солнца, заставляя светящиеся точки танцевать на моих закрытых веках.
Я проснулся так же, как и заснул, с Бетесдой в своих объятиях.
Вы можете задаться вопросом, почему моя рабыня оказалась со мной в постели. Я
