Дж. Лэнкфорд - Украденный Христос
– Доброе утро,– поздоровался он.
Она, поравнявшись с ним, замедлила шаг.
– Тебя зовут Сэм, верно?
Он ухмыльнулся. Ноги сами понесли его к ней.
– Откуда вы знаете?
– Дворецкий вчера говорил.
– Странно, что вы меня узнали. Вчера я был в униформе. Она рассмеялась.
– Всякому ясно, что ты не простой швейцар. Я права? Девушка вытянула руку, намекая, чтобы Сэм предложил ей свою. Он так и сделал, помогая даме спуститься с лестницы.
– Думаю, и вы здесь не только затем, чтобы танцевать. Я прав?
Она уставилась на него круглыми глазами, разинув рот. Стало быть, он попал в точку.
– Мне доложить мистеру Брауну?
– Нет. – Она села на мраморную скамью с мягким сиденьем.– Я немного поторопилась, пришла раньше времени. Составь мне компанию.
Сэм бросил взгляд на видеокамеру. Ребята в подсобке, должно быть, сейчас смотрят на них, улюлюкают и делают ставки на то, что случится дальше. Он надеялся не подкачать.
Брюнетка похлопала по сиденью. Сэм сел рядом, уверенный, что сумел ее раскусить.
– Тебе нравится такая работа?
Она встретилась с ним глазами.
– Обычно – да. Но не вчера. Сволочь попалась еще та.
– Кто? – забеспокоился Сэм.
Она взглянула на бежевый ковер.
– Ты знаешь, о ком я.
– Прости. Он еще там?
– А как же, – произнесла девушка и закинула ногу на ногу.– Злится, что я жива, а его жена – нет.
Сэм наклонился вперед, упершись локтями в колени.
– Не сдавайся,– сказал он вполголоса.
Она похлопала его по руке.
– Куда там. Еще за жилье платить, так что…
Ему понравилось, как она это сказала. Умна и красива, знает о мужчинах все и, похоже, любит с ними спать, а сейчас, бедняжка, по уши в долгах. В общем, его тип.
– И много просишь? – спросил Сэм.
Она посмотрела участливо.
– Пять штук.
Сэм присвистнул.
– Должно быть, ты чертовски хороша.
– За меньшее я не вернулась бы. Да и этих денег оно не стоит, поверь мне.
Сэм не хотел слышать об этом, как не хотел видеть фотографию убитых детей. Он знал, как мужчины порой обходятся с женщинами, как мир обходится с людьми. Он ничем не мог ей помочь. Его мысли стремительно возвращались к мотоциклу.
Сэм уже встал, чтобы уйти, когда она взяла его за руку.
– Послушай, никто ведь не говорит, что его светлость должен быть номером первым.
– Правда?
Они улыбнулись друг другу. Ее глаза смотрели озорно и мстительно.
«Ребята попадают с кресел»,– подумал Сэм, когда брюнетка взяла его за руку, хотя ему уже было не до того. Он вывел ее в танцзал, держа под локоть, и направился в пустую кухню, где не стояли камеры охраны, поскольку воровать там было нечего и выйти можно было только обратным путем. Дверь еще не закрылась, как он взял ее шубу – и чуть не рухнул от неожиданности. Кроме шубы, на девушке ничего не было, если не считать туфель и пояска – уловка, старая как мир. Сэм нашел как минимум две причины, почему ей не удалось покорить балетную сцену, зато госсекретаря – удалось. Ее груди были великолепны: полные, но упругие и к тому же замечательной формы. Тут силиконом и не пахло. «В стриптизе такого не увидишь,– подумал он.– А возьмись она танцевать в кордебалете, музыки назавтра не вспомнят» . Он взял их в ладони, чувствуя под пальцами упругость сосков, прильнул к ней всем телом… Пятнадцать бешеных минут, и Сэм, тяжело дыша, согнулся у стойки, уткнувшись в ложбинку у нее на груди. Ноги женщины обхватили его за талию. Она так и не кончила, а вот Сэм – еще как. Доки на сегодня отменяются.
Когда зазвонил телефон, он залез в карман пиджака, не меняя позы,– хотел побыть так некоторое время.
– Алло?
Звонил сменщик у парадного входа.
– Ты не видел, к мистеру Брауну никто не заходил? – Младший швейцар, похоже, потешался от души.
– Заходил,заходил.
– Так вот, наверху уже ждут.
Сэм вздохнул и провел языком вокруг соска танцовщицы.
– Сейчас доставлю.
Он снова начал возбуждаться, вспоминая тот бешеный миг, когда она едва не достигла оргазма, но сумела сдержаться, как будто нарочно. А вот он не сумел и чувствовал себя лучше некуда.
Отключив телефон, Сэм скользнул ладонью по ее лобку, но она отодвинула его руку.
– Это нужно оставить ему. – Брюнетка кивнула на потолок.
Сэм понял. Спать с женщиной, способной получить удовольствие от обычного секса, куда интереснее. Можешь ласкать ее, как вздумается, и она – будь уверен – кончит одновременно с тобой. Этим славятся лишь первосортные шлюхи. Потому они и стоят так дорого. Симулянтки бывают милы, бывают забавны, но Сэм и такие люди, как секретарь, ценили настоящее.
Несколько минут спустя они уже стояли в вестибюле. Сэм еле успел натянуть брюки и рубашку, пока танцовщица бегала через танцзал в уборную. Когда двери лифта закрылись, он попытался запустить руки к ней под шубу, однако был изгнан. Она улыбнулась ему и поцокала языком.
– Как думаешь, еще раз удастся?
– Было бы чертовски неплохо.
Они целовались, пока лифт не замедлил ход. Когда двери открылись, в коридоре возник мистер Браун с дворецким за спиной.
– Вижу, ты разыскал нашу гостью, – сказал он, протянув ей руку.
Тут Сэм спохватился, что не знает ни ее имени, ни адреса – только то, что он упускает чуть ли не самую роскошную девку в Нью-Йорке.
Оставалось смотреть, как мистер Браун подвел женщину к дворецкому, который оглядел ее с головы до ног, поводил рукой по волосам, распахнул и запахнул шубу, после чего пропустил в комнаты. Да и что тут поделаешь?
Когда женщина скрылась, Сэм вновь сосредоточился на мистере Брауне. До сих пор он был ему послушен и потому не знал, как тот отреагирует на его своеволие. Браун, как всегда, являл собой подобие Господа Всемогущего, взирающего на червя у своих ног. Сегодня он, кажется, решил сменить гнев на милость.
– Что за история вышла у доктора Росси с журналистом? – спросил Браун.
Сэм встретил его взгляд спокойно, хотя струхнул не на шутку.
– Пока выясняю. Горничная не знает.
– Разберись, Сэм. Не люблю секретов в собственном доме.
Сэм кивнул и попятился в кабинку лифта.
– Да, и вот еще что…
– Слушаю.
– Перестань трахать обслугу.
Сэм замер как вкопанный.
Браун протянул руку и нажал для него кнопку нижнего этажа.
Глава 13
Утро пятницы, квартира Росси
Феликс замешкался на пороге кухни. Аромат жаркого, доносящийся оттуда, был очень соблазнителен, но что он подразумевал? То ли Мэгги снова взялась за готовку, то ли Франческа заманивает его с намерением отчитать. Плохо, что она стала свидетельницей их ссоры, хотя Аделина едва ли расскажет о ее причине. Впервые в жизни Феликс задумался, что встречаться с лучшей подругой сестры совсем не так здорово, как кажется. Теперь ему придется извиняться перед обеими, чтобы сохранить в доме тишину и покой.
Он набрал в грудь воздуха и вошел.
У плиты стояла Франческа в новом переднике.
– Насчет вопросов можешь не бояться – пытать не буду. Сестра подцепила лопаткой две сардельки и шмякнула поверх восхитительной горки яичницы.
– Расскажешь – отлично, не расскажешь – тоже хорошо. – Она поставила блюдо на стол рядом с голубой салфеткой, которой он прежде не видел.– Если Аделина захочет поделиться, а ты против – я слушать не буду. Все останется между нами.– Франческа указала одним большим пальцем на себя, а другим – на него.– Хочу, чтобы ты это знал.
Феликс обнял ее.
– Дай угадаю: я лучшая в мире сестра. А теперь садись, ешь.
– Только слегка перекушу. У меня еще уйма дел.– Он нерешительно покосился на стопку чего-то по соседству с яичницей.– А это что, очередное еврейское блюдо?
– Яблоки и колбаса? – Она бросила лопатку в раковину.– Фликс, не смеши лю…
Их прервал телефонный звонок.
– Я возьму! – выкрикнула Мэгги из своей комнатки. Росси переглянулись.
– Думаешь, она нас слышала? – спросил Феликс. Франческа пожала плечами.
– Сейчас Мэгги – единственный человек в доме, кому не нужен психиатр.
Она налила кофе и придвинула чашку брату. Он склонил голову и прочитал благодарственную молитву: «Благослови, Господи, нас и дары Твои, которые по Твоим щедротам мы будем вкушать через Христа, Господа нашего. Аминь».
Видя, как он вонзает зубы в сардельку, Франческа продолжила:
– Там, где дело касается вас с Аделиной, я вмешиваться не стану. Но кое-что нам обсудить надо, причем срочно. Я о похоронах.
Феликс отложил вилку, поняв наконец, куда она клонит.
– Никаких чужих людей в доме.
Сестра глянула на него исподлобья.
– Приедут дядя и двоюродный брат, а они – не чужие. И мы пригласим их к себе. Я тебе не Энея. Это она позволяла отцу командовать собой, а со мной такой номер не пройдет. К тому же ты не отец.
– Допустим. Однако я намерен исполнить его волю. Он хотел, чтобы домом заведовал я. Зачем иначе он написал письмо мне, а не нам обоим?
– Это и меня касается.
