Жил отважный генерал - Вячеслав Павлович Белоусов
Он резко оборвал свои поучения, оттолкнул от себя парнишку на пол, тот мигом прижался к отцу, дрожа всем телом. Мисюрь обнял сына, отёр кровь с его лица, заглянул в глаза, поцеловал.
– Гляди, Ядца! – ткнул в их сторону ножом Хрящ. – Ничего не напоминает тебе эта картинка?
– Отстань, – отмахнулся тот, листая журнал, вытащенный из вороха с книжной полки. – Я тут наткнулся на подземные раскопки. Статейка-то как раз к месту!
– Во! С этого и начнём. – Хрящ повеселел. – Только ты что за книжки-то взялся? У нас вот живой гость из подземелья! Только что оттуда! Он нам всё вживую расскажет.
Мисюрь молчал, поглаживая сына, осторожно озираясь на прикрытую дверь из комнаты, путь к ней был пока свободен.
– Расскажешь ведь?
Мисюрь кивнул.
– Ты монаха сховал?
Мисюрь вздрогнул, как от удара, поднял глаза на бандита.
– Значит, это вы его?
– Вопросы я здесь задаю.
– Значит, вы… А я его землице предал. Как Господом нашим завещано.
– И где ж ты его закопал?
– Долго идти…
– Опять?
– Чего «опять»? Действительно, долго. Но если желаете, доведу до могилки.
– Обшарил его?
– Чего?
– Что на мёртвом нашёл?
– Что я, мародёр, что ли? По мёртвому шарить человеку…
– Значится, не было при нём ничего?
– А мне откель знать?
– Не было… А может, врёшь? – Хрящ дёрнулся с ножичком к Игнашке, тот сильнее прижался к отцу.
– Крест нательный был. Так я его при покойнике и оставил.
– А нож?
– Нож я раньше из спины его вытащил. Когда тащили мы его с Донатом. Где Донат-то?
– Вот укажешь, где нож, тогда Доната своего получишь.
– Что с ним?
– С ним? А что с ним будет? Скучает твой старшенький. Где он, дорогой мой дружок? – повернулся Хрящ к Ядце. – Куда мы его поместили-то, драчливого?
– Куда надо, – буркнул Ядца, он, казалось, не слушал допроса, уселся уже с толстенным журналом к столу и внимательно листал его, изучая, рядом бугрилась внушительная кучка журналов с книжной полки. – Глянь сюда, Хрящ, здесь у нашего археолога все книжки про подземные раскопки. Интересы имеешь к ним?
Толстяк вперился в Мунехина. Тот опустил голову.
– Имеешь. А может, и про Стеллецкого что вспомнишь? Игнатия Яковлевича?
Мунехин только зыркнул злыми глазами.
– Вспомнил покойника. Ну и хорошо. – Ядца даже успокоился, умиротворённо кивнул своему приятелю. – У меня потом вопросы будут. Я пока полистаю тут журнальчики. Может, ещё что найду интересного.
– Ну, археолог? – Хрящ заёрзал на стуле. – Продолжим?
– Позволь мальцу лицо смыть. – Мунехин подтолкнул Игнашку к двери. – Вишь, в крови весь. Задел ты ему что-то. Не останавливается кровь-то.
– Обойдётся.
– Позволь. Ребёнок же. Чего ему в крови?
– Отстань.
– А истечёт? Позволь! Ребёнок же?
– Во пристал! Ядца, как?
– Да пусть его, – отмахнулся Ядца, не отрываясь от журналов.
– Иди, пацан, только смотри у меня! Вон ведро у стены.
Мальчуган встал на нетвёрдые ноги, поднял чайник с пола, двинулся в угол комнаты к ведру. И тут случилось неожиданное. Мунехин бросился на Хряща, схватив его руку с ножом, свалил вместе со стулом на пол и дико закричал сыну:
– Беги, Игнашка! Беги, сынок! Зови милицию! Спасайся!
Секунду-две подросток соображал, что ему надо делать; поняв, дёрнулся к двери, распахнул, вываливаясь в коридор, но уткнулся в ноги застывшего в проходе человека. Для того тоже, по всей видимости, это было полной неожиданностью. Он аккуратно и цепко схватил беглеца за шиворот, поднял вверх для всеобщего обозрения и, оглядев со всех сторон, втащил обратно в комнату, плотно закрыв за собой дверь.
– Что за дела? – только и спросил он.
Хрящ и Ядца уже мутузили ногами скрючившегося в три погибели обречённого Мунехина.
– А ну-ка, стоп! – поднял руку пришедший. – Что за мордобой? Брэк!
Из-за его спины выглядывала настороженная физиономия Пашки Дубка.
Corporis faces[5]
– Так ты говоришь, архиерей лишь меня хочет видеть? – Как был, в том же рыбацком обличье, Игорушкин только что выслушал доклад посыльного из штаба областной милиции.
– Так точно, товарищ прокурор! – отрубил старший лейтенант.
– А ваш генерал его не устраивает?
– Не могу знать, товарищ прокурор!
– А сам что же?
– Не понял, товарищ прокурор?
– Сам, Максинов, не может решить его вопросы?
– Не могу знать, товарищ прокурор.
– Ну, заладил… – Игорушкин поморщился, скосил глаза на Кравцова. – Что же случилось? Толком можешь объяснить?
– Генерал приказал сообщить: происшествие серьёзное.
– Сам-то владеешь ситуацией?
– Труп обнаружен. Близ церкви.
– И только? Велики дела, – хмыкнул Игорушкин. – Если по каждому умершему сам архиерей прокурора области требовать станет!..
– Труп церковнослужителя, товарищ прокурор.
– Вот как! С этого бы и начинал. – Игорушкин глянул на Тешиева. – Вот незадача!
– А может, мне съездить, Николай Петрович? – Заместитель без слов понимал шефа.
Покидать Кравцова даже на несколько часов? Да ещё после такой рыбалки! Да ещё когда тот приехал погостить в кои-то лета? И надо же такому приключиться! На какую-то недельку вырвался прокурор республики к ним с удочкой отвести душу, и на тебе!
– Нельзя, Николай. – Игорушкин опять покосился на Кравцова, но тот не вступал в рассуждения, отмалчивался.
– А чего? Съезжу. Встречусь. Выслушаю претензии, просьбы, если имеются. Что серьёзное – подыму Колосухина, прокурора-криминалиста…
– Оперативная группа на месте, – опередил офицер милиции. – Со вчерашнего вечера.
– Как?
– Вчера первый выезд был. Там с трупом недоразумения.
– Кто в составе?
– Начальник следственного отдела КГБ майор Серков.
– А им зачем?
– Не могу знать.
– Кто же гэбэшников послал? Что им там делать? Труп же? – Игорушкин нахмурился на посыльного, будто тот принимал решение. – Может, с сердцем что-то? Народ-то в церквях пожилой.
Милиционер сосредоточенно помалкивал.
– Не иначе сам Марасёв скомандовал, – посерьёзнел и Тешиев. – Тут, по всему, и без Боронина не обошлось.
– Ты думаешь? – засомневался Игорушкин. – Леонид Александрович-то при чём? Не пойму я тебя.
– Точно. Закрутилась цепочка. – Тешиев оживился, задвигался, забегал вокруг вросшего сапогами в землю старшего лейтенанта. – Глава церкви с жалобой в облисполком, там Торину доложили, Марк Андреевич без Боронина шагу не сделает, тот – начальника КГБ поднял, как обычно, а Марасёв, известное дело, – своих, чтобы всё лучше знать. Ну а нашим, – сам Бог велел.
– Кто из наших? – Игорушкин поднял глаза на посыльного.
Милиционер задумался, соображая.
– Кого из прокурорских Колосухин снарядил в оперативную группу на выезд? – повторил понятливее Тешиев.
– Выезжали замначальника следственного отдела Ковшов и криминалист Шаламов, – выпалил тот.
– Результат? – вперился в посыльного Игорушкин.
– Мне известно, что из-за позднего часа и отсутствия должного
