Ядовитое кино - Валерий Георгиевич Шарапов
– Сколько же ей лет? – удивилась Зинуля. – Она на школьницу похожа.
Блондинка в темно-синем усмехнулась:
– Зря вы так! Эта ваша так называемая школьница уже успела окончить ВГИК и смогла кое-чего добиться в кино. Если я не ошибаюсь, она с Качинским уже третью картину снимает.
Когда круглолицый очкарик подошел к помощнику режиссера Софье Горшковой и стал с ней что-то оживленно обсуждать, Катя не выдержала и спросила:
– Ну, а мужчина этот кто? Сложно представить, что это сам Качинский. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь! Фамилия этого деятеля кино – Уточкин… Дмитрий Уточкин! Он оператор, сами посмотрите.
Очкарик тем временем еще что-то сказал Горшковой, потом обошел машину и вынул из багажника массивную камеру.
Тем временем из грузового фургона выскочили трое крепких мужчин в серых халатах и стали выгружать аппаратуру. Уточкин тут же устремился к ним и, неуклюже размахивая руками, принялся руководить процессом. При этом из второго «ЗИСа» вышел высоченный, крепкого вида бородач в коричневом костюме, расправил плечи и закурил.
– А вот это, наверное, и есть Качинский, – тут же сделала вывод Зиночка. – Ничего не скажешь, очень представительный мужчина… сразу видно, настоящее светило.
Женщина в темно-синем платье укоризненно покачала головой:
– Насчет светила вы, милочка, не ошиблись! Этот импозантный здоровяк действительно личность довольно известная. Но только это не Качинский! Да как же так? Посмотрите на него. Неужели вы его не знаете?
– Это Дорохов! Он у Качинского чуть ли не во всех фильмах снимается, – проявила осведомленность Катя.
– Все верно! Это актер Борис Дорохов, он в новом фильме будет играть Василия Шуйского!
– А это еще кто? – тут же уточнила Зиночка.
– Шуйский?.. Это же царский воевода, который руководил обороной Пскова, – назидательно пояснила женщина в темно-синем платье. – Вы, я вижу, милочка, не только про деятелей кино не осведомлены, но и историю совсем не знаете.
– Нечего меня тут «милочкой» называть! – огрызнулась Зиночка и потащила Катю в сторону. – Пошли отсюда! Вот тоже пристала: историю я не знаю… Зато она, смотрю, все знает.
Они протолкнулись вперед и дошли едва ли не до самого ограждения. Здесь тоже все переговаривались, гадали и чего-то ждали.
Катя недовольно поморщилась:
– Зря мы сюда пошли, тут хуже видно. А тетка эта и впрямь – целый кладезь знаний! Если бы ты не раскапризничалась, она бы наверняка нам еще кучу всего интересного рассказала!
В этот момент из того же второго «ЗИСа» наконец-то вышел еще один мужчина, толпа снова загудела.
– А вот и он…
– Качинский…
– Да, это сам Качинский… – слышался шепоток со всех сторон.
Катя встала на носочки, вытянула шею: высокий, статный, в темных волнистых волосах уже вовсю пробивается седина. Катя не раз видела знаменитого режиссера на фотографиях, но чтобы вот так, вживую… Девушка закусила губу.
Густые брови и довольно крупный нос с горбинкой, полные губы и пристальный прямой взгляд. На фото, которые ей довелось видеть, знаменитый режиссер был гораздо моложе. Однако, несмотря на годы, Качинский определенно был все еще в состоянии разбить немало женских сердец. На нем был идеально сшитый и тщательно выглаженный шевиотовый костюм цвета индиго, крепдешиновый серый галстук и начищенные до блеска кофейные туфли-оксфорды.
Спустя примерно минуту, даже не посмотрев в сторону замершей от волнения толпы, Качинский сделал несколько шагов в сторону крепостной стены. Он поманил рукой свою помощницу Софью Горшкову и что-то принялся ей объяснять.
Держа одну руку в кармане брюк, Качинский второй рукой указывал то на высокую стену, то на башни, то на укрывшееся за облаком солнце. Горшкова принялась записывать в блокнот, потом побежала к тому месту, где очкастый оператор по фамилии Уточкин вместе со своими помощниками уже устанавливал и настраивал аппаратуру.
Актер Дорохов, которому предстояло играть псковского воеводу, подошел к Качинскому и, тоже получив необходимые указания, исчез за пологом шатра, который расторопные грузчики уже успели установить в сторонке. Загудел мотор, и со стороны Довмонтова города подкатило целых три автобуса «Аремкуз», из которых высыпало едва ли не полсотни человек.
– То были статисты, а это все – основные актеры, – тут же предположил кто-то.
– А вот и нет! Это тоже статисты! Просто те, что вошли в крепость, покажутся позже, а эти будут играть первые дубли, а позже пойдут общие сцены. Так что не сомневайтесь, все эти, что попрятались в шатрах, тоже статисты. Да вы сами посмотрите, номера-то на этих автобусах псковские! А вот основных артистов из Москвы, что сыграют ключевые роли, прибыло, как я слышала, не больше десятка.
Катя обернулась и увидела каким-то образом снова оказавшуюся рядом ту самую женщину в темно-синем платье, которую так невзлюбила Зинуля.
– Откуда вы это знаете? – тут же усомнившись в достоверности сказанного, поинтересовался пожилой мужчина в серой панаме и в пенсне.
– У меня муж на радио работает! А к ним, как вы сами понимаете, новости раньше всех доходят! Скажу вам больше, мой муж после приезда Качинского самолично брал у него интервью, – заявила пергидрольная красотка, достала из сумочки пудреницу и припудрила нос.
Когда прибывшие на автобусах актеры разошлись по наскоро образовавшимся шатрам-гримерным, на вновь образовавшейся съемочной площадке все еще продолжалась работа. Оператор Уточкин тут же занял место у камер, кто-то устанавливал переносные светильники, кто-то тащил бутафорию, кто-то сваливал в кучу какие-то щиты с нарисованными на них картинками. Спустя пару минут из главного шатра в сопровождении довольно полной женщины с родинкой на щеке вышел актер Дорохов.
Оказывается, он уже успел сменить свой драп-велюровый коричневый костюм на кованую кольчугу и латный доспех с заклепками. На голове у игравшего воеводу Шуйского актера был шлем с зерцалом. На боку, в черных кожаных ножнах, висела выгнутая дугой сабля.
Теперь чернобородый и статный Дорохов стал не добродушным здоровяком, он превратился в былинного Илью Муромца, способного в сей же час совершить ратный подвиг и сразиться с поганым Идолищем, сокрушить Жидовина или, на худой конец, пленить все того же Соловья-разбойника.
Дорохов расправил плечи, достал из кармана пачку сигарет и закурил от бензиновой зажигалки. Это вызвало у зрителей смех. В ответ актер понимающе помахал публике и приложил руку к воображаемому козырьку своего остроконечного шлема.
Тут же как по волшебству из других шатров стали выходить другие актеры в кольчугах, латах и стеганых кафтанах. Они тоже салютовали публике и с улыбками занимали свои места. Зрители ликовали, хлопали в ладоши и одобрительными криками подбадривали актеров.
Прошло какое-то время. Качинский снял пиджак, уселся в раскладное кресло, в руках у него откуда ни возьмись появился огромный, сияющий
