Тюльпаны Александра Македонского Книга 2 - Василий Бобров
Обед прошел за дружеской беседой. По неуловимым жестам Мирхамзы на столе меняли блюда. Это произвело сильное впечатление на русских. Еще бы, в бедной и голодной стране такой сервис и роскошь. Фарух даже расслышал, как переводчик тихо шепнул подполковнику:
— Григорьевич, под такой закусь по сто граммов бы?
— Это точно, но — нельзя, здесь настоящие мусульмане. Угощают они по своим обычаям.
— Ничего, в Кушке мы будем угощать по своим, — хмыкнул переводчик, налегая на жареные бараньи ребрышки.
Обед завершился чаепитием, после чего афганская сторона предложила завершить встречу. Но тут слово взял русский пограничный комиссар полковник Переладов:
— Уважаемые коллеги, разрешите в знак нашей дружбы и уважения к вам преподнести наши скромные подарки.
Из приготовленных коробок русские офицеры достали красиво упакованные чайные сервизы. Огромные расписные фарфоровые чайники, чашки, блюдца были большой редкостью и в Туркмении, а в Афганистане считались вообще роскошью и дефицитом. А тут каждому члену делегации, это девять прекрасных сервизов. К ним — наборы чайных ложек, льняных полотенец и салфеток.
«Видимо, так положено по протоколу», — подумал Фарух. Но Мирхамза погранкомиссарского этикета, естественно, не знал. А местные пограничники ему этого тоже не подсказали. Поэтому происшедшее стало для него неожиданностью. Он поблагодарил русских за щедрый подарок и попросил еще попить чаю. Сам жестом подозвал бородача и что-то ему шепнул. Бородач и несколько афганцев быстро вышли. Во дворе послышался гул отъезжающих джипов.
«Решил исправить оплошность своей стороны, — подумал Фарух. — Правильно, лучше поздно, чем никогда».
Минут через двадцать машины вернулись. Всем российским пограничникам были сделаны ответные щедрые подарки.
Когда проводили русскую делегацию, Мирхамза устроил крупные разборы. Он поснимал всех должностных лиц, связанных с работой на границе, и назначил своих людей на все ключевые посты. Предупредив, что если еще раз повторится подобное, то разговор будет другой. Люди Мирхамзы долго разыскивали Халеда, но тот, предупрежденный Фарухом, решил не дожидаться разборок и в один из перерывов скрылся. Больше Фарух его не видел.
«Вот и ладно, задачу я выполнил, можно и возвращаться», — подумал Фарух, решив тоже не попадаться под горячую руку Мирхамзы…
***
…— Что скажешь, Коля? — спросил Фарух, когда они еще раз просмотрели запись путешествия.
— А чего тут говорить, теперь все ясно. Тот человек, которого мы разыскивали столько времени, теперь известен. Это Шебалин Сергей Григорьевич.
— Да, похоже, кому-то опять придется ехать в Россию, — проговорил Фарух.
— Похоже, так. Ладно, я доложу шефу, а уж он пусть решает, — произнес Николай, беря трубку телефона. Поговорив несколько минут, он положил трубку и, усмехнувшись, сказал Фаруху:
— Собирайся, едем вместе.
Глава 4
Генерал-майор Воробьев сидел в своем кабинете и просматривал оперативную сводку за прошедшую неделю. Его внимание привлекла телеграмма из посольства одной ближневосточной страны. В шифровке сообщалось, что в посольстве нашел убежище некий гражданин России, ученый-физик, длительное время работающий на миллиардера Шайдуллу. Посол просил санкций на его доставку в Россию.
— Вот и объявился наш Илья Маркович, — оживился Воробьев и тут же снял трубку прямого телефона с директором ФСБ. Поговорив минут пять, он вызвал помощника и отдал необходимые предварительные распоряжения по организации переправки ученого в Россию. Затем взял лист бумаги и набросал план операции по проверке и разработке сообщения Шебалина. Однако Воробьев умышленно не стал вносить в план одно важное мероприятие. Его он просто обозначил как работу с вербовкой потенциального агента в среде разработки. Собственно, это был один из первых и основных пунктов плана. Воробьев решил обязательно встретиться с Николаем и попытаться сначала прояснить ситуацию у него.
«Правильно задал вопрос директор, — рассуждал Воробьев, — чем это занят Шайдулла, что ЦРУ и Моссад пчелами вьются вокруг него? Опять же, необходимо организовать работу с ученым. Прежде всего его охрану и оперативное прикрытие. Особенно стоит поближе познакомиться с его работами. Те отрывочные сведения о трудах и экспериментах ученого, что есть в деле, к великому сожалению, носят поверхностный характер. Разработка проводилась формально и недобросовестными сотрудниками, — Воробьев посмотрел на тоненькую стопочку папок, лежащих на краю стола. — Если Илья Маркович действительно совершил переворот в науке, как утверждает Шебалин, то необходимо создать ему все условия для работы на благо России в России. Где средства брать? Привлечь какого-нибудь спонсора типа Абрамовича. А то Челси покупать — деньги находим»…
Завершив работу над планом, Воробьев позвонил директору и доложил о готовности встретиться и обсудить его. Несмотря на сильную занятость, директор решил не откладывать этот вопрос и дал добро на встречу немедленно. Через десять минут Воробьев вошел в его кабинет. Кроме директора, в просторном кабинете уже находилось еще несколько человек, начальники ведущих управлений, кого в той или иной степени затрагивали интересы этого дела. Поздоровавшись со всеми, Воробьев сел на свое обычное место. Директор предоставил ему слово. За полчаса Семен Михайлович изложил суть дела и свои предложения.
— Вопросы, товарищи, — проговорил директор, обращаясь к присутствующим, когда Воробьев закончил доклад.
Вопросов было много, но, к сожалению, Семен Михайлович не на все мог ответить.
— Добро, Семен Михайлович, ваш план мероприятий я утверждаю и надеюсь, что, выполнив его, мы сможем расставить все точки в этом деле. Только ответьте мне еще на один вопрос. Чем вызвана необходимость вашей поездки на Ближний Восток, ведь Илья Маркович уже собирается в Москву.
— Мне лично необходимо проверить одну очень важную информацию, — ответил Воробьев.
— Какую? — спросил директор.
— Я думаю, об этом пока говорить преждевременно, — твердо сказал Воробьев.
— Хорошо, все свободны, а вам, Семен Михайлович, я желаю успеха, — произнес директор. Своего первого заместителя он знал уже лет пятнадцать, еще с Питера, и привык ему доверять.
***
До вылета самолета оставалось часа четыре, Воробьев заказал машину и решил, по старой традиции, на дорожку попить чайку. Жена, уже отвыкшая от частых длительных командировок мужа, была сильно удивлена, когда Семен Михайлович сообщил ей о поездке на Ближний Восток. Но, как верная
