Лора Роулэнд - Дворец вожделений
— Вероятнее всего, вас занимали постельные дела, — с сардонической улыбкой бросил Мацудаира.
Он не скрывал презрения к Янагисаве, пробравшемуся через постели к вершинам власти в бакуфу и отобравшему у клана Токугава то, что причиталось ему по праву. Мацудаира пользовался любой возможностью, чтобы выставить напоказ постыдные деяния Янагисавы. Злой пожар вспыхнул в душе канцлера, но он только поднял бровь, изображая наигранное изумление.
— Многим пришлось познать высокую цену вашего остроумия, — сказал он, напоминая Мацудаире, что нередко прибегает к политическому саботажу, физическому насилию и даже к убийствам, чтобы держаться на плаву и карать всякого, кто встанет у него на пути.
— Только никчемный чиновник управляет при помощи силы. — Губы Мацудаиры скривились в брезгливой гримасе. — Талантливый делает это благородным, честным способом, в древних традициях Конфуция.
Янагисава знал, что правитель Мацудаира гордится репутацией честного и неподкупного человека и выступает за искоренение коррупции в правительстве. Самовлюбленный осел! Унаследованное положение позволяет ему с презрением относиться к таким людям, как Янагисава, сын вассала незначительного даймё, который боролся за влияние, доставшееся Мацудаире даром.
— Могущество часто торжествует над добродетелью. — В голосе Янагисавы прозвучала враждебность.
Правитель Мацудаира неоднократно наговаривал на Янагисаву сёгуну и приближал к себе его врагов; однако все попытки сместить канцлера терпели крах. Мацудаиру явно задело это напоминание, но он парировал с самодовольной улыбкой:
— Не так часто, как вам бы этого хотелось.
У него были два преданных человека в Совете старейшин, и через них он чинил препоны политике Янагисавы. Его влияние в побочных кланах Токугава лишило канцлера надежды стать даймё и управлять своей собственной провинцией. Раздражение вынудило Янагисаву бить по больному.
— Кстати, — сказал он, — приношу свои соболезнования в связи с недавней кончиной вашего сына.
Правитель Мацудаира бросил на него гневный взгляд, потом с горечью заговорил:
— Даже простое упоминание моего сына в то время, как его клан еще не снял с себя траура, является оскорблением, которое нельзя простить.
Сын правителя, Мицуёси, убитый семь месяцев назад, был фаворитом сёгуна и его вероятным преемником. Будь он жив, Мацудаира получил бы еще большее влияние в бакуфу. Убийство разрушило планы правителя с помощью сына прибрать к рукам власть в Японии и раз и навсегда устранить Янагисаву. А Янагисава от потери Мацудаиры получил прямую выгоду. Смерть Мицуёси дала сыну канцлера шанс стать наследником.
— Позвольте напомнить вам, что сёгун легко поддается не только плохому влиянию, но и давлению со стороны своего клана, — сказал правитель Мацудаира. — Он не отвергнет законного наследника в пользу бастарда с каплей крови Токугавы. А вам стоит быть повнимательней, поскольку ваше будущее не более обеспечено, чем мое.
На данный момент они оба находятся в патовой ситуации, неохотно признал Янагисава. У канцлера имеется протекция сёгуна, много союзников, он стоит одной ногой на ступеньке к наследованию и контролирует треть армии. Однако под рукой Мацудаиры не меньше солдат и столько же союзников. Стороны слишком могущественны, чтобы атаковать друг друга в открытую. Но похищение и его последствия способны определить победителя.
— Похищение госпожи Кэйсо-ин — дерзкий ход, кто бы его ни предпринял, — сказал Янагисава.
Правитель Мацудаира бросил на канцлера снисходительный взгляд, как бы говоря, что не сомневался в причине его визита.
— И какой мотив просматривается за столь дерзким ходом? — спросил он, ловко уходя от завуалированного обличения Янагисавы.
— Сёгун сделает все, лишь бы вернуть мать, — пояснил Янагисава. — Может даже пожертвовать своим высшим чиновником.
Сано полагает, что секта Черного Лотоса хочет отомстить, главный старейшина Макино считает, что похитителю нужны деньги; Янагисава же видел в похищении попытку захватить власть в стране.
— Значит, вы полагаете, что в письме с условиями будет требование об изгнании вас из бакуфу? — Мацудаира усмехнулся, уловив намек на то, что мотив вполне соот-ветствует его стремлению ударить по Янагисаве. — Интересная история. Но прежде чем предать ее гласности, подумайте, как глупо вы будете выглядеть, когда окажется, что обвиняемый во время похищения госпожи Кэйсо-ин находился дома в Эдо в окружении многих людей. Янагисава с презрением отмел алиби Мацудаиры.
— Человеку, которого я обвиняю, не было нужды рисковать на месте преступления. — Он выдержал паузу. — Пару дней назад я видел, как вы обучаете своих солдат. У вас достаточно приспешников, чтобы сделать работу.
— То же самое я могу сказать о вас. — Голос правителя стал тихим, в нем зазвучала неприкрытая угроза. — Где были ваши солдаты во время похищения? Как далеко вы зайдете, чтобы уничтожить меня?
Казалось, воздух заискрился в преддверии грозы. В комнате запахло порохом, когда они с правителем Мацудаирой балансировали на узкой грани между словесной перепалкой и открытой схваткой. Их люди были неподвижны, но готовы по первому же сигналу ринуться в бой. Янагисава чувствовал нарастающее возбуждение и страх.
— Но я, конечно же, не стал бы обвинять вас в убийстве и государственной измене, — с кривой улыбкой заявил Мацудаира.
— И я не стал бы обвинять вас, — после недолгой паузы произнес Янагисава.
Ни у того, ни у другого не было улик. Никто из них не осмеливался сделать похищение поводом к войне. Пока… Они поклонились друг другу, вежливо прощаясь и уходя от стычки, которая наверняка бы ввергла Японию в гражданскую войну. Янагисава и его люди поднялись и вышли из комнаты. Лицо канцлера было спокойным, хотя сердце бешено колотилось, а тело взмокло от пота, поскольку он понимал, что находился на волоске от беды. Когда они вышли за ворота и двинулись по дорожке, он вновь обдумал свою версию в свете состоявшегося разговора.
Правитель Мацудаира мог быть виновником, несмотря на алиби, но то, что похищение было чересчур смелым ходом даже для столь амбициозного человека, говорило в пользу его непричастности. Кроме того, Янагисава понимал опасность преследования одного подозреваемого при наличии других. Он знал, что приобретет или проиграет в ходе этого расследования, к тому же, помимо правителя Мацудаиры, у него хватало могущественных врагов.
— Мы нанесем еще несколько визитов в этом квартале Токугавы, — сказал он своим людям. — Потом перейдем в чиновничий квартал.
Он должен уличить похитителей и спасти госпожу Кэйсо-ин, прежде чем с ней что-то случится… и до того, как ее спасет кто-нибудь другой.
ГЛАВА 9
Хирата и детективы Марумэ и Фукида остановили коней на пустынном отрезке Токайдо. Дождь поливал их, стекал ручьями по крутому каменистому склону справа от дороги и шуршал в лесу слева. Легкий туман обволакивал далекие горы и смешивался с плотными серыми тучами, которые заволокли все небо. Холодный день был мрачным, словно сумерки.
— Здесь, видимо, и произошло похищение, — сказал Хирата — его голос отозвался в тишине зловещим эхом — и спрыгнул с седла, поморщившись от боли в мышцах.
Он, Марумэ и Фукида, выехав из Эдо ранним утром, скакали бешеным аллюром практически без остановок. Мчались вдоль береговой линии, взбирались на холмы, переправлялись через реки, страдали от жары и пыли. Они ели прямо в седлах и останавливались лишь для контроля и смены коней на почтовых станциях. И вот перед ними остатки устроенного похитителями завала — массивные бревна, сброшенные с дороги в ущелье. Теперь, продрогший и мокрый, Хирата ощущал такую усталость, словно проехал полземли. А ведь поиски Мидори только начались.
Детективы Марумэ и Фукида стояли на дороге рядом с Хиратой, осматривая окрестности. Вода стекала с широких полей их шляп.
— И не скажешь, что здесь что-то произошло, — заметил Марумэ.
— Дорожные службы убрали тела и обломки. — Хирата смотрел на землю, подметенную и присыпанную свежим песком.
