Филипп Ванденбер - Восьмой грех
– Что вы делаете со мной, свиньи? Развяжите меня! Трое против одной слабой женщины! Вам не стыдно?
Студент отпрянул в сторону, будто его поразил молнией Всевышний. Он закрыл глаза, почувствовав внезапную боль от этих слов. Доктор напряженно следил за священником, ожидая, как тот отреагирует. Но дон Ансельмо, казалось, ничего не замечал.
– Сам демон овладел ею и произносит эти слова, - прошептал он п обратился к невропатологу: - Вам, должно быть, интересно, зачем я поливаю ее водой из этих бутылок? Я хотел знать наверняка, что мы не имеем дело с истерией. В этом случае, дабы привлечь к себе интерес окружающих, многие люди ведут себя так, будто они не в себе. И тогда, доктор, синьора стала бы вашей пациенткой, а мне здесь нечего было бы делать. Итак, я начал с Exorzismusprobativus. Сначала я окропил синьору обычной водой. Как вы видели, с ее стороны не последовало никакой реакции. Вода во второй бутылке - святая. Вы сами видели, как демон на нее отозвался.
– Дон Ансельмо… - перебил своего учителя студент.- Дон Ансельмо…
Святой отец поспешил к Анджело и, взяв в руки Rituale Romamim, уверенным движением открыл на нужной странице. І Іотом он взял в правую руку распятие, встал на колени перед дрожащей синьорой и начал обряд:
– Отче всемогущий, единый Бог, приди к человеку, которого ты создал по своему образу и подобию, спаси от гибели. Господь, обрушь гнев свой на тварь, что таится в твоем винограднике. Господь всесильный, устраши его, изгони из тела дочери своей. Чтобы не владел он больше той, которую ты оберегаешь, которая создана по образу и подобию твоему.
Красавица дергала за ремни, которыми была привязана к кровати. Они затягивались все сильнее, оставляя на ее теле болезненные темно-красные следы. Потом женщина начала метаться, и ее безупречное тело обнажилось. Совершенно обессиленная, синьора хватала ртом воздух.
Находясь на грани обморока, студент расстегнул свой белый воротничок. После отлучения от материнской груди в возрасте полутора лет ему не приходилось видеть так близко обнаженное женское тело. Участвуя в этой возбуждающей, почти сексуальной сцене, студент укоризненно смотрел на дона Ансельмо.
Невропатолог, который был знаком с подобными симптомами истерии, не был особо удивлен, хотя и отметил, что процедура оказалась чрезмерно тяжелой как для психического, так и для физического состояния синьоры.
– Я рекомендовал бы вам немедленно прекратить обряд, - заявил он, пытаясь перекричать вой, скулеж и визг красавицы.
Но дон Ансельмо, казалось, пропустил его совет мимо ушей.
Святой отец еще раз окропил бушующую синьору святой водой из бутылки. Та продолжала истошно кричать, и экзор-цисту пришлось повысить тон:
– Я приказываю тебе, кто бы ты ни был, нечистый дух, и всем твоим прислужникам, которые овладели этой дочерью господней, назвать имя свое и обозначить день и час своего ухода знаком. Ты будешь повиноваться мне. И не посмеешь причинить вред созданию этому или всем присутствующим!
Кдва дон Ансельмо закончил читать свое заклинание, синьора закричала с такой силой, на которую только была спо-| нГша:
Помогите! Помогите! Слышит меня кто-нибудь? На помощь!
Крик был таким оглушительным, что священник подал знак ¦ і удонту водрузить на голову синьоры подушку, чтобы на шум иг і осжались все жильцы.
Прекратите, вы не имеете права! - Доктор попытался. и і.іповить юношу и вырвать у него из рук подушку.
11о і божьей помощью студент так отпихнул невропатоло-I.і и і трону, что тот споткнулся и рухнул на пол.
– Я этого так не оставлю! - зло крикнул доктор, поднялся и заковылял к двери. - Можете считать, что наша совместная работа прекращена, - с пеной у рта заявил он, удаляясь.
Потом хлопнула дверь.
Подушка приглушила крики красивой синьоры. Но женщина продолжала конвульсивно двигаться, пытаясь освободиться от ремней.
Вид ее обнаженного тела порождал в мозгу студента все новые и новые греховные мысли. «Как же выглядят ангелы на небе, если на земле у дьявола такое соблазнительное обличье?» - думал он.
У дона Ансельмо не было таких мыслей, он продолжал свою работу.
– Заклинаю тебя, старая змея, перед властителем живых и мертвых, выйди из этой девы, которая ищет защиту в лоне Церкви. Заклинаю тебя Отцом всемогущим, Сыном и Святым Духом. Заклинаю апостолом святым Павлом, кровью мучеников Господних. Заступничеством всех святых. Заклинаю силой веры христианской. Изыди же, искуситель, враг добродетели.
– Дон Ансельмо, дон Ансельмо! - завопил студент. - Посмотрите!
От страха он дрожал всем телом.
Глава 1
Альберто, шофер кардинала, вжал педаль газа в пол, и мотор маленького «фиата» взвыл, как раненый зверь. Кардинал Гонзага сидел на заднем сиденье ровно, словно египетская статуя. Глухим голосом он просипел:
– Мы должны быть на месте до рассвета!
– Я знаю, ваше преосвященство! - Альберто взглянул на мерцавшую зеленым светом приборную панель: часы показывали двадцать два десять.
В этот момент заговорил попутчик, сидевший рядом с Альберто. С тех пор как они выехали на автостраду А-1 за Флоренцией и направились в сторону Болоньи, монсеньор Соф-фичи, личный секретарь кардинала, не проронил ни слова. Джанкарло Соффичи не слыл молчуном, но в этой ситуации, чтобы скрыть волнение, он молчал как рыба.
Сначала Соффичи откашлялся, а затем, не сводя глаз со с гоп-сигналов движущейся впереди машины, сказал:
– Позвольте заметить, ваше преосвященство. Никому не пойдет на пользу, если мы свалимся в кювет, - ни вам, ни тем бо-'нг святой Церкви!
Чепуха! - недовольно прошипел Гонзага и вытер рука-ком черного пиджака вспотевшую лысину. Он плохо перено-1ил жару душной августовской ночи.
Альберто время от времени смотрел на него, поглядывая и юркало заднего вида.
Ваше преосвященство, напрасно вы решили воспользо-и.| п,ся моей машиной. Ведь в служебной машине есть кондиционер, и все было бы не так плохо.
– Не ваше дело об этом рассуждать, - заявил Гонзага, даже не глянув на шофера.
Тут вмешался монсеньор:
– Да, большой черный лимузин с номером Ватикана! А еще полицейский эскорт с мигалками и сообщения в прессе: «Сегодня ночью его преосвященство кардинал курии Филиппо Гонзага ехал по автостраде из Флоренции в Болонью»…
– Замолчите! - крикнул кардинал, прерывая речь своего секретаря. - Ни слова больше. Я не жалуюсь. Мы сами решили, что так будет безопаснее всего. Трое мужчин, едущих ночью из Рима в направлении Бреннера, не вызовут подозрений. Basta.
– Хорошо придумано, ваше преосвященство, - извиняющимся тоном произнес Альберто.
Потом в машине снова воцарилось гнетущее молчание.
Альберто постоянно ехал со скоростью сто шестьдесят километров в час. Кардинал с заднего сиденья упрямо смотрел в ночь через лобовое стекло, где шарившие лучи фар с трудом выискивали дорогу.
Соффичи, мускулистый мужчина сорока лет (короткая стрижка, очки в золотой оправе), что-то беззвучно шептал, как будто молился.
– Вы не могли бы молиться про себя? - нервно попросил кардинал, и монсеньор послушался, перестав шевелить губами.
За Моденой, где шоссе А-1 поворачивало на запад, к Милану, а А-22 уходило на север, под рев мотора прозвучала мелодия «Аллилуя». Она исходила из кармана пиджака Соффичи. Секретарь нервно нащупал мобильник и, взглянув на экран, повернулся в сторону заднего сиденья:
– Это вас, ваше преосвященство!
Гонзага, который в мыслях, казалось, находился где-то далеко, потянулся за телефоном, не взглянув на секретаря:
– Дайте сюда!
Наконец он приложил трубку к уху.
– Pronto!1 - Мгновение кардинал молчал, потом коротко ответил: - Я понял кодовое слово. Надеюсь, мы уложимся в срок. Я чувствую себя в роли египетской мумии, как этот… - Он запнулся.
– Тутанхамон! - подсказал с переднего сиденья Соффичи.
– Точно. Как Тутанхамон. Ну, с Богом. - Кардинал Гонзага вернул мобильник секретарю и глухо произнес: - Если ничего не выйдет, можете поставить другую мелодию.
Секретарь обернулся:
– Но что может пойти не так, ваше преосвященство? Гонзага театрально воздел руки, будто хотел пропеть Tedeum2, но его слова прозвучали кощунственно:
– Немногим больше того, что сделал для нас Иисус. Не удивлюсь, если наш план провалится в самый последний момент.
Некоторое время в машине царило тягостное молчание. Наконец Гонзага прошептал, будто кто-то сейчас мог подслушать их разговор:
– Кодовое слово - «Апокалипсис 20:7». Альберто, вы меня поняли?
– «Апокалипсис 20:7», - повторил шофер и уверенно кивнул. - В котором часу нас ждут?
– В три тридцать. На всякий случай еще до рассвета.
– Madonna mia, как же я смогу это сделать?
– С Божьей помощью. Дави сильнее на газ!
Автобан тянулся бесконечной ровной лентой по долине кдоль реки По. Ночь и монотонный гул мотора навевали сон. Даже Альберто пришлось бороться с усталостью. Но затем он вспомнил о цели поездки. Абсурдная авантюра, в детали которой, кроме кардинала, были посвящены лишь он и монсень-
